Андрей Архипов - Поветлужье
Неожиданно окружающие увидели, как Свара зашелся мелким хихиканьем, пытаясь вставить слова сквозь сотрясения своих плеч и закашлявшись под конец.
– А я-то… я-то думал, что они под теми деревьями делали на закате, как все убежали… Хи-хи-хи… кха-кха… – Наконец успокоившись, начальник школы выговорил: – А они просто забавляются с воями моими. И кто у них такой веселый? Ох… Видите те березки около обрыва? У которых вершинки нагнуты? Что там сбоку около них? Тропка узкая, сильно в обход основной идет. Да пуганой вороне семь верст не крюк… Сами-то отроки на остальных дорожках уселись, что по обе стороны речки натоптаны. Шумят да костры жгут… Куда тем двоим деться, куда пойти? Вон они, кстати, оттуда и появились. Раззявы… Смерды, одним словом.
Двое егерей, крадучись, вышли из леса и припустились бегом через густую невысокую поросль, озираясь на отроков, которые начали вставать и зашагали в сторону плотины. Один из них, придерживая бочонок, неожиданно встал перед упомянутыми березками, пытаясь понять, что его встревожило. Это дружинного и спасло. Деревья стремительно разогнули свои стволы, потянув за собой из-за кустов сеточку, которая пронеслась над травой, а затем зацепила и сбросила в воду перед плотиной его поторопившегося соратника. Последний оставшийся ратник кхекнул, оглянулся на неторопливо приближавшихся отроков и засеменил к плотине, протягивая бочонок Сваре.
– Ну, мальцы, порадовали, – протянул глава воинской школы, после того как мрачные вои и зевающие подростки собрались перед ним на поляне. – Хоть и проиграли, да видно было, что просто не хотели вы этот бочонок нести… Тяжелый да неудобный… Кхе-кхе… – грозно посмотрел он на отяков. – Что встали? Вперед, за реку, вернетесь через месячишко, ужо погоняем мы вас с полусотником… А чего вы желаете? – Свара опять обратил свое внимание на отроков, проводив взглядом уходящих дружинных. – Просить о мечном бое забудьте. Кхе… И без того хотел азам этим вас обучать. Что еще?
– Выспаться бы нам, – улыбнулся Мстислав. – В это время с тяжестями токмо бегать начинаем.
– Спите до полудня, а далее уже не мое время, – махнул рукой Свара. – Еще что? По делу…
– Как бы поутру время нам выделить в мяч поиграть? – вмешался Тимка. – И вместо разминки сойдет, да и… более сплоченными будем, что ли.
– Это что за диво, мяч ваш?
– Кожаный чехол круглый сшили, мхом сухим набили, сойдет поначалу, – пустился Тимка в объяснения. – Мяч этот надо в ворота загнать, ну… вместо них два колышка пойдут. Пинать его только ногами разрешено, да еще головой бить… всем можно, кроме рук. Остальное доскажу, когда играть начнем.
– И какая польза от сего для ратного дела? – задумался Свара.
– Пользы, может, и никакой, кроме выносливости, – вмешался подошедший Николай, присаживаясь рядом с ним. – А вот удовольствие получишь огромное, когда за какую-нибудь команду переживать будешь. А поскольку ни я, ни Фроська этой заразой им заниматься днем не дадим, пусть уж утром мяч гоняют.
– А с чего это я должен им разрешать игрища устраивать, коли ты желания такого не имеешь? – возмутился Свара, предварительно отпустив всех ребят и обещав подумать об их просьбе.
– Плавка скоро, Свара. Кирпичей совсем чуть не хватает, а топлива в обрез, – вздохнул кузнец. – Формы для шестерен к пилораме и водяным колесам доделать надо. А мне самому колошник отлить надо хитрый, чтобы руду засыпать через него. Трубы опять же нужно придумать, по которым газы колошниковые пойдут для сжигания в кауперах. Это емкости такие, где воздух нагреваться будет…
– Хватит, хватит! – поднял руки Свара. – Застращал совсем словами незнаемыми, будто понимаю я что из названий этих. Уф… Видел я, однако, как формы твои Вовка с Фомой делают, круглые такие. Фома по кругу меряет, а тот ему талдычит что-то. Мол, нечего его измерять, достаточно знать, сколь будет от середины до края. В ответ Фома ему опять, что заказ был такой, абы шестерни за оборот ровно по мерке его проходили. Неча, мол, от середины измерять, а Вовка ему на земле прутиком каракули какие-то писать. Думал, подерутся – ан нет, ушли куда-то…
– Ко мне и ушли, прав Вовка тогда был, – усмехнулся Николай. – Не выветрилось у мальца еще из головы учение, да и я кое-что подсказал.
– Да какая разница, как считать-то?
