Александр. Том 2 - Олеся Шеллина

— Ваше величество, — промямлил Макулин, которому было поручено открытие этой мануфактуры и доведение до ума. Точнее, ему было поручено на базе уже имеющейся мануфактуры установить машину Робера. — Ну как же так, без предупреждения… — Макулин заломил руки. Я же приподнял бровь.

— А вам есть что скрывать, Пётр Кириллович? — спросил я, внимательно рассматривая его.

— Нет, разумеется, нет, — он замахал руками так, что командир нашей охраны Челищев нахмурился и сделал шаг вперёд, уже жалея про себя, что вообще пропустил этого ненормального. — Но подготовиться к встрече всё-таки было необходимо.

— Оставьте это, — прервал я его. — Лучше давайте пройдём внутрь и посмотрим, как обстоят дела.

Макулин обречённо кивнул и пошёл вперёд, показывая нам дорогу. Я покосился на жену. Когда я предложил сегодня утром посетить мануфактуру, Лиза с радостью согласилась, хотя я предупреждал, что это может быть грязно и неприятно. Но она твёрдо сказала, что будет меня сопровождать несмотря на различного рода неудобства.

Войдя во двор, я огляделся по сторонам. Слишком страшно не было, единственное, что вызывало неприятие — это запах. Ну тут ничего не поделаешь! Основным материалом, который шёл на создание бумаги, до сих пор оставались тряпки, и старьёвщики неплохо, надо сказать, зарабатывали, сдавая свой улов бумажным мануфактурам.

Оглядевшись как следует, мы направились к самому зданию мануфактуры, откуда доносился шум, прерываемый смачной руганью на двух языках. Макулин, услышав крики, припустил впереди меня с резвостью зайца, наверное, для того, чтобы прервать спорщиков.

Я притормозил, позволяя ему разнять изобретателей, доводящих машину до нормального состояния, начиная в который раз осматривать двор.

Когда пришла новость от Воронцова, что он всё сделал в лучшем виде, я даже удивился. Вот что значит мотивация! Он умудрился перекупить патент у Леже Дидо в тот самый момент, когда тот торговался с братьями Фурдринье.

Дело было в том, что братьев не устраивала машина, которую Дидо, ободравший перед этим своего компаньона Робера, как липку, привёз в Англию. Они хотели машину побольше. Я их понимаю и тоже хочу машину побольше, но вот конкретно в тот момент был им очень благодарен за то, что они проявили истинно английское упрямство и упёрлись, как два барана. Нет, если бы Воронцов не вмешался, они бы продавили француза и стали новаторами, снимающими сливки с изготовления бумажного полотна. Но получилось так, как получилось. Они слишком давили на легковозбудимого Дидо, который в это время не успевал отбиваться от Робера, проявляющего несвойственную ему настойчивость в плане получения своих денег.

Проживший половину жизни в Лондоне Воронцов уже давно приобрёл настойчивость, наглость и пронырливость англичан и сумел найти те слова, которые убедили Дидо отказаться от машины и патента за шестьдесят тысяч франков. Машину, которая была для Фурдринье слишком мала, демонтировали и на вполне законных основаниях вывезли в Россию вместе с Робером, которому пообещали компенсировать всё потерянное из-за нечистоплотного приятеля. Братья только глазами хлопали, пытаясь понять, что произошло, и каким образом какой-то там Воронцов сумел обойти их на повороте.

— Могут же, когда хотят, — пробормотал тогда я, читая письмо-отчёт от графа Воронцова.

Я честно снял арест с имущества Семёна Романовича в качестве платы за услуги. В ответ тот рассыпался в заверениях, что как только понадобится своему государю, то тот знает, где его найти.

Полноценный завод планировалось открыть в Петергофе, но по совету Сперанского обкатку и усовершенствование нового оборудования решили проводить именно в Твери. И вот на это только-только начинающееся производство я сейчас и завалился, как обычно без предупреждения. И где-то здесь должен был находиться Кулибин, которого Сперанский от моего имени направил в Тверь встретить машину с Робером и наладить производство. Но преследовал я этим совсем другие цели. Мне было нужно, чтобы знаменитый изобретатель посмотрел и, возможно, предложил какие-то усовершенствования. Просто встретить и собрать уже готовую машину смог бы любой, совсем необязательно таскать для этого в Тверь Кулибина.

— А почему используют тряпки? — наморщив носик, спросила Лиза, и я встрепенулся, повернувшись к ней. — Как-то мне нехорошо, Саша, — сказала она в ответ на мой вопросительный взгляд. — Может быть, за завтраком съела что-то не то? Меня с самого утра мутит. Наверное, я зря решила тебя сопровождать. Пожалуй, я пойду отсюда и подожду тебя возле кареты, ты не против?

— Нет, я не против, — развернувшись к Челищеву, я подозвал его к себе. — Николай Александрович, её величеству нездоровится, — сообщил я подбежавшему ко мне поручику. — Проводи до кареты, а ещё лучше отправь во дворец с сопровождением. Здесь недалеко, карета вполне успеет вернуться за мной.

— Саша, — Лиза тронула меня за руку. — Не стоит этого делать. Я вполне могу подождать.

— Не спорь, — я поцеловал её ручку. — Никому лучше не станет, если ты разболеешься. Поезжай во дворец и отдохни.

— Да, хорошо, — она подняла руку ко лбу. — Наверное, я просто немного простудилась.

— Лиза, пускай Виллье тебя осмотрит, — сказал я, глядя ей в глаза.

— Хорошо, Саша, — она слегка поморщилась. Я так и не понял, что послужило тому причиной, ветер, снова донёсший до нас неприятный запах, или же тот факт, что Елизавета недолюбливала этого англичанина и не слишком хотела доверять ему своё здоровье.

Меня баронет, если честно, слегка напрягал. Нет, я не думал, что он плохой врач, вот только человек, который так запросто выдал заключение о том, что Павел Петрович скончался от удара, не вызывал у меня доверия. Ведь это могло означать только то, что его можно купить, главное — знать масть тех щенков, которых нужно предложить. Поэтому я планировал в ближайшее время заменить личного врача. Ещё бы понять, на кого его заменить, и будет совсем замечательно.

Я кивнул Челищеву, и тот с готовностью протянул руку, согнутую в локте, Елизавете, чтобы она на неё оперлась. Они вышли со двора мануфактуры, и практически сразу крики прекратились, а дождь снова принялся капать, стуча по шляпе и вызывая глухое раздражение.

Резко развернувшись ко входу в здание, я быстро направился туда. Оставшиеся со мной трое гвардейцев и Мертенс со Сперанским едва поспевали за мной. Вице-губернатор где-то потерялся по дороге, наверное, не решился зайти следом, потому что я его лично