Александр Афанасьев - Под прицелом

Помимо морских десантных средств существовали еще и воздушные – на корабле были двенадцать транспортных вертолетов и двенадцать штурмовых вертолетов для поддержки высадки десанта. Поднимались на верхнюю палубу они на четырех боковых лифтах, как на авианосце, для взлета на верхней, плоской крышке надстройки оборудовали пять вертолетных площадок. Ну и, в случае серьезного сопротивления противника, в надстройке имелись двадцать пусковых установок ракет «РКМ-55» вертикального старта, комплекс ПВО «Риф», четыре «Кортика», по два на каждой стороне палубы, и чуть ближе к корме – две модернизированные трехорудийные двенадцатидюймовые башни, снятые с идущего на слом старого тяжелого крейсера, – главный калибр поддержки.

Сейчас тяжелый десантный корабль был забит до отказа техникой и вооружением, на нем находилось сводное тактическое соединение морской пехоты и отряд специальной разведки ВМФ – потому что у этого корабля имелась отдельная программа действий. Если «Аврора» и «Цесаревна Ксения» должны были присоединиться в Атлантике к силам шестой эскадры, под их прикрытием провести полный курс испытаний и отработать взаимодействие – то «Санкт-Петербург» направлялся к берегам Африки, где его ждало соединение Флота открытого моря Священной римской империи. Вместе с бурами и германцами русские моряки должны были провести учения по высадке на берег и развитию наступления морских десантных сил в глубь континента.

Поскольку все три корабля были новыми и недавно построенными, а некоторые – еще и до конца не укомплектованными вооружением и личным составом – переход их в Атлантический океан рядом с британскими берегами и в зоне действия британского флота был признан рискованным. И поэтому походную колонну замыкал крейсер УРО «Адмирал Купченко», прекрасный корабль, укомплектованный опытным личным составом, а из-под воды колонну прикрывала подводная лодка-охотник типа «Касатка». Сейчас она крутилась где-то поблизости – а противолодочная группа авианосца, подняв в воздух три противолодочных вертолета, выполняла учебную задачу по ее обнаружению и уничтожению. Хороший флотоводец никогда не упустит возможность провести учения для личного состава.

Выход в море такого соединения привлекал интерес всех значимых флотов мира. Поэтому с самого начала колонну сопровождал вышедший из Кенигсберга германо-римский фрегат УРО типа «Линден», который, по данным адмиралтейства, частенько использовался германской разведкой и имел… несколько расширенный по сравнению со стандартным список радиоэлектронного оборудования. Тем не менее – это был флот союзника, поэтому римский фрегат шел рядом с колонной, а его командир, фрегатен-капитан Нойман, как это и предписывалось морскими правилами, в первый же день отдал визит вежливости командующему походным соединением, контр-адмиралу Сливину. Пытался он отдать визит вежливости и на «Санкт-Петербург», но был очень сильно разочарован, узнав, что командующий находится на «Цесаревне Ксении» – ему намекнули, что такой визит будет уже излишним.

Сложнее было с британцами. По данным спутниковой разведки, недалеко от входа в Ла-Манш их ждали пришедшие из Скапа-Флоу три корабля британского флота, в том числе авианосец «Королева Елизавета». Сейчас в воздухе назойливо кружился вооруженный противокорабельными ракетами «Виккерс ВС-10» и разведывательный «Нимрод», ради их сопровождения приходилось постоянно держать в воздухе две пары тяжелых истребителей. Еще шныряла поблизости британская подводная лодка, но как только «Касатка» стеганула ее пару раз сильными импульсами гидролокатора, британцы сочли за лучшее скрыться. «Виккерс» и «Нимрод» не отставали – как только кончалось горючее у одной пары – им на смену прилетала другая. К Ла-Маншу выдвинулись три корабля германского Флота открытого моря – тяжелый крейсер и два фрегата – это на случай, если британцы, желая отомстить за Красное море, перейдут границы дозволенного.

Еще примерно раз в день походный ордер облетал германский дальний разведчик «Арадо» – просто потренироваться и убедиться, что все идет нормально.

Первые дни после выхода в море с базы в Архангельске ничего особенного не происходило. Кок готовил обед, свободные от дежурства и нарядов матросы под руководством боцмана драили палубу, иногда с двух носовых катапульт срывались и уходили в небо самолеты. На почти свободной палубе морские пехотинцы отрабатывали приемы рукопашного боя и стреляли по мишеням, в качестве которых служили воздушные шарики или брошенный в воду мусор. Корабли девятой эскадры шли на норд-вест.

