Брюс Стерлинг - Распад
— Вот теперь я плачу, но… Ну, ты не возражаешь против этого? Ты один из тех, кто знал нас раньше.
— Я не возражаю.
Через некоторое время Лорена подняла голову и взглянула на него. Ее хрупкое лицо осветилось.
— Ладно, но ты еще не рассказал мне, как дела у тебя.
— У меня, Лорена? Лучше не бывает! Масса удивительных вещей. Невероятные события, все совершенно замечательно.
— Ты сильно похудел, — сказала она. — Ты выглядишь утомленным.
— У меня теперь много возни с аллергией. Мне хорошо, пока вокруг много воздушных фильтров.
— Как тебе работается с Президентом? Должно быть, в СНБ очень интересно, когда почти началась война.
Оскар открыл рот. Это было верно, война почти началась. Он работал в Совете национальной безопасности и, несмотря на его неопределенный статус, несмотря на то, что его не интересовала внешняя политика, он много знал о наступающей войне. Он знал, что Президент планирует отправить флотилию линейных кораблей через Атлантику без воздушного прикрытия. Он знал, что Президент решительно настроен и война начнется независимо от того, поддержит его Конгресс или нет. Он знал, что для самонаводящихся дешевых ракет и бесконечного множества автоматических самолетов ржавые корыта, составляющие американский флот, — такая же удобная мишень, как утки на воде.
Он также знал, что может потерять работу или даже быть обвиненным в шпионаже, если расскажет это жене сенатора.
— Я только советник по науке, — выговорил он наконец. — Сенатор должен знать намного больше об этом, чем я.
— Ты хочешь поговорить с ним?
— Было бы замечательно.
Лорена исчезла из кадра. Оскар открыл лэптоп, быстро сверился с экраном и закрыл его снова.
В кадре появился сенатор. На нем была пижама и длинный синий бархатный халат. Лицо выглядело опухшим, гладким и странно бесформенным, как будто он потерял власть над лицевыми мускулами.
— Оскар! — Бамбакиас быстро приподнялся. — Добрый старый Оскар! Я думаю о тебе каждый день.
— Это приятно слышать.
— Ты добился изумительных вещей там, в этой научной лаборатории. Изумительные вещи. Мне действительно жаль, что я не могу помочь тебе. Возможно, мы могли бы прилететь завтра! Это было бы хорошо — мы получим результаты.
Голос Лорены зазвучал из-за кадра.
— Завтра слушания, Элкотт.
— Слушания, все время слушания. Ладно. Однако я поддерживаю! Я поддерживаю вас. Я знаю, что происходит, я действительно знаю! Ты добился огромного успеха. У вас нет бюджетного финансирования. Ничего вообще. Дать рабочие места безработным! Гениальный ход! То, о чем ты всегда говорил, Оскар: стоит подтолкнуть политическое противоречие, как оно вылезет с другой стороны. Тогда ты можешь утереть им носы. Хорошая, хорошая тактика.
Оскар был тронут. Сенатор был в состоянии умопомешательства, но когда он кипел энергией, это было легче сносить — тогда в нем, как в старом домашнем зеркале, отражалось прежнее обаяние.
— Вы много сделали для нас. Мы построили гостиницу по вашим планам. Местные жители были очень увлечены этим.
— О, это ничего не значит.
— Нет, серьезно, ваш проект вызвал множество благоприятных отзывов.
— Нет, я думаю, это ерунда. Ты бы видел планы, которые я составлял, когда учился в колледже. Гигантские интеллектуальные марсианские конструкции. Огромные реактивные структуры, сделанные из мембран и перекладин. Их можно было транспортировать на цеппелинах и опускать голодающим в пустыне. Я спроектировал их для конкурса ООН на лучший проект помощи при стихийных бедствиях. Когда США были еще в ООН.
Оскар вопрошающе посмотрел на него.
— Помощь при стихийных бедствиях?
— Они никогда не были построены. Слишком сложно и высокотехнологично для отсталых стран третьего мира, так они сказали. Бюрократы! Я отсидел задницу на том проекте. — Бамбакиас рассмеялся. — Денег для проекта помощи при стихийных бедствиях не было. И никакого спроса. Эту концепцию я позже использовал для небольшого количества стульев. Стулья тоже не пошли. Ничего из этой серии не оценили.
— Сенатор, у нас есть один из тех стульев в офисе директора, здесь, в Лаборатории. Это вызывает у многих благоприятную реакцию. Интересно, а у вас сохранились те планы где-нибудь в архиве, а, Элкотт? Я хотел бы посмотреть их.
— Посмотреть? Черт, да ты можешь их забрать! Это наименьшее, что я могу сделать для тебя.
— Я надеюсь, что вы сделаете это для меня, сенатор. Я серьезно.
— Конечно, забери их! Бери что хочешь! Это будет как бы распродажа моих интеллектуальных трудов. Знаешь, если мы вторгнемся в Европу, Оскар, это, вероятно, война.
