Олигарх - Михаил Шерр
Изложив все это, я остановился. Император, слушая меня, отошел к окну, а сейчас быстро и резко вернулся к столу.
— И вы, князь, думаете, что державы на это пойдут? — недоверчиво спросил Государь.
— Уверен, Ваше Величество.
Император отлично понял, что я еще что-то хочу сказать ему тет-а-тет и после некоторой паузы сказал, обращаясь к присутствующим.
— Господа, оставьте нас, — сановники быстро и молча удалились.
Император Александр быстрыми нервическими шагами сделал два круга по кабинету и остановился, вонзив в меня пронзительный взор.
— Что вы, князь, еще хотите сказать?
— После отмены «хлебных» законов в Англию завозится много дешевого сырья, английская промышленность сейчас растет как на дрожжах и им необходимы большие рынки сбыта. Таких рынков всего четыре: Индия, Китай, Соединенные Штаты и Россия.
На этом месте я взял паузу, сделал вдох-выдох и продолжил политико-эномический ликбез российского самодержца.
— Про Индию с Китаем говорить не будем, с Америкой они уже сейчас тягаться не могут, поэтому остается только Россия. Английский капитал поддержал войну и дал на неё деньги только с расчетом получить после войны доступ на наши рынки. Открытие наших рынков и отказ от поддержки отечественной промышленности может быть смертельно для неё если страна не сделает очередной рывок вперед, такой что померкнут даже деяния Петра Великого,— положа руку на сердце, я был не высокого мнения о императоре Александре Втором. Слабоват он был по-моему для тех задач, что стояли перед Россией. Но огромные деньги вложенные мною в это дело и мой откровенный и наглый шантаж заставляли его следовать моему плану. А мне предстояло работать с теми кадрами, что есть. Другого императора под рукой не было.
В списке, переданном российскому министру финансов не было императора, самого министра и всех присутствовавших в кабинете. Но там уже были великие князья, много царских сановников и прочих влиятельных лиц России. А министру финансов России открытым текстом было заявлено, что не будет не только новых кредитов, но и все старые долги придется оплачивать в пожарном порядке.
— Но если наши промышленники поставят интересы России выше своих собственных и возьмут в пример Николая Ивановича Путилова, то от появления дешевых и качественных английских товаров мы только выиграем,— на этом месте я откровенно передернул. В истории со строительством флотилии винтовых канонерок, предотвративших нападение английского флота на Кронштадт и Питер не менее важную роль сыграл морской министр Великий князь Константин Николаевич. Государь Император мою хитрость отлично понял и скривился в ухмылке.
— И если воровать будут поменьше, — неожиданно добавил Государь. — Знаете сколько жалоб поступило на суровость ваших эмиссаров на Юге России? Особенно от тех, кого за это повесили, — у меня даже язык зачесался спросить, как интересно повешенные воры умудряются жаловаться, но решил благоразумно промолчать, все-таки император. — Ваша жена достаточно подробно изложила Государыне всё ваши планы. Если я правильно понял, вы предлагаете отменить только часть пошлин?
— Да, Государь. Только те, отмена которых будет выгодна России. А главной морковкой я предлагаю сделать участие иностранцев в строительстве железных дорог России, создании современного парового флота и других подобных проектах.
Император подошел к своему столу, открыл какую-то папку и жестом предложил мне подойти. В папке лежала карта Российской Империи с нанесенным предлагаемым мной строительством железных дорог.
— Объясните мне, князь, зачем нужна дорога до Мурмана?
— Кольский залив пока единственная в России никогда не замерзающая акватория и выход из которой не может заблокировать ни одна держава. И там необходимо строить современные торговый и военный порты. А для этого нужна железная дорога до Мурманского берега.
Император еще раз прошелся по кабинету и предложил мне сесть в кресло рядом с его рабочим столом, предложение было очень кстати, я очень устал за трое суток и в буквальном смысле еле стоял на ногах.
— А почему вы считаете, что англичане заинтересованы в предлагаемом вами разграничении сфер интересов?