Обстановка начала оживляться на четвертый день. Сначала на радиопост корабля пришла зашифрованная радиограмма, расшифровать которую мог только контр-адмирал Сливин своим личным шифром. Одноразовым – просто так такие радиограммы не посылают, запас одноразовых шифров на корабле ограничен. Уединившись в своей каюте, адмирал расшифровал послание – и сразу же приказал готовить к экстренному вылету тяжелый штурмовик, подвесив на него четыре дополнительных топливных бака.

Штурмовик взлетел – и вернулся через несколько часов, аккуратно подгадав как раз к ужину. Личного состава в этот момент на палубе нет – и никто не видит, с чем приземлился самолет, кого он привез. Но корабль, пусть и боевой, – это такое место, где слухи расходятся на удивление быстро, поэтому уже на следующий день многие знали, что на борту появился какой-то гражданский. Неприметный, лысый, пожилой, одетый во все черное, он сидит в наглухо запертой двухместной каюте для летного офицерского состава и что-то читает. Столуется он там же – в каюту ему приносят обычную матросскую пищу, и он съедает ее с большим удовольствием. Иногда к нему заходит контр-адмирал, но о чем они разговаривают, никто не знает. Матросня поговорила-поговорила – и успокоилась, ибо в походе есть и другие интересные темы для обсуждения. И так было до той ночной боевой тревоги.

Но когда поднялась боевая тревога – стало и вовсе не до разговоров.

Операция, казавшаяся мне относительно простой, при более-менее детальной ее проработке превращалась во все более и более сложное занятие. Впрочем – наверное, так и должно быть, если бы было по-другому, я перестал бы уважать Британскую секретную службу.

Сэр Колин Монтескью жил в служебной квартире на Олд Черч, в самом центре города, в районе Челси, в квартале, огороженном стеной и очень хорошо охранявшемся. Это была своего рода крепость, построенная для высокопоставленных чиновников. При минометном обстреле Лондона туда не упало ни одной мины, что лишний раз доказывало подстроенность этой трагедии. На месте террористов я бы снес этот квартал с лица земли, чем причинил бы Великобритании куда больший ущерб в сфере национальной безопасности, чем тот, который был ей причинен.

Каждое утро сэр Колин выезжал на работу, находившуюся примерно в миле от дома. Даже без мигалок – а его черный «Даймлер» их никогда не включал – на дорогу уходило минут десять, максимум пятнадцать. Для того, чтобы отследить маршрут и подготовить нападение – этого критически мало.

Сэр Колин работал в старом здании Секретной разведывательной службы – так называемом «Шпионском доме», расположенном на Воксхол-Кросс, куда из Челси приходилось перебираться по мосту Воксхолл-Бридж. Здание располагалось на самом берегу, между Темзой и Альберт Энбанкмент. Иногда ему приходилось перемещаться в новое здание МИ-5, контрразведки, расположенное дальше и на другом берегу реки, в «Доме из песка», на Миллбэнк, рядом с мостом Ламберт. Тогда он проезжал до моста Ламберт, перебирался через него – это меньше мили – и через пять минут был на месте. За то время, что мы наблюдали за штаб-квартирой британской разведки, сэр Колин навестил контрразведчиков всего один раз – Джеймсы Бонды противоположный берег[95] не жаловали.

Сэр Колин на работу ездил на черном, явно бронированном «Даймлере», может быть, у него были еще и другие машины – но установить это точно имеющимися у нас силами невозможно. В машине – трое – сам сэр Колин на заднем сиденье, водитель (вооруженный) и телохранитель на переднем пассажирском, вооруженный еще серьезнее. В руках охранника я увидел специфичный потрепанный чемоданчик – стоит нажать кнопку на ручке, и в руках у тебя оказывается готовый к бою пистолет-пулемет. Но это еще не все.

«Даймлер» сэра Колина сопровождали два черных «Рейнджровера», явно бронированных и с большими люками в крыше. Не меньше четырех человек в каждом, сколько именно, я не видел. Стекла тонированные.

Вот такая вот мрачная картина, вводные – хуже некуда. И все-таки люди, занимающиеся охраной шефа британской секретной службы, допустили одну ошибку, одну, и очень существенную. Если посмотреть, например, на конвой русского Императора – в нем только два больших бронированных микроавтобуса, все остальные машины – это совершенно одинаковые «Руссо-Балты», одинаковой модели, одинакового черного цвета, и номера на них тасуют в произвольном порядке каждый день. В какой из них сядет монарх – решает только он сам. После того, как он занимает место, в остальные машины рассаживается Императорский конвой. Только эта простая мера предосторожности снижает шансы на успех у покушающихся ровно в восемь раз – по количеству одинаковых машин.