Оскар понизил голос и сказал успокаивающим тоном:
— Я не думаю, Эл.
— Они смеют насмехаться над великими старыми США, эти мелкие голландские ничтожества со своими деревянными башмаками да тюльпанами! Мы — сверхдержава! Мы можем превратить их в пыль.
Лорена вступила в разговор.
— Думаю, пора принять лекарства.
— Я должен знать, что Оскар думает о войне! Я — за! Я — ястреб! Эти красно-зеленые европейцы помыкали нами достаточно долго. Ты так не думаешь, Оскар?
Появилась медсестра.
— Сообщи Президенту мое мнение! — крикнул сенатор, пока медсестра увозила его. — Сообщи Двум Перьям, что я полностью за него.
Лорена вновь появилась в кадре. Она выглядела мрачной и больной.
— У вас теперь много новых служащих.
— А, да. — Она всмотрелась в камеру. — Я никогда не возвращалась с тобой к обсуждению ситуации с Мойрой, не так ли?
— Мойра? Я думал, что мы давным-давно уладили ту проблему, упаковали и засыпали нафталиновыми шариками.
— О, Мойра после того инцидента и тюрьмы вела себя безукоризненно. До тех пор пока не появился Хью. Теперь Мойра работает на него в Батон Руж.
— О нет!
— Это плохо сказалось на нашей команде. Им и так немало пришлось перенести в связи с болезнью сенатора, и когда Хью заполучил нашего прежнего пресс-секретаря… Ну, полагаю, ты можешь вообразить, что последовало.
— Вы потеряли много людей?
— Ладно, мы просто наняли новых, вот и все. — Она посмотрела на него. — Возможно, когда-нибудь ты сможешь вернуться к нам.
— Это было бы хорошо. Кампания переизбрания, возможно.
— Это было бы реальное дело… Ты был так добр с ним. Ты всегда был добр с ним. Что за глупости с его старыми архитектурными проектами? Но он так был тронут, он просветлел.
— Я не пытался повысить ему настроение, Лорена. Мне правда нужны планы зданий. Я хотел бы, чтобы вы удостоверились, что их послали мне. Думаю, они мне понадобятся.
— Оскар, чем ты в действительности там занимаешься? Я не думаю, что это в интересах федеральных демократов. Совсем не то, что мы планировали.
— Это верно, конечно же, это совсем не то, что мы имели в виду.
— Это все Пеннингер, эта женщина, не так ли? Она тебе не подходит, не твой тип. Ты знаешь, что Мойре известно все о вас с Гретой Пеннингер? Хью тоже.
— Я знаю. И принимаю меры. Хотя это мешает работе.
— Ты выглядишь бледным. Ты должен был остаться с Кларой Эмерсон. Она хоть и из белых, но приятная девочка и подходила тебе. Ты всегда выглядел счастливым, когда был с нею.
— Клара в Голландии.
— Клара возвращается. Война и все такое.
— Лорена… — Он вздохнул. — Вы общались с большим количеством журналистов. И я тоже. Я имел обыкновение спать с Кларой, но Клара журналист, и этим все сказано. Она обеспечила вам хорошую прессу, но это не означает, что она подходит мне. Не надо посылать Клару сюда. Пошлите мне старые архитектурные проекты Элкотта, те, что он сделал в студенческие годы и которые никогда не приносили ему денег. Я, может быть, их использую. Не посылайте Клару.
— Мне больно видеть, Оскар, как рушатся твои честолюбивые мечты. Я знаю, что это такое, и это хуже, чем ты можешь себе представить. Это ужасно. Я только хочу, чтобы ты был счастлив.
— Я не могу сейчас позволить себе быть счастливым.
Внезапно она рассмеялась.
— Хорошо. С тобой все в порядке. Со мной тоже. Мы переживем все это. Когда-нибудь нам будет совсем хорошо. Я все еще верю в это. Не раздражайся слишком. Хорошо?
— Хорошо.
Она повесила трубку. Оскар встал и потянулся. Лорена только что насмешничала над ним по поводу Клары. Она дразнила его. Ему удалось на какой-то момент отвлечь ее, вывести из удрученного состояния. Лорена все еще игрок, она всегда воображала, что он в ее команде и она присматривает за ним. Он сумел устроить ей это небольшое развлечение. Это была хорошая идея позвонить им. Он оказал любезность старым друзьям.
Оскар начал ликвидацию своего капитала. Без Пеликаноса, который управлял его счетами и инвестициями, ему было сложно с ними справиться. Подсознательно он понимал, что деньги теперь для него обуза. Он поощрял тысячи людей отказаться от обычной экономики и перейти на глубоко чуждый им стиль жизни, в то время как сам был защищен своим капиталом. Хью уже высказал на публике несколько колючих комментариев по этому поводу. Тот факт, что Хью сам был мультимиллионером, ничуть не препятствовал его саркастическим выпадам.
