Анти-Горбачев 2 - Сергей Тамбовский
— Действуйте…
— Как будем кооперироваться? — спросил Чебриков, когда они вышли из высокого кабинета.
— Давай так, Витя, — без обиняков перешел на ты Ивашутин, — я создаю группу в своем ведомстве, ты в своем, работаем примерно три месяца параллельными курсами, а далее снова встречаемся и координируем усилия.
— Договорились, Петя, — пожал ему руку Чебриков, но на прощание задал еще один вопросик, — как думаешь, с чем связана такая активизация генерального на азиатском направлении? И не проще ли было бы всё это купить, а не воровать?
— С чем связано, не могу сказать, — ответил Ивашутин, — а купить эти штуки по всей вероятности невозможно — ограничения КОКОМ, да и не торгуют они передовыми технологиями, только готовой продукцией. Так что придётся нам попотеть.
А у Романова почти сразу следом за этими двумя разведчиками было назначено заседание по развитию микроэлектроники. Приглашены были руководители отрасли и крупнейших предприятий — НПО «Электроника» из Воронежа, НИИ Ангстрем, Пульсар и Микрон из Москвы и Подмосковья.
— Здравствуйте, товарищи, — поприветствовал их генеральный, после чего сразу перешёл к делу, — цель нашего сегодняшнего совещания — очертить достигнутое в сфере производства микросхем высокой степени интеграции. А также наметить дальнейшие пути развития отрасли. Кто начнёт?
Вызвался Валиев, директор Микрона и по совместительству института молекулярной электроники.
— Прошу вас, Камиль Ахметович, — сказал ему Романов, — не стесняйтесь, говорите как есть — тут все свои.
— На текущий момент, — сказал, откашлявшись, Валиев, — на нашем предприятии полностью освоены и запущены в производство два техпроцесса создание микросхем, с боковой изоляцией диэлектриком, он же «эпипланар», а также с изоляцией окислом «эпипланар». Внедрена технология так называемых «чистых комнат», благодаря которой процент брака удалось снизить до 3–3,5%. Созданы микропроцессоры серии 1802, это полностью отечественная разработка, они были применены в космической технике, при полётах советских станций к Марсу и Венере.
— А что с копированием американских образцов? — задал наводящий вопрос Романов.
— Тут всё по плану, — отозвался Валиев, — серия 580, аналог Интел-8080, выпускается уже несколько лет, в настоящее время готовится к передаче в производство серия 1810, то есть Интел-8086. Серия 1801 имеет систему команд PDP-11, но полного аналога у них нет. Продукция фирмы AMD скопирована в серии 1804.
— Какое минимальное разрешение литографического оборудования у вас сейчас достигнуто? — спросил Романов, Валиев посмотрел на него с большим уважением и быстро ответил:
— К сожалению только 3 микрона. Меньше никак не получается.
— Почему? — задал простой вопрос председательствующий.
— Это сложный вопрос, Григорий Васильевич, — замялся директор, — можно долго рассказывать.
— А вы начните хотя бы, — посоветовал ему Романов.
Следующие полчаса присутствующие были погребены под лавиной доводов и цифр, которые убедительно показывали, что отечественные производители никак не могут вырваться из замкнутого круга. Романов выслушал всё это, не вмешиваясь, а затем закурил и поставил вопрос ребром:
— Что нужно, чтобы перейти у 1,5 микронным техпроцессам?
Валиев нервно перелистнул пару страниц в своём блокноте, посмотрел зачем-то на соседей, которые не мычали и не телились, а потом осторожно ответил:
— Григорий Васильевич, такая точность на сегодняшний день достигнута только на двух производствах в мире — у американского Интела и по последней информации у тайваньского UMC… вы же не хуже меня знаете, что мы работаем с отставанием от лидеров микроэлектроники примерно в 2–3 года. Значит в 87=88 году и у нас будет 1,5 микрона…
— Плохо, — веско отреагировал Романов, — очень плохо. Я сейчас кратенько обрисую ситуацию, как я её вижу, а вы меня поправите, если что. Мир вступил в эпоху компьютеризации, вы, наверно, и сами все слышали про персоналки фирмы Эппл и про ИБМ. Мой скромный прогноз состоит в том, что максимум через 10 лет эти персональные ЭВМ будут стоять на каждом втором столе в учреждениях и будут находиться у каждого третьего гражданина в личном пользовании. А в каждом таком компьютере стоит свой микропроцессор. Это я еще не вспоминаю о промышленной и военной электронике. И тот, кто победит в компьютерной гонке, будет управлять всем миром… ну не напрямую, конечно, управлять, но сильно влиять на все процессы. Поэтому гонка за микронами в производстве микросхем мне слегка напоминает атомное и космическое соревнование сверхдержав в 40–60 годы. Вашей отрасли будет оказаны всё возможное внимание, будут выделены средства, кратно превосходящие нынешние. Наши специалисты разведки ориентированы на всестороннюю помощь вам — от вас же требуется только результат, 1,5-микронная технология не позднее, чем через год и 0,8-микронная через два года. Вопросы?
