След «Семи Звезд» - Андрей Чернецов
– Это профессиональная фишка в магическом сообществе, – вместо Серебряной Жрицы пояснила Варвара. – Чтобы произвести лишнее впечатление на клиента. Вы, видимо, задели рычаг… Там сзади бронзовая кнопочка. Нажмите, и столик сложится.
Нина, всхлипывая, злым полушепотом бросила в ее сторону обидное: «Развелось тут умных потаскух!».
А Вадим нервно поерзал на стуле: мало ли – тоже заденешь какой-нибудь рычажок – и полетишь в услужливо распахнувшийся под тобой люк. От этих магов, выходит, всего можно ожидать.
Пока Казанский искал пресловутую кнопку, Савельев поманил за собой своего зама, и оба вышли из гостиной в коридор.
– Борисыч, понимаю, что вопрос дурацкий, но все же: эта наша журналистка никак не могла бы быть замешана в убийстве? Ну сам понимаешь – магия, колдовство… Тут каждый второй не в себе.
– Неженский почерк. Хотя все возможно. Опять же, двустволка, судя по всему, была солидная. А дамочки все больше пистолетами пользуются.
Вадим кинул, представив себе сюрреалистическую картинку: в предрассветной тьме Варвара перепрыгивает через забор с двустволкой за спиной, входит в дом. На пороге ее встречает улыбающийся Монго. Они проходят в гостиную, где маг, придав лицу спокойное и умиротворенное выражение, становится к гобелену, после чего девушка, не торопясь, аккуратно целится и расстреливает кудесника в упор. Затем она достает из своей сумочки кинжалы (которые туда однозначно не влезают), вгоняет их в еще теплое тело и спокойно удаляется, стуча каблучками высотой чуть не в двадцать сантиметров. А потом возвращается, чтобы запудрить мозги следователям. Нет – сперва еще перезаряжает оружие. И палит в грудь покойнику третий раз – на всякий случай.
– Да нет… Я, так сказать, в общем смысле, – сделал Савельев неопределенный жест.
Когда они вернулись, Варвара в прежней растерянности собирала в сумку свое имущество с вернувшегося в прежнее состояние столика, а Хасикян вполголоса все еще утешал блондинку.
– Значит, вы пишете в газеты? – спросил Вадим, обращаясь к Озерской.
– Ну да, – пожала плечами журналистка. – Магия и оккультизм – это мой профиль. Я филфак МГУ закончила.
Борисыч удивленно поднял брови, а у Вадима отчего-то снова зачесался нос.
– И на чем специализировались?
– На древнерусской литературе.
Ого! Солидно. «Древники», насколько разбирался в этом Савельев, были, что называется, филологической элитой. Приходилось пару раз сталкиваться по делам о хищениях предметов старины.
– И каким боком это соотносится со всей этой… магией? – поинтересовался заинтригованный Куницын.
Варвара улыбнулась:
– Круг русских древних текстов не ограничивается одним лишь «Словом о полку Игореве» или «Житием Сергия Радонежского». Были и другие сочинения. Вот с ними как раз я и имею дело.
– А-а, – протянул старый следователь, понимающе кивая, хотя, судя по его виду, ничегошеньки-то он не понял.
– Итак, вам поручили написать о Монго? – повернул ход допроса в нужное русло Вадим.
– Не совсем так, – качнула головой Озерская. – Он сам на меня вышел…
– Сам? – переспросил майор и переглянулся с коллегами. – Это как?
– Позвонил домой… Где только номер взял, ума не приложу, – улыбнулась она. – И пригласил к себе.
– Сюда или в офис?
– Сюда.
– Как давно это было?
– В конце прошлого месяца. Недели две с половиной назад.
– Ага! – торжествующе провозгласила Вещунья Алена. – А я что говорила? Она, она Гришу извела, стервозина!
– Помолчите, свидетельница! – цыкнул на нее Хасикян.
– А дальше что?
– Предложил мне написать цикл статей о нем и его Высшей Школе Магии. Говорил, что журналистской братией столько ерунды вокруг его деятельности наворочено, что давно пора всем узнать правду «из первых уст».
– Гм, – недоверчиво хмыкнул Савельев.
Странное поведение для такого человека, каковым был Монго. Что-то здесь не так.
– Виделись ли вы с ним еще?
– Да, на прошлой неделе. На этот раз уже в Школе Магии. Он передал мне кое-какие материалы для обработки, но отчего-то больше интересовался моей скромной персоной.
– Гадюка! – прошипела Томская.
– Что конкретно его интересовало? – спросил Вадим, не обращая внимания на жрицу Серебряного Змея.
Он почуял след. Неявный, но хоть какой-то.
– Моя родословная, – пожала плечами Варвара. – Дедушки, бабушки-прабабушки. Чем занимались, чем интересовались, не осталось ли после них каких семейных реликвий… А под конец таинственно пообещал, что через три дня меня страшно удивит. Это как раз сегодня…
– Вот и удивил… – начал было Савельев, но закончить фразу не успел.
Тишину разорвало гудящее шипение, сменившееся хриплым мертвым карканьем. И сразу же за ним раздался истошный визг…
…Он шел по вечернему кладбищу мимо подозрительно свежих могил и древних покосившихся крестов, мимо опрокинутых надгробий, покрытых непонятными письменами, и заросших травой ям.
Страшно не было. Более того – его совсем не удивляло, что он здесь очутился и спокойно
