Сергей Чекоданов - Гроза 1940
Самолётов Андрей не боялся. Две самоходные зенитки сопровождения могли вести огонь откуда угодно, в том числе и с железнодорожных платформ. Ну а после спуска на грешную землю, где к своей огневой мощи они могли добавить неплохую манёвренность и, самое главное умение вести прицельный огонь на ходу, ни один самолёт «"люфтваффе"» в соперники им не годился.
Глядя на них, Андрей испытывал гордость за свою работу. Ведь ЗСУ-234 были всего лишь упрощённым вариантом его «"Шилки"», лишенной электронной аппаратуры управления огнём, но с большим боезапасом. Тем более приятно, что Сталинградский тракторный завод уже начал серийное производство этих машин. И очень скоро германских асов, ждёт очень неприятный сюрприз. Вдвойне приятно было и то, что все эти хваленые «"эксперты"», так и не подтвердившие своих непревзойдённых характеристик, горели десятками, несмотря на все свои дутые «"победы"». Чем опровергали все похвальбы «"апологетов демократии"», доставших во времена Андрея всех, кто умел думать головой, а не задницей, главным мыслительным органом российского «"демократа"»,
Намного больше внимания отвлекла разгрузка ЗСУ-234Э, той самой «"Шилки"», которая и была главной задачей экспериментальной лаборатории, возглавляемой самим Андреем. Две огневые машины, командный пункт управления и локатор дальнего наведения сгружались следующими. Вслед за ними сошли бронетранспортёры и машины роты сопровождения, на их присутствии настоял сам Главнокомандующий, когда давал разрешение на эту командировку. Удивительно, что их с Сашкой вообще отпустили на фронт.
Всему виной была обнаруженная нашими наступающими войсками непонятная установка, в которой Андрей после недолгого анализа вынужден был признать в некоторой степени мифологическую, так как никто не видел действующего образца, механическую ЭВМ Конрада Цузе. Второй причиной была, найденная неподалёку радиолокационная станция немцев. Расположение не очень далеко друг от друга этих устройств и породило цепочку событий, которые привели к его появлению в этом месте.
После разгрузки машин боевого расчёта, торопливо отогнанных под защиту деревьев, сгрузили автомашины колонны сопровождения. Поезд тронулся, покидая разъезд. Командир охраны майор Ситников выстроил колонну в походный ордер и дал команду на движение. Андрей, едущий вместе с Сашкой в своей эмке в самом центре колонны, с некоторым удивлением рассматривал окружающий пейзаж. Сам он в Польше, ни в социалистической, ни в буржуазной никогда не был, но, оценивая вопли обиженных на «"пшеклентных москалей"» поляков, ожидал увидеть, если не преддверие рая, то, по крайней мере, развитую страну. То, что он увидел, опровергало ещё одну легенду «"демократии"». О «"нищей России"» пришедшей в «"богатую Европу"» грабить бедных поляков.
Конечно в России, вернее Советском Союзе, этого времени жили небогато, но не было той потрясающей нищеты, которая вскоре ему встретилась. Такого убожества ему не приходилось видеть даже во времена расцвета «"демократии"» на городских помойках.
Проследив за удивлённым взглядом напарника, Сашка хмыкнул, а затем пояснил:
– Не пугайся, тут можно и не такое увидеть. Польша и раньше особым богатством не блистала, а после того как здесь полтора года немцы похозяйничали вообще в нищету провалилась. Посмотрел ещё раз на индивида, так удивившего Андрея и добавил:
– Хотя вот этому я бы не поверил. Уж очень лохмотья показательные. А вот морда одежонке не соответствует – слишком чистая и сытая. И глаза чересчур внимательные.
По его команде машина свернула к обочине и притормозила. Тут же из следовавшей позади них полуторки выскочил лейтенант, подбежал к Сашке, выслушал его и, отдав приказ бойцам, направился к «"нищему"».
Пришлось Андрею ещё раз, а случаи были и не единожды, удивиться наблюдательности своего куратора. Ибо «"нищий калека"» резво отбросил свои костыли и со всех ног кинулся удирать. Но вскоре был настигнут, сбит с ног и связан. После обыска мнимого калеку закинули в кузов полуторки и колонна двинулась дальше.
– Неужели что–то пронюхали? – Встревожился Андрей.
– Вряд ли. – Успокоил его Сашка. – Уж очень работа не профессиональная. Какой–то местный придурок, решивший заработать марок, а может и фунтов. Англичане денег на противодействие нашей армии не жалеют. Наш МИД каждую неделю им протесты отсылает. А те только вежливо кланяются и отписки нам шлют. Мол правительству Британской империи об этих прискорбных случаях ничего не известно. А если «"подобное имело место быть"», то это всего лишь частная инициатива отдельных лиц.
