Газлайтер. Том 4 (СИ) - Григорий Володин
— Есть.
* * *
— Группировка отступила? Хорошо, — положив трубку, Виталий Соколов доносит до племянницы последние новости: — Бандиты с чем пришли, с тем и ушли. С полей доложили, что Данила с матерью целы и невредимы. Сейчас они в процессе передвижения в тыл гвардии.
— Слава богу! — блондинка облегченно выдыхает, откинувшись в кресле. Мандраж отпустил, весь этот кошмар остался в прошлом. — Что будет дальше?
— Будет расследование, — серьезно заявляет Виталий. — Княжеский корпус еще попытается достать преступников, но, если даже они оторвутся, им всё равно грозит расправа. В Пермском княжестве давно не было таких наглых налетов, а князь у нас очень строгий.
— Дядя, а я могу… — Света смущенно краснеет. — Я могу поехать к Дане?
— Сейчас? — удивляется Виталий.
— Сейчас, — твердо произносит девушка, несмотря на румянец на лице.
Главный «сокол» на секунду задумывается. Осадное положение, в принципе, можно снимать, так почему бы не отпустить племяшку к своему избраннику? Это сыграет только на пользу.
— Хорошо, езжай. Но только с парой гвардейцев.
— Спасибо, дядя! — блондинка подскакивает к Виталию и, чмокнув его в щеку, уносится из кабинета со всех ног. Не бегом, но очень-очень быстро.
Глава рода усмехается ей вслед.
— Эх, молодость — пора безудержных порывов, — он задумывается. — Ну если Светка и тут не прошибет Вещего, то я уж не знаю, остается только тушить свет, господа.
* * *
Я вывожу женщин из стриптиз-клуба. Рассредоточившись, двигаемся переулками. Впереди Гирлянда с бойцом, затем я с Леной, мамой и Антониной Павловной, потом остальные девушки, замыкают еще два гвардейца. Для учительницы мы по дороге забрали в клубном гардеробе куртку одного из клиентов, и теперь верхние достоинства моей любимой преподавательницы надежно спрятаны от чужих глаз. А вот нижние очень даже видны. Черные трусики-стринги расчерчивают пополам пышные округлости ниже спины.
В клубе мне пришлось слегка подчистить разумы девушек и Антонины Павловны. Убрать воспоминание, как я использовал стихию ветра. Дескать, просто голыми руками прибил бандитов. Гирлянда с гвардейцами и так ничего не помнят, ведь весь бой простояли с «отключенными мозгами».
— Даня. Выстрелы затихли, — вдруг шепчет Антонина Павловна. — Может, это безумие наконец закончилось?
И, правда, грохот из-за домов больше не доносится. Никаких звуков, лишь за спиной отчетливо слышен цокот каблучков стайки испуганных девушек.
Я сканирую Улицу Голубых огней.
— Бандиты ушли, — сообщаю, сразу же мне вторят облегченные женские вздохи. — Но всё равно соблюдаем осторожность. Возможно, боевые единицы продолжают прочесывать район.
И всё же группировка, правда, отступила. Мы без эксцессов добираемся до тыла гвардии, где нас встречают ее командиры, в том числе Борислав Шапожков и Георг Мозговик. Здесь же топчется и Зубастик, на которого гвардейцы поглядывают с нешуточной опаской.
— Вернулись, — выдыхает Борислав и кивает медикам. — Обследовать новоприбывших.
Девушек с Антониной Павловной уводят к белым фургонам с красным крестом. Мама с Леной задерживаются подле меня.
— Мам, тоже иди, — прошу.
— Хорошо, — после замешки Ирина дает себя увести.
Лена держит мою руку и не хочет уходить. Стоит и заглядывает мне в глаза, будто обиженный щеночек.
— Иди, солнышко, — мягко произношу. — Вдруг на тебе царапины или еще какие ранения. Необходимо обследоваться, чтобы…
— Да-а-а-аня-я-я! — громкий звонкий крик.
На меня неожиданно накидывается Светка. Не успеваю среагировать. Моя шея оказывается в жарких объятиях огненной магини. Потоп девичьих слез обрушивается мне на лицо.