— Так быстро может не получиться, Григорий Васильевич, — позволил себе осторожную ремарку Валиев, — литография штука очень тонкая и сложная…
— Хорошо, — немедленно согласился Романов, — приплюсуем к моим датам ещё по году, но это уже будет окончательная цифра. Да, зарплаты персоналу ваших заводов будут подняты вдвое уже со следующего месяца. Через полгода ещё вдвое, а за положительные результаты руководство будет иметь право премировать отличившихся в размере годовой зарплаты. Ещё что-нибудь непонятно?
— Никак нет, — бодро отчитался Валиев, — как говорил товарищ Хрущёв — цели определены, задачи поставлены, за работу, товарищи…
Глава 7
17 июня, МИД
Романов с раннего утра выехал в МИД на встречу с дипломатами… в основном с Примаковым, но и остальных забывать не надо. Почему не вызвал их в Кремль? По очень простой причине — ему стало любопытно, как устроена эта сталинская высотка изнутри, он и попросил об экскурсии перед началом беседы. Романова встретил прямо на пороге здания товарищ Громыко и сказал, что всё покажет и расскажет старейший дипломат из ныне числящихся на службе Георгий Маркович Корниенко.
— Сколько лет здесь работаю, — честно признался он Романову, — но такую просьбу от высших руководителей страны встречаю первый раз. С чем связан ваш интерес, Григорий Васильевич?
— Да сам точно не знаю, — признался тот, — мимо ездил много раз, а внутри никогда не был. Вот и решил поинтересоваться, что тут и как, нестандартная же постройка.
— Ну тогда слушайте, — вздохнул Корниенко. — Заложено здание, как и все остальные сталинские высотки, 7 сентября 1947 года. Закончено в 1952 году, летом. Центральная часть дома имеет 27 этажей, высота 172 метра. Вместе со шпилем 225 метров. Два корпуса вдоль Арбата и Денежного переулка высотой по 75 метров, имеют по 16 этажей. Цоколь облицован красным гранитом, а фасад белыми керамблоками. Это самое технологичное здание из всех высоток — в нём 28 лифтов и 4 эскалатора. А теперь давайте проедем на верхний этаж.
Романов согласился и они стартовали вверх на лифте, изготовленном на московском заводе «Подъемник» в 1951 года, как значилось на прикреплённой к стенке табличке. Ехал он не так, конечно, быстро, как в небоскрёбах 21 века, но ощутимо резвее, чем в обычных девятиэтажках.
— Приехали, — сказал Корниенко, открывая двери, тут это вручную работало, — 27-й этаж, смотровая площадка.
Они вышли в просторный холл с многочисленными окнами, отсюда открывался шикарный вид почти на всю Москву. Если смотреть на юг, то хорошо была видна самая большая из сталинских высоток, МГУ. А с севера был старый Арбат со старинной застройкой, Калининский со стекляшками (на одной из них снимали сцену из «Ивана Васильевича» со знаменитой фразой «Красота-то какая! Лепота!»), а далее Манежная площадь и собственно Кремль. Романов, кстати, не удержался, чтобы не процитировать царскую фразу.
— Да, совершенно с вами согласен, — ответил ему Корниенко и продолжил о своём, — площадь внутренних помещений МИДа составляет 65 тысяч квадратных метров. Шпиль был надстроен позже в соответствии с личным пожеланием Иосифа Виссарионовича.
— А строили-то это дела зэки, наверно? — спросил Романов.
— Ну не только они, — смешался на секунду Корниенко, — но спецконтингент, конечно, был задействован, как же без этого.
— А я вот заметил, — продолжил Романов, — что на всех высотках на уровне второго этажа натянута проволочная сетка — с чем это связано?
— Хм… — призадумался Корниенко, — точно я не знаю, но предполагаю, что для того, чтобы поймать отлетевшие от фасада облицовочные плитки. Один такой случай, когда упавшая плитка убила прохожего, я даже припоминаю — на Котельнической это было.
— И ещё тогда уж один вопросик, — сказал Романов, — я слышал, что это здание построено с отклонением от вертикали. А со временем оно выправилось и заняло правильное положение — это так?
— Это про высотку на Красных
