Елка и терн. Тетралогия (СИ) - Гончарова Галина Дмитриевна
– Именно, – согласился он. Я онемела от такой наглости, а Тёрн уже повернулся к Лорри.
– Госпожа, я с удовольствием расскажу вам историю нашего знакомства, но я не артист и на публику не работаю.
Лорри закатила глаза и швырнула метлу в сторону. Ну и попала по кому‑то. Но воплей не раздалось. Все знали, что с ней связываться – гиблое дело.
– Хорошо. Идем.
В итоге мы оказались в моей комнате. Там уже все было готово. На столе стоял ужин, кровать манила белоснежным бельем, в углу дымилась горячая ванна.
– Уступаю ванну тебе, – предложил Тёрн, – а я пока уничтожу твой ужин. Не возражаешь?
– Нет. Отвернись.
Я действительно была совсем не голодна. Тёрн развернулся к столу, а я нырнула в ванну. Какой кайф! Вода просто делала из меня другого человека. Через несколько минут я попросила Тёрна отвернуться и вылезла из ванны. Рядом с ней лежала длинная ночная рубашка. Лорри просто мой добрый ангел. Что бы я без нее делала? Тёрн уже уничтожил половину моего ужина, умудряясь при этом болтать с Лорри и рассказывать ей о наших приключениях, вырезая самые животрепещущие моменты. Все было пре‑красно. И все же что‑то не давало мне расслабиться. Что? Не знаю. Потом разберусь. Я выкинула все из головы и забыла. А зря.
Глава 11
Война без особых причин… война это дело молодых…
Мы с Тёрном спали от силы часа три. Большую часть ночи элвар рассказывал мне о своей жизни, о своих родных и близких. Он не плакал, но лучше бы уж рыдал всю ночь. Так было бы менее больно. Но Тёрн просто говорил и говорил, словно стремясь на миг оживить своих родителей – и понимая, что это‑го уже никогда не будет.
– Они замечательные! – говорил он. – Моя мама – потомок по прямой линии Того Самого Эстреллана Эверольда, друга Основателей. Хотя у нас называют Миротворцами за то, что они принесли мир элва‑рам. А мой отец такой же, как и я. С такими же способностями. Он встретил мою мать очень рано и сразу понял, что именно рядом с ней хочет прожить всю жизнь. Все считали это безумием, и все же, все же… Мама поклялась отцу в верности при первой же встрече и не нарушила своей клятвы. Потом отец погиб. То есть все считали, что он погиб. Он отправился в кругосветное путешествие, но его корабль разбился, его выбросило на необитаемый остров, и он спасся только чудом. Он даже позвать никого не мог. Это была та самая антимагическая точка. И он прожил там почти сто лет. Он чудом спасся, чудом выжил, и третьим чудом было то, что остров обнаружил другой, пиратский корабль. Отец попал в плен к пиратам, чудом уцелел, но его освободили. Он только через двести лет смог вернуться на родину. Многое изменилось, но они с мамой все‑таки поженились. Они души друг в друге не чаяли. Нет, даже не так!
Я даже не могу так сказать, потому что они были не просто мужем и женой. Иногда мне казалось, что у них одна душа на двоих. Мой старший брат родился через двести лет после их свадьбы. И еще через семьсот лет родился я. Правда, телепатические способности от отца передались только мне.
– Ничего себе разница между братишками!? – удивилась я.
– Элвары живут по две тысячи лет, для нас это не разница, а так, мелочи. – пояснил Тёрн.
Я только вздохнула. Мне такая разница не светит. С другой стороны, за долголетие они распла‑чиваются малодетностью.
– Именно, – подтвердил Тёрн. – Двое детей – это максимум того, что может родить элваресса. В чело‑веческих семьях женщина может рожать хоть каждый год, пусть даже половина детей и умирает не по‑взрослев. Мы же тщательно оберегаем каждого ребенка. И вообще, рождение ребенка для нас праздник. К сожалению, Создатели не позаботились о том, чтобы мы могли размножаться быстрее. Или не успели. Теперь этого уже никто не узнает…
Только под утро элвар, наконец, утомился и уснул. Я прилегла на соседнюю кровать и провалилась в тяжелый глубокий и черный сон, больше похожий на беспамятство.