Государь похоже в первую очередь задавал мне вопросы по тем пунктам моего плана, которые у него вызывали вопросы. Я повторил ему то, что говорил Дизраэли, конечно в другой последовательности и другими словами. Выслушав меня, Император долго молчал. Оставались два самых главных вопроса: крестьянский и еврейский. Наконец Государь спросил:
— Князь, скажите, я правильно понял, что крестьянский и еврейский вопросы для вас главнейшие?
— Да, Государь.
— И как вы собираетесь решить крестьянский вопрос?
— Очень просто, Государь. Российское дворянство в долгах, как в шелках. Цена вопроса — земля и воля. Я думаю, что условия Земельного банка, положение о котором в ближайшее время будет представлено для Высочайшего Рассмотрения, удовлетворят все стороны, — это была голая идея, а как конкретно осуществить задуманное, я еще не знал.
Но Государь похоже подробностей пока не ждал и задал самый главный вопрос.
— Основную идею своих предложений вы, князь, хорошо замаскировали, а это, если я не ошибаюсь, реальное воплощение в Российской Империи идей Французской революции: свобода, равенство и братство.
От слов императора я на мгновение потерял дар речи в прямом смысле слова. Государь был совершенно прав, но эта простая мысль мне почему-то не приходила в голову. Говорить о возможном будущем братстве всех российских подданных конечно смешно, это при любом раскладе утопия.
А вот одинаковые права и свободы всех подданных империи не зависимо от пола, расы, национальности, языка, происхождения, имущественного и должностного положения, места жительства, отношения к религии, убеждений, и других обстоятельств вполне подходят. Вкупе с запрещением любые форм ограничения прав подданных по признакам социальной, расовой, национальной, языковой или религиозной принадлежности и равенство всех перед законом.
Но я был реалистом и понимал, что это невозможно. Хотя…… Если Государь сам это сказал, почему бы не попробовать. Но начать я решил осторожно и зашел издалека.
— Если позволите, Государь, я подробно объясню свою точку зрения, — император кивнул и поудобнее расположился в кресле. Мне конечно сейчас больше подошло бы поскорее оказаться в своем питерском доме под крылышком супруги, но выбирать было не из чего. Не факт, что у меня еще раз будет возможность высказать свое мнение Государю Императору. Эта особая порода людей, что у них в головах одному Богу известно. Однозначно только одно, вагон и маленькая тележка спеси и сумасбродства абсолютно у всех.
— России еще ни разу в своей истории не приходилось вести такую войну как сейчас. У нас нет ни одного союзника, а против нас вся Европа. И мало того в любой момент могут заполыхать наши южные и восточные рубежи. Если в ближайшие годы не провести реформы и страна не совершит рывок в развитии как при Петре Первом, то следующая война, а она неизбежно будет лет через двадцать, закончится полным разгромом и возможно даже уничтожением России. У нас по итогам войны заполыхает так, что зверства французской и прочих революций покажутся детскими шалостями.
Мне конечно хотелось сказать открытым текстом про революционные казни монархов Европы и планы цареубийства декабристов, но это было без сомнения лишним. Да и не дурак Государь-батюшка, думаю и так всё недосказанное отлично понял.
Государь Император слушал меня молча с бесстрастным каменным лицом. Я, честно говоря, совершенно не понимал, правильно ли всё это говорить. Но назвался груздем, полезай в кузов. Поэтому я продолжил.
— У России есть два союзника, её армия и флот, — сказав это, я успел подумать, а интересно кто будет в истории автором этих слов: я или все-таки сын нынешнего императора, — но чтобы стать по настоящему непобедимыми, нужен еще один — мы сами. Подданные империи должны быть на самом деле верноподданными. А у нас одни православные по прежнему как скот продают других, можно приказать до смерти запороть солдата за ничтожную провинность. А потом удивляться почему другие солдаты не горят желанием воевать за Отечество. Можно отдавать в солдаты чуть ли не младенцев, заставлять платить налоги вдвое, втрое больше других. По прихоти самодуров и мракобесов запрещать жить там, где веками жили твои предки.
Я горестно усмехнулся и сделал паузу. Мне до жути захотелось покурить. На столе у императора я давно приметил интересную шкатулку, в таких шкатулках очень часто держали сигары и несколько