– Следует ожидать, что следующим этапом «"частной инициативы"» будет массовая демобилизация английской армии, и столь же массовая отправка добровольцев в Европу для борьбы с «"красной угрозой"». – Прокомментировал Андрей.
Сашка согласно кивнул. Все эти дела были столь грубо сляпаны, что не оставляли никакого сомнения в истинных намерениях британского правительства. Опасаясь пока открыто выступить на стороне недавнего врага, англичане делали всё возможное для его тайной поддержки. Долго это, естественно, продолжаться не могло. Но немцы ещё держались, наступление Красной армии приостановилось и Черчилль оттягивал принятие окончательного решения, желая дождаться более решительных успехов одной из сторон.
Андрей не знал – была ли задержка наступления в Польше стратегическим манёвром Генштаба, или же наши войска действительно выдохлись. Нужно признать что армия пока не имеет серьёзного боевого опыта, генералы не могут проводить операции без ошибок и накладок. Это в его времени войска Жукова и Конева за три недели от Вислы до Одера прыгнули. Здесь же такие темпы пока не доступны. Хорошо хоть большую часть Польши взяли с обеими столицами. Хотя и в районе Кракова и вокруг Варшавы до сих пор идут жестокие бои.
Ну, с Краковом всё понятно. Потерянный немцами по глупости, и с такой же глупостью штурмуемый фашистскими войсками, один из красивейших в Европе, город постепенно превращается в груду развалин. Волны контрнаступлений обеих сторон прокатываются по его улицам и площадям с увеличивающейся с каждым разом ожесточённостью. Это, конечно, ещё не Сталинград – не дошли люди до той степени злобы – но уже что–то его напоминающее.
Однако, сомнения есть. Почему Рокоссовский, без труда отшвырнувший немцев при первой попытке штурма, позволил им войти на улицы города. От этой ситуации сильно смердело политикой, а именно желанием убедить англичан, что Германия ещё сильна. Жалко только город.
Но жалеть самих поляков Андрей не собирается. Столь быстрый переход на сторону бывшего врага вызвал такое удивление во всем мире, что немедленно был окрещён «"польским феноменом"». Из–за этого была даже попытка расформировать польские части, подчиняющиеся Красной армии. И только энергия генерала Берлинга спасла их от этого позора. Вот только чести освобождать свою страну их лишили, перебросив польский корпус в Литву на границу Восточной Пруссии.
А вот Варшавская операция никаких сомнений в политической подоплёке решения не вызывает. Жуков дал возможность польским отрядам войти в город, а затем стремительными фланговыми ударами замкнул его в кольцо, предоставляя гордым панам возможность принимать решение – или они пытаются отбить свою столицу у немцев самостоятельно, или идут на союз с Красной Армией. Суетные поляки, как всегда выбрали самое неожиданное, самое глупое и нелогичное решение. Они в полном составе перешли на сторону немцев. Исключение составили только немногочисленные сторонники коммунистов. Но с ними быстро и жестоко расправились их же соотечественники, развесив на столбах и деревьях вдоль центральных улиц. Такое развитие событий вызвало у советских генералов сначала шок, а затем вполне оправданную ярость. После этого Варшава и все дураки, вошедшие в неё, были обречены.
А поведение населения Польши окончательно и бесповоротно убедило всех бойцов Красной Армии, что они во вражеской стране.
«"А с врагами мы церемониться не собираемся!"» – сообщали на немецком и польском языках в рассыпаемых над Варшавой листовках окруженным остаткам немецкого гарнизона и отрядам генерала Ровецкого.
Но поляки ещё не поняли – какую они совершили глупость! Немцы держались, к Варшаве стремительно продвигался корпус Манштейна. Из далёкого Лондона доносились приветственные возгласы и заверения в несомненной поддержке. Радостные толпы орали польский гимн на улицах, которые глупые русские почему–то не обстреливали. Восторженные панёнки дарили поцелуи героям Польши и солдатам доблестного Вермахта. До позавчерашнего дня!
Когда стало ясно, что ловушка удалась, операция перешла в завершающую стадию. Остановив рвущиеся к Варшаве немецкие части корпуса Манштейна, Жуков приступил к заранее разработанному плану уничтожения вражеского гарнизона. Тысячи ракет и снарядов обрушились на обречённый город. Волны бомбардировщиков накатывались на него, сваливая свой смертоносный груз над всем, что хоть немного напоминало оборонительные позиции. Истребители сопровождения, разогнав немногочисленную авиацию Люфтваффе, штурмовали траншеи немецкого гарнизона и наспех наваленные из всякого хлама в первые дни мятежа баррикады польских ополченцев. Построить полноценную оборону великопольское воинство так и не собралось, несмотря на многочисленные требования немецкого командования.
