Удача любит смелых - Алекс Шу
Затем Каринэ громко позвала официанта. Судя по скорости его появления, он дежурил прямо на выходе к веранде. Женщина попросила принести ей листок и ручку. Халдей кивнул и моментально улетучился. Через минуту он возник снова, и торжественно положил перед дамой бумагу и ручку. Женщина писала несколько строк, разорвала лист напополам и передала клочок Ашоту.
— Здесь адрес склада в Ереване. Вещи привезешь туда завтра, после обеда. Найдешь завскладом Нарека Акоповича, он будет вас ждать. Узнаешь его легко, солидный дядька лет пятидесяти. В очках и с кудрявыми седыми волосами. Дальше машину разгрузят, он всё посчитает, выдаст тебе расписку, что всё получил. Перечень и количество вещей указывать не будет, Нарик Акопович будет знать, сколько и чего должно быть. Через недельку наберешь меня, телефон я написала, скажу, куда подъехать за деньгами.
— Хорошо, — повеселевший Ашот спрятал бумажку в карман.
— Ну что, — Вартан Оганесович торжественно поднял бокал, — раз деловая часть нашей встречи закончена, давайте выпьем за успех сделки и будущее продолжительное сотрудничество.
Возникший шум заставил замминистра замереть с поднятым бокалом. Кто-то поднимался по лестнице и судя по топоту шагов, явно не один. На площадке за забором возникли неясные силуэты, что-то забубнил официант, раздался звук глухого удара, и работник общепита спиной открыл дверь, и распростерся в зале в позе морской звезды. Быстро откатился в сторону и замер у перил, стараясь не отсвечивать. На веранду вошли пятеро. Остановились напротив нашего стола. Вартан Оганесович побледнел, медленно поставил бокал на стол и схватился рукой за грудь.
«Млять», — мысленно выругался я. — «Предчувствие Ашота не обмануло. Нострадамус армянский, черт его побери».
Колоритные рожи и синие специфические наколки на предплечьях и пальцах выдавали бывалых урок. Впереди стоял высокий худой парень. Он явно был главным. Остальные урки держались сзади, готовые в любой момент, включиться в разборку. И, похоже, были вооружены. Несмотря на летнюю жару, все в нехорошо топорщившихся пиджаках и мастерках, выдававших наличие колюще-режущего, ударно-дробящего, а может и огнестрельного оружия. Главный зловеще скалился, сверкая железными зубами. Точно, наркоман со стажем. Изнеможенное морщинистое лицо, черные круги под глазами, дерганые движения не позволяли ошибиться. Видал я таких персонажей в восьмидесятые и девяностые. Все были беспредельщиками и плохо кончили.
Пауза затягивалась. Зрачки-булавки, не моргая, глядели, на истекающего потом и трясущегося от страха замминистра.
— Ну здравствуй, Вартан, — наконец торжествующе проскрипел наркет. — Вот мы и встретились. Теперь я с тебя за всё спрошу.
Примечания:
Кнерек хари — прости, отец (армянск.).
Жира излишки довлеют над нами, — пародия на «Варшавянку» неизвестного автора
Тикин — уважительное обращение к женщине (армянск.)
Глава 24
— Рубен, что тебе нужно? — обреченно прохрипел замминистра, массируя грудь.
— А ты не знаешь? — ухмыльнулся железнозубый. — Совсем зажрался, пузатый, людей не уважаешь, всё под себя гребешь. Моих людей посылаешь, со мной встречаться отказываешься. Племянницу товарища совратил, за это тоже придётся ответить.
— Я на общак исправно засылаю, — возразил Вартан Оганесович. — Десять процентов, как положено. Тебе Лечи Сухумский должен был всё на пальцах раскидать. А насчёт племянницы. Она уже взрослая — 19 лет. И кто, кого совратил, это ещё большой вопрос.
— Что он должен был мне раскидать? — насмешливо скривил губы Карен. — Он — вор, и я — вор. А ты барыга, твоё дело — лавэ откидывать и братву греть. И не десять процентов, а двадцать. Я так решил.
— Ты вообще обезумел, Рубен, — вмешалась в разговор мадам. — В семьдесят девятом на сходке в Кисловодске все решили. Десять процентов нужно отсылать братве. И мы их отдаем. Ещё с тех времён, когда Вартан Оганесович руководил ЦУМом. Тебе же сказали, перетри с Сухумским. Он тебе популярно объяснит.
— Мне твой Сухумский по барабану, — окрысился наркоман. — А на таких как Черкас, Кутузов и подобную публику тем более ложить. Бриллиант, всё по понятиям раскидал. Суки, они и есть суки. Людское отринули: формой себя опомоили. Подментёныши позорные.
— Полегче на поворотах, Рубен, — возразил замминистра.
Он явно боялся оппонента, но немного пришел в себя:
— Там не только Черкас и Кутузов были. Очень много авторитетных воров под этим раскладом подписались. С Кавказа тоже.
— Мне плевать, — скривился железнозубый. — Я закон знаю, по которому люди живут. С барыгами договоров быть не может. Вы овцы — вам шерсть наращивать и жир нагуливать. Мы воры. Наше дело — шерсть стричь и вас на мясо пускать. Поэтому двадцать процентов. И не Лере Сухумскому, а мне передашь. А с ним я договорюсь, по-братски. И потом есть у меня к тебе ещё одна предъява. Самвел жалуется, что ты его младшую сестру испортил, поломал девке судьбу. Ещё и взял её насильно. Придётся за это ответить.
— Что ты несёшь? — Вардана Оганесовича бросило в пот. — Ты о Лали? Все по взаимному согласию было. И она уже совершеннолетняя. Девятнадцать скоро исполнится.
— Мне другое рассказывают, — ухмыльнулся Рубен. — Ты девчонку изнасиловал. Она тебя даже расцарапала всего. За этот беспредел могу тебя завалить. Никто из воров слова не скажет, я в своем праве. А ментам это доказать ещё надо. И если даже по этапу пойду, переживать не буду, не впервой. И на зоне жить можно, если закон соблюдать и не крысятничать.
— Ты, вообще берега попутал, Рубен? — возмутилась Каринэ. — Твою Лали полгорода отымело, а другая половина своей очереди ждёт. Какое изнасилование, побойся бога. Она с пятнадцати лет по членам скачет, с одного на другой перепрыгивает. Вы эту шалаву специально под Вартана подложили, чтобы денег срубить. Думаешь, этого никто не поймёт? Ошибаешься. Сухумский с тебя за такие подставы лично спросит. И не только он. Ты забыл, кто такой Вартан Оганесович?! Наркота последние мозги отшибла?! Менты тебя будут как волка гнать, пока не застрелят «при попытке к бегству».
