Капитан - Иван Валерьевич Оченков
- Я передам его вам живого и здорового вместе с документами.
- Но как это возможно?!
- Не задавайте неудобных вопросов, ваше высокопревосходительство, не получите уклончивых ответов. Я, как вы вероятно помните, рейдер. У нас есть свои возможности, которые мы не любим афишировать. А Оссолинский ухитрился крепко подгадить очень многим уважаемым капитанам в нашем сообществе.
- Положим, что так, – кивнул Джунковский. – Но вы понимаете, что открытый процесс может бросить тень на вашу семью?
- Я больше опасаюсь, что связи мерзавца помогут ему вовсе избегнуть наказания!
- А вот это уж дудки! Если все так, как вы говорите, петля обеспечена ему в любом случае.
- В таком случае, я немедленно передам вам все, что у меня есть!
- Вот и славно, вот и хорошо… кстати, молодой человек.
- Слушаю вас?
- Вы уже определились, к какой корпорации примкнете?
- Что, простите?
- Ну, целителем вы будете или пилотом, а то, быть может, в коммерцию ударитесь?
- Никак нет.
- В таком случае, подумайте над поступлением в отдельный корпус жандармов. Мы могли бы принести немалую пользу друг другу.
- Я подумаю, ваше высокопревосходительство!
- Подумайте, – кивнул генерал, а про себя подумал: «И как тебя такого прыткого к царице пропустили? Очень уж ты, братец, опасен…»
Передача Оссолинского прошла почти буднично. Почти, потому что жандармов на место встречи прибыло не менее взвода на нескольких блиндированных автомобилях, а Март, в свою очередь, просто вытащил своего непутевого родственника на свет божий из багажника и повернул в сторону принимающей стороны.
- Тебе туда, – пихнул он графа к конвою.
- Что?! – непонятливо озираясь, спросил тот.
- Финита ля комедия. Или, как говорили наши предки, сколько веревочке не виться, конец все равно будет!
Пан Анджей несколько раз сморгнул, как будто пытаясь сбросить наваждение, но не тут-то было. Все: и морозный воздух, и снег под ногами, и жандармы в светло-серых шинелях и барашковых шапках с голубым околышем – были настоящими и не собирались никуда исчезать.
- Не может быть! – потрясенно прошептал предатель.
Последовавшие за похищением несколько дней он провел практически в забытьи. Какие-то тесные помещения, почти полное отсутствие света, скудная кормежка какой-то безвкусной бурдой и напрочь отказывающаяся работать голова, не говоря уж о даре. И вот теперь он как будто вынырнул из омута, но только для того, чтобы понять, что выхода нет.
Судорожно скользнув в «сферу», он попытался найти слабое место в возникшем вокруг него кольце, но лишь окончательно убедился, что игра закончена. На всех нижних чинах конвоя – защитные амулеты, командуют ими, по меньшей мере, трое одаренных, но самое главное: совсем рядом с ним стоит этот мерзкий ублюдок, сила которого, как успел убедиться Оссолинский, превосходит все мыслимые пределы.
- Добро пожаловать на родину, – бесстрастно заявил Март, еще раз подтолкнув родственника.
- Ты! – проскрипел зубами тот, но больше ничего сказать не успел, поскольку подскочившие жандармы привычным движением заломили ему руки и потащили к бронированному воронку, не давая сделать ни одного лишнего движения.
- Получите и распишитесь! – криво усмехнулся Колычев.
- Его высокопревосходительство, – не принял шутки командовавший операцией подполковник, – упоминал о бумагах, которые вам следует передать.
- Извольте, – кивнул Март, доставая с заднего сиденья знакомый портфель и картонную коробку с остальными документами.
- Это все? – пристально посмотрел на Марта жандарм.
- Пока да, – пожал плечами молодой человек. – Все доброго!
- Честь имею!
Когда-то очень давно еще прошлый император Николай Александрович Романов счел необходимым, чтобы его дети изучали не только юриспруденцию как таковую, но и правоприменительную практику. То есть работу полицейских, следственных и судебных органов. Для чего им был прочитан соответствующий курс лекций. Криминалистику наследнику престола и его братьям преподавал Джунковский. Взойдя на престол, государь не забыл бывшего наставника, и одной из привилегий престарелого генерала была возможность попадать к своему бывшему ученику без предварительного доклада.
Сегодня он воспользовался этой возможностью и преподнес его величеству весьма любопытный меморандум.
- Подлинность документов проверена? – высоко приподнял бровь царь, бегло просматривая бумаги.
- В этом нет никаких сомнений!
- А Оссолинский?
- Я и раньше не сомневался в его измене, а теперь у нас есть и доказательства, и он сам!
- Интенсивные допросы проводили?
- Нет надобности. Он и без того поет как соловей. Кроме того…
- Что?
- Есть подозрение, что подобный допрос провел наш герой!
- А он способен на такое? – изумился император.
- Боюсь, что не только на это, ваше величество!
- Но ведь пока он полезен?
- Более чем. Пилот, инженер, оружейник и целитель в одном лице. Такие таланты – редкость!
- Кстати, о целительстве. Государыне явно лучше. За эдакую услугу следует наградить…
- Несомненно. Но если ваше величество позволит мне дать совет, то пожалуйте его избранницу. Это позволит избежать излишней огласки и будет приятно не только юному Колычеву, но и…
- Колчаку? – быстро спросил царь.
- Преклоняюсь перед вашей проницательностью…
- Оставьте эту лесть, сейчас не время. Впрочем, мне нравится ваша идея, однако, нельзя же оставить мальчишку совсем без награды?
- Разумеется. Кстати, доктора Крылова тоже неплохо бы отметить.
- Он, кажется, не слишком благонадежен?
- Это было давно. Павел Александрович успел перебеситься и даже, я бы сказал, остепениться. К тому же царское благоволение наверняка оттолкнет от него бывших единомышленников, а сам он почувствует признательность.
- Ваши бы слова, да Богу в уши! – недоверчиво покачал головой царь. – Сколько их таких, которым следовало «чувствовать признательность», а они при каждом удобном случае гадят, и ладно бы только на меня, но ведь и на Россию!
- Вы и есть Россия! – не смог удержаться от верноподданнического возгласа генерал
- Это да, – милостиво кивнул в ответ император.
- Если уж зашел разговор…, – нерешительно начал Джунковский.
- Вы о чем?
- Об Оссолинском. Какие будут повеления на его счет?
- Сложный вопрос. С одной стороны, изменника необходимо предать суду и примерно наказать. С другой, об открытом процессе не может быть и речи. Слишком велик позор. Представитель древнего рода, богач, да еще и одаренный, и вдруг изменник. Нет, огласка совершенно недопустима!
- В представленных Колычевым документах упоминаются многие высшие