– Большая. Если каракули те применять, так объем высчитать можно у формы той. И знать будем, сколько чугуна жидкого туда заливать придется. А то хватит лишь на половину детали… только форму испортим. Доставай оттуда потом чугун да плавь заново. А если деталь большая, так и не пролезет в печь. Считай, что испортили, да и топливо лишний раз тратить придется… А лить много чего надо. Если позволишь, я и твое время отнял бы у отроков да на дела свои использовал…
– Нет уж, – начал ворчать Свара. – Отняли ужо одних… Хотя тех не жалко. Как их мальцы разделали, аж пух и перья летели. Вот из отроков сих что-то, может, и получится, коли подрасти успеют. Точнее, если дадим мы им такую возможность…
– Все я понимаю, твое дело не самое последнее, да только и кушать что-то надо, и без металла нам не прожить. – Николай стал подниматься, показывая, что разговор пора заканчивать и приступать к повседневным делам. – И как тут быть, не знаю…
– А что с возвратом отяцких мальцов?
– Да опростоволосились мы… Точнее, я, – хмыкнул Николай. – Думали на жадность новых поселян проверить, а оказалось… В общем, Фрося попросила Юся помочь в том деле, а он возьми да выложи ей все что думает. И про покос на дальнем лугу они знали, и про то, что литовками сподручнее работать. Только знали еще, что этих кос с грабками всего раз-два и обчелся, никто им их не выдаст, а предложить за них нечего. Убирать же хлеб надо сейчас, а не в следующем году. Зерно осыпаться скоро будет, а мы тут проверку на вшивость развели. Потому и мужики… тьфу, дружинные твои ни о чем думать не могли, кроме страды. А ты – «раззявы, раззявы». Не до того им, хоть и знаю, что ты скажешь на это. Мол, воин в любое время должен ратное дело не забывать… Так, да не так. Не воины это еще, учить их тебе да учить, а потом выбирать из них лучших, остальные про запас будут в случае большой нужды. Да и про то, что они только о себе думают, это я лишку хватил при разговоре том. Родство у них сплошное сквозь гурт идет, и дальнее и ближнее. Плохо то, что без дальних поселений они выродиться могут, да тут мы, надеюсь, поможем…
– Кхм-м… Это да, это мы могем, – оправил усы Свара и улыбнулся, что-то вспомнив.
– Вот-вот, кобеля им такого как раз и не хватало… Да не смеюсь я. И им нужна свежая кровь, и нашим бабам одиноким с их стороны кто-нибудь не помешал бы. Ну, это я отвлекся… Вот то у них хорошо, что эти самые родственные связи не дают им своих без помощи бросить, пусть и отдельные хозяйства каждая большая семья имеет. В общем, потому мы на тебя и надавили вечор еще раз. Коли дружинных из Сосновки отдашь, то такая прорва работных рук позволит им и мальцами поделиться. Не всеми, но и часть делу нашему полезна будет. Лишь вестника снаряди, чтобы позвать можно было ушедших очень быстро в случае нужды…
– Кха… это ты меня учишь?
– Просто мысли вслух… Извини. Думаю, потом и наши с уборкой им помочь могут, коли со своей управятся, конечно. Окупится это… Тут понимание с обеих сторон должно быть, а его-то как раз не всегда хватает…
Николай махнул рукой и отправился в сторону возвышающейся домницы. А Свара остался в одиночестве раздумывать над словами, которые произнес кузнец, и теми возражениями, которые у него самого так и не вырвались из сомкнутых уст. Кто прав? Те, кто требует всех людей на уборку хлеба, для того чтобы выжить холодной зимой? Или те, кто учит этих людей защищаться с оружием в руках? Или, быть может, те, кто собирается делать для первых инструменты, а для вторых оружие? Или все они вместе? Кто знает, жизнь рассудит…
Глава 24
Черемисы
– Эй, красавица, водицы не поднесешь ли? – Иван чуть помедлил, глядя на недоумевающее лицо черемиски, выбежавшей из кудо, и показал жестами, что хочет пить. Та ослепительно улыбнулась, обнаружив ямочки на щеках, и спустя мгновение принесла ковш холодной воды, зачерпнутой из бадейки, стоящей в тени под деревьями. Кудо представляло собой небольшой летний сруб, в котором обитало посольство из Переяславки, состоящее из самого полусотника и его воеводы. Верхние венцы этого дома, покрытые корой ели, сходили постепенно на нет, оставляя лишь отверстие для выхода дыма. Внутри же был только открытый очаг с подвесным котлом, сложенный прямо на земляном полу, да полати с набросанными шкурами, тянущиеся вдоль одной из стен.
– С нашими бабами местные молодицы схожи, – добавил Трофим в продолжение долгого разговора, разглядывая девичью фигуру, мелькающую тенью по двору. – Чернявые токмо, да чуть раскосые. И эта девица вроде такая же, а глаз не оторвать, так бы и любовался всю жизнь…
