Двуногое всесилие - Харитон Байконурович Мамбурин
Витя не хочет играть в молдавскую версию игры «поймай таракана». Знаете, как это? Таракан загоняется под шкаф, затем у шкафа отпиливаются ножки. Вы хотите — вы играйте, а мы стелс пехота, мы кродёмсо. Проверяем. Сливаемся с ландшафтом. Современные ниндзя. Неслышимые и невидимые руки Стакомска. Длинные такие. Поэтому я сижу в деревянном двухэтажном бараке, дерусь с клопами и слушаю китайский визгливый мат, пока летающая девушка проводит разведку.
На третий день моего маринада я был растолкан злой и продрогшей Ленкой, вернувшейся раньше графика. Наша невидимая летающая шпионка обнаружила кое-что интересное, а именно — стабильный ручеек нормальных продуктовых товаров из Комсомольска-на-Амуре, уходящий не приличным уважаемым людям в Благовещенске, а куда-то в неизвестном им направлении. Смотреть пристально в это направление уважаемые люди не хотят, потому что к ним приходили другие люди, явно показавшие нечто такое, что тоже сделало их очень уважаемыми.
— То есть, снабжение, Витя, — питаясь из явно украденной огромной яркой банки консервированными ананасами, пояснила мне Ленка, — Не тяни грабли, я знаю, что тебе теперь жрать не надо. А мне — надо!
— Рябчиков тебе еще, буржуйка, — проворчал я, — Вообще, с чего ты взяла, что это наши интересанты?
— С того, мой лысый и зверский друг, что даже в этом бардаке запугивать неогенами раньше никто бы не осмелился, — прожевав дольку, пояснила жадная девушка, — Тем более — всех. Местные урки даже при ближниках о таком молчат, мне пришлось в одном бл*дюшнике под потолком шесть часов просидеть, исповедь трех пьяных бонз друг другу послушать. Эти рыла, знаешь ли, местного вообще ничего не жрут, а вот тушеночку деликатесом считают. Да и остальное… Мясо, масло, да считай — половину продукции сгребают для себя и своих людей, за остальным очереди, драки и интриги. У них большая часть народа за…
— Ладно, черт с ними, — поморщился я, перебивая Довлатову, — Почему ты решила, что это наши клиенты? Грузы идут к турбазе?
— В том-то и дело, что нет, — продолжала чавкать ананасами Ленка, — К ней народная тропа заросла давно, а вот одно здание там неприятно напоминает смотровую вышку. Лесочек рядом совсем реденький, я оооочень аккуратно его облетела и, знаешь, в лесочке патрули сидят. Один там заволновался, начал куда-то в мою сторону пальцем тыкать, а я барышня приличная, не люблю, когда незнакомые люди тыкают, взяла и свалила.
— Лен, ты долго будешь сиськи мять?
— Было б что мять… — тут же приуныла девица, окидывая взглядом свои «богатства», — Просто… веришь-нет, но мне кажется, за мной следили. Причем как я от этих обделенных на жратву урок вылетела, так слежка и началась. А я ведь невидимая, Вить. И там, возле лесочка, там меня точно выкупили. Подвела я нас. Они теперь настороже.
Двое сенсоров, сумевших уловить невидимку. Один из них смог даже следить за ней, не попадаясь на глаза. С одной — это почти сто процентов, что мы нашли базу «Стигмы», с другой — мы скомпрометированы.
— Тогда почему ты сидишь и так спокойно жрёшь ананасы? — задаю напрягшийся я вопрос крайне опытному агенту. Вопрос, на который не очень хочу услышать ответ.
— А почему я так спокойно сижу и жру ананасы? — недоуменно моргает Довлатова. Её лицо кривится в замешательстве.
Вот же жопа…
Нас спасло только то, что я в этой халабуде предпочитал находить голым, а вещи держать завернутыми в целлофан и подвешенными к потолку. Именно поэтому я успел вылететь в окно туманом на долю секунды раньше, чем сверху прилетел розово-фиолетовый сгусток разрушительной энергии, буквально порвавший половину общаги в клочья. С вещами вылететь и Ленкой.
…следующий вонзился в асфальт ровно через полсекунды после первого, едва не попав по улепетывающему мне прямой наводкой.
А потом еще.
Еще.
Еще…
Я чувствовал себя мышью, за которой охотятся с дробовиком. Нет, даже не так, я чувствовал себя мышью, насравшей в сапог богу, взявшему в руки дробовик с бесконечными патронами. Хаотически метался, сжимая чем-то оболваненную панкушку, чудом выходил из-под сверхточных разрывов, был неоднократно задет этой всеуничтожающей энергией, но умудрялся выскочить, выскользнуть. Свернуть в очередной проулок, дернуться вперед, а сменить вектор движения на обратный, нырнуть в дом, пробив собой окно на первом этаже.
