Стальной кулак - Алим Онербекович Тыналин

— Леонид Иванович, Черноярский уже действует. Формирует экспертную комиссию. Включил туда Тверитинова из Промакадемии и двух немецких специалистов.

Я быстро прикинул расклад. Тверитинов — старый недруг Величковского, известный противник технических новшеств. А немцы… Что-то здесь не так.

— Кто эти немцы?

— Якобы из «Даймлер-Бенц». Но, — Зубцов понизил голос, — по моим каналам, их документы вызывают сомнения.

— Понятно, — я посмотрел на часы. — Где сейчас оформляется комиссия?

— В секретариате ВСНХ. Через час должны подписать распоряжение.

— Отлично. Действуем.

Первый звонок я сделал Дорохову в военную приемку:

— Николай Петрович, срочно нужна ваша помощь. В комиссию по нашему проекту пытаются включить иностранцев.

— Что⁈ — его возмущение было искренним. — Да вы понимаете, это же секретная разработка!

— Именно. Нужно официальное возражение от военного ведомства.

— Будет через пять минут.

Следующий звонок — Медведеву:

— Товарищ комкор, у нас ситуация…

Когда я через полчаса вошел в секретариат ВСНХ, там уже кипели страсти. Тверитинов, багровый от возмущения, размахивал какими-то бумагами. Черноярский стоял рядом, его шрам через бровь побелел от злости.

— Это саботаж! — гремел Тверитинов. — Мы подобрали лучших специалистов!

— Простите, — я вежливо вклинился в разговор, — но у меня тут пакет документов. Во-первых, вот официальное возражение военной приемки против допуска иностранцев к секретной разработке. Во-вторых, предписание ОГПУ о необходимости дополнительной проверки предложенных кандидатур. И в-третьих…

— Что еще? — зарычал Черноярский.

— Распоряжение наркомата о том, что любая экспертиза военных разработок должна согласовываться с военным ведомством. А у нас как раз готовится испытание в особых условиях.

Я заметил, как один из немцев быстро переглянулся с коллегой. Что-то в их взглядах меня насторожило.

— Предлагаю, — я улыбнулся самой любезной улыбкой, — создать комиссию исключительно из отечественных специалистов, имеющих допуск к секретным разработкам. И обязательно включить представителей военной приемки.

— Это затянет процесс! — возразил Тверитинов.

— Зато обеспечит секретность, — я выделил последнее слово. — А то знаете, в последнее время участились случаи промышленного шпионажа.

Немцы заметно напряглись. Черноярский смотрел на меня с нескрываемой ненавистью.

Через день Медведев сообщил, что создана новая комиссия, полностью из проверенных советских специалистов, половина из которых поддерживает наш проект.

Вечером ко мне позвонил Зубцов:

— А ведь Черноярский мог крупно влипнуть с этими «немцами».

— Мог, — согласился я. — Но не будем использовать это против него. Пока.

— Почему?

— Потому что он еще пригодится. Пусть думает, что переиграл нас с комиссией. А мы тем временем…

— Что?

— Подготовим танк к настоящим испытаниям. В Маньчжурии.

На следующее утро в той же квартире меня ждал новый сюрприз. Звонок от Протасова, директора металлургического завода:

— Леонид Иванович, беда. Главк приостановил поставки специальной стали. Требуют пересмотра всей технической документации по новым нормативам.

Я сразу увидел здесь руку Черноярского. После неудачи с комиссией он решил ударить по снабжению.

— Что конкретно требуют?

— Полный пересмотр расчетов прочности. Новые испытания сплавов. Дополнительные согласования в трех инстанциях. На это уйдет минимум два месяца…

— Так, — я придвинул телефон. — Действуем.

Первый звонок Самохину в военную приемку:

— Нужна срочная резолюция о недопустимости приостановки поставок для секретного оборонного заказа.

Второй — Дорохову:

— Николай Петрович, помните ваше заключение по испытаниям нашей стали? Пришло время его использовать.

Третий — Величковскому:

— Профессор, нужна ваша помощь. Подготовьте, пожалуйста, экспертное заключение о полном соответствии наших сплавов всем требованиям. И соберите подписи в академии.

После обеда я уже сидел в кабинете заместителя наркома тяжелой промышленности. Тут собралось экстренное совещание. Черноярский сидел в углу, делая вид, что происходящее его не касается.

— Товарищи, — начал замнаркома, — поступило предложение о пересмотре технической документации…

— Позвольте, — я поднялся. — У меня тут есть заключение военной приемки о полном соответствии наших материалов требованиям. Во-вторых, вот результаты испытаний, проведенных еще месяц назад. В-третьих, экспертное заключение Академии наук. И вот распоряжение командования о недопустимости срыва сроков подготовки к войсковым испытаниям.

Черноярский побледнел. Он явно не ожидал такой оперативной реакции.

— Более того, — продолжил я. — У нас есть предложение по оптимизации поставок. Мы готовы часть заказов передать заводу товарища Черноярского, чтобы ускорить процесс подготовки обеих машин к испытаниям.

Это был неожиданный ход. Предложение помощи конкуренту выбивало почву из-под обвинений в «техническом сепаратизме».

— Хм… — замнаркома задумчиво постучал карандашом по столу. — А это интересная мысль. Кооперация двух ведущих предприятий…

— Полностью поддерживаю, — веско произнес представитель военных. — Это позволит провести испытания в срок.

Черноярский оказался в ловушке. Отказаться от сотрудничества значило расписаться в попытке саботажа. Согласиться — потерять возможность влиять на поставки.

После совещания Зубцов тихо спросил:

— А вы действительно готовы делиться поставками?

— Конечно, — я усмехнулся. — Отдадим им заказ на простые детали. А все ключевые узлы оставим себе. Пусть думают, что мы раскрыли все карты.

— А Черноярский?

— А он теперь будет осторожнее. Ведь если что-то сорвется, то отвечать придется вместе.

Впрочем, на этом сюрпризы не закончились.

К вечеру следующего дня стало известно о новом ходе Черноярского, о попытке переманить Величковского. В ресторане «Метрополь» профессору сделали весьма щедрое предложение. Возглавить научный отдел в КБ Черноярского с двойным окладом и отдельной лабораторией.

Величковский, поблескивая пенсне на черном шнурке, сам рассказал мне об этом, зайдя в номер:

— Представляете, предлагали даже квартиру в центре Москвы. И неограниченное финансирование исследований.

— И что вы ответили? — я внимательно посмотрел на профессора.

— Сказал, что польщен, но… — он хитро усмехнулся, — в мои годы поздно менять убеждения. Тем более что наш дизель, это действительно прорыв в науке.

Я облегченно выдохнул. Потеря Величковского могла стать серьезным ударом по проекту.

— Все, что они предлагали вам, я тоже готов реализовать. В течение месяца.

Величковский покачал головой.

— Вы уже и так помогли, Леонид Иванович. Кстати, — добавил профессор, — их очень интересовали наши последние разработки по системе охлаждения. Особенно для условий Дальнего Востока…

— Значит, следующий удар будет там, — я задумчиво посмотрел на карту Маньчжурии, разложенную на столе. — Что ж, будем готовиться.

На следующее утро я выехал в Нижний. В купе еще раз просмотрел все документы, составил план действий. Черноярский проиграл первые схватки, но война только начинается. И решающая битва