— Даня-я-я! — воет девушка в голос, осыпая меня поцелуями. — Если бы ты умер, я бы тебя убила! Не смей никогда умирать! Ты понял! Не смей!
Блондинка плачет и целует, плачет и целует. А рядом стоит Лена, держа меня за руку и офигевая. Я умоляюще смотрю на свою девушку — мол, что же ты просто смотришь, сделай что-нибудь, — но она лишь пожимает плечами и хитро улыбается. А потом еще и руку отпускает и кивает, дескать, обними тоже. Выручила, называется.
А Борислав с Георгом делают вид, что ничего не происходит. Деликатно отвернулись и изучают облака.
— Даня-я-я, ну скажи! — Светка вжимается мне в грудь и продолжает реветь, как дите малое.
Потом отрывает зареванное лицо и требовательно смотрит.
Я криво усмехаюсь и обнимаю девушку за плечи.
— Уговорила, подруга. Я никогда не умру. Буду жить вечно.
Заплаканное лицо блондинки становится подозрительным.
— Ты же не издеваешься надо мной? — шмыгает она хлюпающим носиком.
— Нет, — нежно, с улыбкой глажу ее по волосами. — Я клятвенно обещаю, что так и будет. Я телепат, я придумаю способ, как нам жить вечно.
— Хорошо, — Светка успокаивается и вытирает ладонью слезы с длинных ресничек. — Но только попробуй не выполнить! Тогда я тебе задам трепку…Ой, Лена! — только сейчас она замечает шатенку и кидается ее обнимать. — Леночка, как ты? Всё хорошо? Бедняжка, такое пережить!
— Да всё хорошо. Не стоит… — пытается возразить та в ответ.
— Слава богу!
Теперь я злорадно смотрю на Ленку, пойманную в объятия блондинки. Вот что значит — карма вернулась бумерангом. Минуту игнорирую умоляющие взгляды своей девушки, затем одергиваю голосом Свету:
— Соколова, Лене нужно к медикам на осмотр. Прекращай ей мешать.
— Да, извини, — блондинка отшатывается с виноватым видом.
Шатенка спешит к фургонам, а Света с ужасом замечает Зубастика чуть поодаль.
— Что он здесь делает⁈
— Меня ждет, — поясняю, улыбаясь. — Кстати, надо отпустить Зубастика. А то толпа людей вокруг его пугает.
— Кто еще кого пугает, — бросает Борислав, который всё это время стоял рядом с каменным выражением лица. — Даниил, вам тоже требуется обследоваться.
— Ну ладно-о, — соглашаюсь. А то вдруг, правда, зацепили меня шальной пулей. На войне несколько раз приходилось видеть, как люди на адреналине не замечают ранений, прыгают как сайгаки, смеются, разговаривают, а потом вдруг возьмут и упадут замертво. С такими вещами надо быть осторожнее. — Только найдите мне сперва печенье.
— Печенье? — хмурится Борислав.
— У меня есть, — спохватывается Георг и достает из внутреннего кармана куртки пакет с «Юбилейным». — С яблочными кусочками пойдет?
— Да, спасибо, — принимаю броскую упаковку.
— Сладкого захотелось? — понимающе кивает телепат.
— Очень, но это не мне, — качаю головой.
Открыв упаковку, я подхожу к зеленому зверю. Он недоуменно поднимает на меня длинную крокодилью морду.
— Зубастик, хочешь печенья? — протягиваю к зеленой махине пачку.
Зверь принюхивается к открытой упаковке, а потом высовывает длинный алый язык и разом слизывает все печенюшки. Довольно хрустит, в желтых глазах вспыхивает узнавание.
— Вспомнил меня, животина? — усмехаюсь, потрепав зверя по холке. Для этого пришлось встать на носки. — Я же тебя и в детстве так же баловал. Недолго, правда, но те печенья мы с тобой запомнили на всю жизнь, верно?
— КЛА-КЛА-КЛА… — зверь клацает широченной пастью.
— Сейчас ты лети к себе, а потом я тебя заберу к себе на базу. Хватит тебе жить одному, — хлопаю его по чешуе. — Всё, лети.
Зубастик разворачивается