А город вокруг разваливался на куски. Позже я пойму почему, причина была простой и даже смешной — ударов было куда больше, чем я успевал замечать из-под воцарившейся везде пыли.
Как спасся? Отнюдь не чудом. Просто посвятил долю секунды проверке моего пассажира. Она продолжала жрать ананасы!!! Из огромной ярко раскрашенной банки, в которую вцепилась так крепко, что мне пришлось вымазать Ленку слизью, чтобы забрать чертову хрень!
— Убьюююю!!! — тоскливо провыл я тогда, отшвыривая емкость в окно, через которое вломился в дом. Врал, конечно, но понял я это лишь тогда, когда сверхъестественно точная бомбардировка сместилась вслед за улетевшей банкой, позволяя нам задать стрекача куда подальше.
Драпал я, под совершенно безумные завывания Довлатовой, просто без оглядки и изо всех сил. Нахватав попутно кирпичей, железяк и веток для утяжеления себя любимого, пёр по прямой в глушь и леса, забыв про все и всех. Только когда начало смеркаться, я быстро сделал поправку на северо-запад, а потом снова драпал и драпал, пока не начало светать. Ленка к тому времени уже вырубилась и лишь стонала, время от времени пуская изо рта немного белой пены.
Попавшаяся на пути деревня, срочный звонок, просьба об экстренной эвакуации телепортом.
Хмурая Окалина, выслушивающая доклад о нашем провале.
Спасенная посредством целителя Ахмабезовой (второй телепорт!) Довлатова, истерично рыдающая на больничной койке и под капельницей о том, что почти никто не знал, как она любит именно такие консервированные ананасы. Таиландские, крайне ограниченным экспортом.
Это была западня. Хорошая, качественная, чрезвычайно точно просчитанная.
— Изотов, возможно, у нас здесь крот, — хмуро скажет мне Нелла Аркадьевна, закуривая сигарету, — Он очень близко.
Я выругаюсь по-черному.
Глава 4
Привет с того света
Наблюдая через непрозрачное стекло за зарёванной Довлатовой, лежащей под капельницей, я размышлял о том, что в прошлой жизни делал иногда правильные выводы. Особенно, вот этот удался: люди всю жизнь живут, помня, как их баловали в детстве и подсознательно хотят вернуть те времена. Внимание, забота, желание понять и выслушать, вкусняшки, обнимашки… ну, то есть жертву. Себе, любимому. Мы, говнюки эдакие, очень хотим любви. Не обязательно взаимной, главное, чтобы нас любили, холили и лелеяли.
Вот именно на этой почве и столкнулись как-то в «Жасминной тени» слегка поддатый товарищ Коробанов с лирично пьяной товарищем Довлатовой. Слово за слово, звон стаканов, трусы долой, а затем что? Правильно — поговорить. Так и подружились в ускоренном темпе спецагент Кремля, вечно косящая под разбитную панкушку, да бывший продавец самогона из деревни, чуть не угробивший меня несколько раз. Начали встречаться, рассказывать друг другу всякое, спать в одной койке, стирать те же трусы в одном тазике, ну, знаете, как оно бывает? Начало плодотворного общения со всеми вытекающими.
Только вот Коробок у нас был не простой, а с остаточным секретом, как сейчас заявляют эксперты и аналитики перед Окалиной, стуча себя пяткой в грудь. Был он нафарширован чем-то. Способностью, заряженной жидкостью, может просто облучен какой-нибудь херней, позволяющей слышать то, что слышал он. Так и вышел наружу «страшный» секрет панкушки о её лютой запретной страсти к тайландским ананасам. Ну понравился ей битый жизнью дотла Коробок, чего уж там. Поделиться с ним захотелось, хоть и мелочевкой.
Ничего удивительного.
— Ловушка, — мрачно проронила стоящая около меня майор, — На тебя, Виктор. Они предположили, что я пошлю с тобой, балбесом, самого опытного по тихим делам из всех, кто может быть в наличии. Тут вариант один — Ленка, потому что её «уход», так сказать, весьма широко обсуждался в некоторых кругах. Нин, что с ней?
— Тяжелая интоксикация органическим веществом неясной природы, — хмуро проговорила Молоко, стоящая рядом с нами, — Или существом, мы так и не поняли. Эта дрянь была полуживой. Наташка её убила сразу, как только коснулась девочки, но это
