Однажды в Марчелике 4 - Лео Сухов
Выстрел, выстрел, выстрел… Бросив опустевший револьвер, Ульрих подхватил оружие дельтианца, убитого под дверью. И тут же продолжил стрелять. Трупов в особняке хватало, как и бесхозного заряженного оружия. Подкрепления с улицы больше не приходили, а одиночные хаблы были не страшны для Томази. Он шёл к своей цели — к подвалу, где его ждал бесценный фургон и верные люди…
И те, кто попадался ему по пути, не могли остановить этого человека, полного гнева и ненависти. Дверь в подвал Ульрих распахнул, просто-напросто отстрелив замок. А затем вошёл внутрь под удивлёнными взглядами бойцов и, отдышавшись, оглядел отряд верных дельтианцев.
— Готовы? — хрипло спросил он.
— Да, шеф! — отозвался командир.
— Тогда вперёд!.. — сказал Ульрих и счастливо улыбнулся, делая ещё один глоток.
Вот только теперь алкоголь не жёг пищевод — он в нём сгорал. В пламени ненависти, в пламени новой цели, что возникла тогда, когда пришли касадоры, которых никто здесь не ждал…
Оливер откинул барабан и принялся заряжать револьвер трясущими пальцами. Перед глазами, воспалёнными и сухими после бессонной ночи, всё расплывалось. Не любил он стрелять. Не любил войны. Не любил оружие. А вот касадоров любил! Сколько лет они кормили его своим азартом, разборками, войнушками — ну и, конечно, неуёмной жаждой кому-нибудь справедливо отомстить!..
Иногда, подсаживаясь к кому-нибудь в салуне, Оливер испытывал укол обиды от того, что все эти здоровенные мужчины зовут его «скелетом» и даже не интересуются настоящим именем. Однако со временем он понял, что так даже лучше. Скелет всегда мог умереть. А на его место вернулся бы славный парень по имени Оливер.
Правда, обидно было умирать с револьвером в руках, когда уже давно решил, что проживёшь всю жизнь без единого выстрела. Но сначала пришли дельтианцы во главе с Томази, на корню убив его бизнес. А затем его вышвырнули из салуна, запретив играть и лишив последнего источника дохода. А потом ещё и повесили старика Одно Ухо, намекая, что с ними шутки плохи.
Скелет не сдавался. Продолжал работать, узнавать информацию, планировать побег из Мезализы… А потом пришли староэдемцы. И Оливер всё ещё не сделал ни единого выстрела. И только когда в город хлынули хаблы, он наконец-то взял в руки револьвер. Он не любил стрелять, но умел. Однажды, в его детстве, отряд касадоров отбил их с матерью у мелкой группы хаблов, тащивших людей в центр Марчелики в качестве шагающей консервы. И с того самого мгновения Оливер знал: если на город нападут аборигены, он будет стрелять.
И теперь ему приходилось выполнять обещание. Правда, без надежды на победу. Хаблы были везде. Тех, кто держал в руках оружие, оставалось всё меньше и меньше. И только понимание, что за их спинами стоят женщины и дети, заставляло жителей Мезализы продолжать стрельбу. На чистом упрямстве и из последних сил.
А потом вдалеке раздался гул. И Скелет, ещё не видя, что происходит, улыбнулся, а затем вернул барабан на место и прицелился. Ему не надо было видеть источник гула, чтобы понять, что происходит…
А ещё Оливер улыбался, потому что возвращался его источник дохода. А значит, жизнь продолжалась! Касадоры вернулись в Мезализу, когда уже никто не ждал!..
Скелет всегда подмечал всё до последней мелочи. Это было нужно, чтобы собирать и продавать информацию. Наверно, в этом вопросе он был похож на того сыщика, который с какой-то дамой, служанкой и пацаном скрывался в номере на втором этаже церковной ночлежки. Вот только сыщик строил из подмеченных деталей цельную картину, а Оливер — лишь собственное финансовое благополучие.
Скелет первым перестал стрелять, первым перебежал в церковь и поднялся на колокольню, оглядывая окрестности. С высоты своего наблюдательного пункта Оливер заметил, как крытый фургон, запряжённый четвёркой воллов, покинул Мезализу в окружении десяти всадников, и совсем разулыбался.
Давненько ему не приходилось продавать информацию… И ещё дольше он её никому не дарил. А вот сегодня собирался подарить.
Правда, надо было ещё найти касадора на огромном чёрном волле, но этот парень приметный — никуда не денется, если выживет. Вот этому человеку Скелет и собирался сделать свой необычный подарок: сообщить и про сыщика в ночлежке, и про фургон, в котором Томази покинул город…
Подарить, страшно сказать, совершенно бесплатно!..
За то, что пришли касадоры, которых тут, в Мезализе, в последнее время очень не хватало.
Патрульный крейсер, низкая орбита, 26 ноября 1937 года М.Х. по летоисчислению Эрфы.
— Следите за этими группами! Если упустите, напишу рапорт в МООК. Данылу надо обязательно найти! — предупредил Хабибо перед тем, как отключить связь.
— Не беспокойтесь, уважаемый! — отозвался Шрю Мори. — Нас тоже не греет мысль о том, что его придётся снова искать…
Впрочем, район поисков и без того стал меньше. Значительно меньше. Теперь это вообще была лишь точка на одном из континентов, где армии людей и аборигенов сошлись в смертельном бою. И бой этот уже практически заканчивался.
— Подождите, а я чего-то не поняла! — возмутилась молоденькая девушка-геолог. — Эти с копьями ведь, считай, победили! А всадников, которые потом прискакали, было всего тысяч тридцать. Это раз в шесть-семь меньше! Как они могли победить орду людоедов?!
— А что тебя удивляет? — отхлёбывая кофе, отозвался биолог. — Они напали утром, а большинство аборигенов как раз завтракали, устав после ночного сражения… Вот тебя заставь целые сутки работать, и можно за завтраком вообще голыми руками брать!
— Именно это ты пытался сделать три дня назад? — геолог зло сощурилась. — Попробуешь ещё раз «взять меня голыми руками» после суток работы, переломаю руки!..
Биолога, кстати, её очередная отповедь не смутила. Как, впрочем, и многочисленные смешки со стороны коллег. В отличие от них, биолог умел подкатывать к девушкам. Будет он ещё на ботаников внимание обращать!.. А вот на молоденькую девушку-геолога он давно положил глаз. Однако эта крепость была сильна и не спешила выкидывать белый флаг.
— Великий Сунь-Цзы сказал: если вы сделаете так, чтобы противники не знали места и даты битвы, вы всегда можете победить… — веско