Кто‑то позвал меня по имени. Я попыталась открыть глаза. Под веки, словно песка насыпали.
– Ёлка, просыпайся! Уже семь утра!
Рядом с кроватью стоял Тёрн, одетый, умытый и вполне довольный жизнью. Мне сразу захотелось его чем‑нибудь стукнуть.
– Ты словно сутки спал!
– Я успел отдохнуть.
– А я нет. Отвернись, дай мне спокойно одеться.
Элвар скользнул по мне взглядом.
– Хорошо выглядишь, Ёлка. Никогда не думал, что у тебя такие симпатичные ноги.
Я подошла к зеркалу и вздрогнула. Может, мне в таком виде и отправиться на войну? Я бы там всех воинов перепугала, лошади бы в обморок попадали. Волосы не дыбом, а быдом, морда опухшая, с синяками под глазами. В данный момент самой привлекательной моей чертой была полупрозрачная ночная рубашка с кружевом. А что касается ног… Интересно, где этот мерзавец ноги разглядел? На них же живого места нет! Сплошные синяки, царапины и ссадины. Если бы Тёрн не читал мысли, он точно бы получил у меня парочку затрещин за издевательства.
– Я не издевался! – возразил, отворачиваясь элвар.
Я запихнула рубашку в шкаф и натянула стандартный комплект одежды. Брюки, сапоги, рубашка на‑выпуск, пояс, плащ. Все веселого черного цвета. Давно хочу вышить на плаще золотом череп и скре‑щенные кости. И надпись: 'не лезь – убью'. Было бы то, что надо. Волосы разодрались за десять минут с помощью магии, я кое‑как заплела их в косу и завязала веревкой.
– Я готова. Идем?
– Надо же! Ты первая женщина в моей жизни, которая не собирается по три часа кряду.
– Тебе крупно не везло в жизни. И потом, я ведь на войну, а не на бал.
– Будем надеяться, что ты на войну не попадешь.
Я только пожала плечами. Самая мерзкая особенность моего организма – это притягивать к себе разные приключения. Если я не попаду на войну, то наверняка война придет ко мне. И еще неизвестно, что хуже. Я резко распахнула дверь и едва не попала ей по лбу директору.
– Ёлка, сапогом тебе на хвост!!! – взревел Антел Герлей.
– Извините, – пропела я, немного сожалея, что не открыла ее на секунду позже. Просто из вредно‑сти.
– Простите, Эйверелл, я хотел бы поговорить с Ёлкой, – извинился директор Универа.
– Конечно, – и Тёрн прикрыл за собой дверь.
– Садись, – кивнул директор.
Я уселась на кровать, директор присел на краешек кресла.
– Так. Ну, вчера я тебя, поганку достать не мог.
– А сегодня может, и не надо?
– Надо. Ёлка, ты наглая, гнусная, упрямая, безмозглая соплячка!
– Знаю.
– и в следующий раз твоя глупость может так просто не обойтись! Ты хоть понимаешь, что была на краю гибели?
– Да. Если бы не Тёрн – нас бы точно убили.
– То‑то же.
Ведун внимательно вгляделся в меня, а потом плюхнулся рядом на кровать и сгреб меня в объятия.
– Спасибо, малышка. Ты нас всех очень выручила.
От мантии пахло мятой и лавандой, объятия были теплыми и дружескими и я на миг расслабилась. Ткнулась Директору куда‑то под мышку, ощутив себя ребенком. Да так и было, в принципе. Рядом с его опытом, знаниями, мудростью, силой…
Хлюпнула носом.
– Я сама потом так пожалела, что сбежала…
– Глупенькая. Ты нас всех выручила. Но очень прошу тебя больше так не делать.
– Хорошо. Я постараюсь…
– я не возражаю против твоих шалостей. Они, как правило, безвредны. Хоть и не безобидны.
– А на обиженных воду возят…
Директор потрепал меня по отросшему загривку, несильно дернул за косу, заставляя отодрать нос от его мантии.
