Кайл Соллей (СИ) - Тимофей Кулабухов
Клянусь всеми святыми, в короткий миг мне так и показалось. Я самое большое зло в этом мире и миру захочется меня отторгнуть. Пара вздохов и наваждение спало. Мы все тут одинаковые и чрезвычайно разгневаны.
Потом поискал глазами искалеченную голову рыжего бородача, которая стала неузнаваемой, схватил за остатки волос и уверенно шагнул к шатру.
Проходя мимо нестройного кольца нордов, кивнул им. Среди всех, улыбаясь как жених на свадьбе, сиял Зяблик, тот самый бывший вор из Страны Бюжей. Выглядел как завзятый норд, если б не помнил его и внимание не обратил. Надо же, живой и адаптировался к своей новой жизни.
В шатре все замерли. Деннис, не меняя выражения лица, сосредоточенного и слегка надменного, уверенной хваткой держит алебарду острием перед лицом Де Ракселла. Враг хотел достать меч, германец был быстрее. На этом все застыли.
Вошел, небрежно водрузил на середину стола голову бородача, с неё стекала грязь, дерьмо и кровь. Отец откашлялся.
— Молодой носатый парень, часом не изволишь быть грамотным? — обратился он к Деннису, не поворачивая головы.
— Я образованный юрист, мон шер!
— Славно, писарь есть. Мы тут решили мирный договор заключить, правда ведь? Только условия чуть другие. Город, как его, Соллейгард? Николь? Ага, Николь. Он остается на веки вечные. Никто не тронет нордов. Золото Фарлонгов, трофеи и всё такое — моё. По — справедливости. Всё что лежит на моей земле, в том числе трупы и раненные, которые выживут — тоже моё. Захочу, оставлю смердами, захочу — будут город строить, захочу — повешу за яйца. Сам решу. Теперь о незваных гостях. Вы больше не имеете претензий к Соллей с сегодняшнего дня и до скончания времён.
— Но, — попробовал было возразить граф, однако отец его перебил, повысив голос.
— Никаких «но». Или я возьму нордов и выбью дерьмо из всех графов Конкарно и сам стану графом. А остальные бароны мне с удовольствием поклонятся, или ты сомневаешься в этом, Копьеносец? Нет? Ну, так и сиди молча. Ввязался в драку, не хнычь, получивши по сусалам. Мой сын, если вы не заметили, перебил половину тех вшивых обтрепышей, что вы именовали войском. Не обнажая меча. Даже не обнажая меча! А они — нарушили законы гостеприимства, напали на безоружного. Заслужили смерть. А если вы возражаете, то я дам отмашку нордам чтобы порубили в фарш остаток, который топчется в ожидании своей участи. Теперь. Как вы возместите оскорбленную гордость Соллей? Ну, Грегор же уже заселился в Вороний замок? Значит вы добровольно дарите замок Ракселл юному Ольткриту Ойеру, вон он стоит, весь из себя гордый. Будет хороший свадебный подарок от имени барона и графа. И все довольны, будут гулять на этой свадьбе как званные гости. Договор скрепит вечный мир и статус Эльбера и его рода как графа. Есть вопросы? Нет. Носатый парень, с тебя договор.
— Меня Деннис зовут. Так получилось, что походные чернила и перо всегда ношу с собой, только пергамента нет.
— Ничего страшного, сейчас отрежем кусок шатра, вполне сойдет.
* * *
Спустя долгое время я повесил тот гладиус на стену своего дома. Все говорили, что это меч, который пролил больше всего крови в битве у замка Соллей в одна тысяча сто восемьдесят третьем году от рождества Иисуса нашего Христа. По такой логике стоило повесить туда ножик, но спустя короткое время точные истины забываются напрочь.
Норды зауважали меня ещё сильнее, прибавляя небылицы к реальной драке, вроде того, что голова рыжего продолжала орать богохульства, пока я крушил ею врагов.
На свадьбе Ольткрита я напился и случайно сломал стол, так радовался. Не столько за молодых влюбленных, сколько за своё избавление от предопределенной свадьбы. Соллей нашли в Ольте доброго соседа, который не раз обращался к Айону за советом, как управлять замком и землями, держать суд, тренировать войско. Заселение в замок Ракселл прошло без особых проблем, вероятно потому, что в нем участвовали полторы сотни вооруженных нордов, в качестве зрителей, разумеется. Грегор не оставил своей злобы, но спустя три года застудил на охоте почки и умер от горячки. Я само собой, на похороны не попал. Эльбер Де Конкарно ухитрялся сохранять с отцом видимость хороших отношений до самой своей нескорой смерти, чувствовалось что он тот ещё лис.
День за днем, не отвлекаясь более на кровопролитие, мы собирали, строили и отковывали свой маленький мир за старенькой стеной. Осушали болота, часть нордов выразили желание стать фермерами. Да ведь они и были сельскими жителями изначально. Аббат изготовил для обработки полей колесообразные бороны, которые крутясь, переворачивали и рыхлили грунт, получалось легче и быстрее для пахотных лошадей. Построили амбары, свинарники, коровники, ловили рыбу и сушили её, как и предполагали.
Виноградниками, как ни странно, занимался всё больше я. Ни Снорре, ни аббат или Деннис, не выказывали интереса. Не ожидал от себя такой тяги к греческой агрономии.
Виноградные косточки были зарыты в теплую землю, как учил добряк Ной. Кучками, с отметками о сорте ягод. Уже к середине весны некоторые проклюнулись, но не все показали уверенный рост. Красный виноград рос плохо, зато синий какой-то там мерлот — отлично тянулся и впоследствии плодоносил.
Пологий склон, смотрящий приблизительно на юг и одновременно на море, был очищен от кустов и засажен лозой. Подозрительно похожий на араба, но упорно утверждающий, что он грек, бывший мореход, просивший называть его Ликаном, взялся заправлять виноградным хозяйством. Обитал в небольшом домике на залитом солнцем винограднике.
По периметру оставили деревья, возвели плетеный заборчик, чтобы дикие козы не забредали, собирались построить склад-сарай. Добираться до виноградной фермы нужно было на лодке. В будущем стоит построить собственную пристань, хотя бы небольшую.
Стояли сравнительно теплые и мягкие погоды. Шел февраль тысяча сто восемьдесят пятого года. Я не выпил первого вина из первого большого урожая, не спасал лозу от первого града, не попал на очередной день рожденья своей младшей сестры в цветущем замке Соллей.
Мою судьбу изменило то, что увидел с крылечка ликановского дома, стоящего на вершине виноградного холма. Далеко в море, выстроившись в линию — медленно шел флот. Когги и суденышки помельче. Что-то я не ждал тут никакого флота. От него отделились три большие лодки, уверенно двигая веслами, постепенно разошлись курсами, две уходили правее бухты, одна направлялась в город. Под ложечкой неприятно засосало.
Я не жду добра к
