Евангелие от Лазаря. Деяния сорока апостолов - Вячеслав Васильевич Васильев
Диакон Свифт умудрился доехать до клуба на автомобиле, хотя Роланд подъездных путей к зданию не заметил.
— Поздравляю с добычей, диакон Роланд! — он приветливо похлопал Роланда по плечу. — Славная девка! — заметил он, разглядывая лицо отступницы. — Тебя подбросить?
— Буду только рад, — ответил Роланд, глянув на хронометр.
До рассвета оставался час.
— Там в отеле. Брат Стратис, — вспомнил он о напарнике. — Эта девчонка свернула ему шею. Высади своего брата. Пусть возьмёт во-он тех бугаёв и вынесут его сюда. Всё равно без дела тут торчат. Диакон Аврелий отвезёт его к приору.
— Вот тварь! — диакон Свифт кинул злой взгляд на девушку. — Теперь ей точно не избежать кремации. Сделаем всё, как надо, — заверил он.
— Тогда отвези меня к той высотке, — Роланд показал на возвышающееся здание. — И можешь быть свободен. В конце смены я сдам отчёт, где отображу твоё похвальное стремление к справедливости.
«Цербер» вырулил из кустов на мостовую как раз у входа в здание. Навстречу ему вышел администратор, услужливо открывший дверь диакону с ношей на плече.
— Добро пожаловать! — сказал он слащавым голоском. — Господин Юмасаки уже дважды справлялся о вас.
— Доложи ему, чтобы ожидал у двери. Я привёз девушку, как договаривались, — сказал ему Роланд.
— Непременно, — отозвался администратор. — Он будет очень доволен.
— Ещё бы, — хмыкнул диакон, вспоминая ощущения от прикосновения к упругой коже.
Двери скоростного лифта раскрылись, обнажая просторный коридор, где в открытом проёме двери стоял пошатывающийся на ногах второй заместитель корпорации «Шимоку». Роланд внёс девушку в квартиру, где положил на диван. Достал индульгенцию из клапана и протянул господину Юмасаки.
— Очень хорошо! — пьяно осклабился мужчина. — Теперь можешь идти. Твой долг исполнен, — он дружески похлопал Роланда по плечу. — Не удивлюсь, если через неделю ты займёшь место приора, — шепнул он ему на прощание.
— Благодарю, господин Юмасаки! — отозвался диакон.
Через два дня местные информационные источники взахлёб рассказывали об очередном пресечении акта непослушания святым законам церкви, закончившемся героической гибелью одного из новобранцев ордена. Показали вырезки из файлов дронов, снявших момент поимки преступницы, а также довольную физиономию уважаемого гражданина империи, ставшего потерпевшей стороной. Была отмечена беспрецедентная отвага диакона Роланда, ставшего на некоторое время руководителем трёх групп служителей справедливости, получившего после инцидента повышение по службе, как знак особого доверия церкви. И непревзойдённые возможности управления нового аббата Гардена, руководившего всем ходом операции.
О девушке, не пожелавшей стать очередной жертвой святой церкви, не было сказано в этот день ни слова.
— Довольно! — грозно выкрикнул верховный епископ.
Голографическая панель санктикома, подчиняясь голосовой команде, свернулась. Прямая трансляция из зала заседания генерального комитета, где проходило разбирательство по делу ночного инцидента, случившегося у парка пяти континентов, прервала своё вещание.
— Соедини меня с кардиналом Клорадом, — потребовал он.
Нужно было срочно доложить, что первая стадия проекта «верховный жрец» прошла блестяще. Как и предсказывали аналитики отдела «божественной воли», наблюдавшие воплощение в жизнь собственных предположений, все, якобы случайные, лица ночной истории действовали в рамках ранее обсуждаемой модели поведения. Диакон Роланд выявил лучшие качества своей натуры, оставшись верным принципам святого исполнения, доказав своими действиями устойчивую психику к неординарному воздействию внешних факторов, не укладывающихся в стандартную линию поведения подопытных особей.
Желание кардинала Клорада, перестроить управление империей, путём внедрения на все должностные места сынов высшего сословия, начинало воплощаться в жизнь. Сам кардинал был негласным руководителем «совета сорока», в который, вместе с ним, входили сорок кардиналов ночного и дневного бдения, подчинявшихся ему беспрекословно по одной простой причине — он был самым старшим, а значит, самым опытным из всех. Ему было пятьсот двадцать четыре года. В то время, как самому старшему из «совета сорока» было всего четыреста восемьдесят шесть лет, а самому младшему — триста три.
Глава 2. Причастие
Восходящее из-за горизонта солнце вонзило острым копьём луч в лицо парня, мирно спящего на остановке далеко за чертой города. Маврий открыл глаза. Он посмотрел мутным взором на руки, испещрённые множественными розовыми рубцами, провёл пальцем по свежим отметинам на теле. Боли не чувствовалось. Маврий тяжело приподнялся на ноги, запустил руку под штанину. Не веря собственным ощущениям, спустил брюки ниже колена. Начиная от чресел и ниже, по ногам опускались поперечные рубцы — отметины тайнодействия, означавшие, что парень преодолел границу возраста, став мужчиной.
— Ого! — выдавил он восхищённо. — Так много?!
Он рассматривал собственное тело, радуясь тому, что теперь Игнесса согласиться стать его женой. Теперь для неё не могло возникнуть никаких сомнений в том, что он являлся истинным мужчиной, прошедшим обряд очищения души. Их будущий брачный союз освещён самим митрополитом, исповедавшим парня перед женитьбой с обязательным в таких случаях причастием. Он вывернул карманы. Всё было на месте. Даже маленький клочок бумаги, на котором мелким подчерком был записан адрес церкви святого причастия, был на месте. Достав из кармана смартком, парень вызвал такси.
Как Маврий ни старался, он не смог припомнить ничего, что произошло с ним за последние сорок восемь часов. Единственное, что помнилось отчётливо, это то, как он притворил дверь в исповедальню и уселся на лавку. Зарешеченное окошко закрылось и на него опустился мрак.
49 часов до этого.
— Шрамы украшают только настоящих мужчин! — сказала мать, наливая Маврию кружку чая. — Они есть у твоего отца и твоих братьев. Они были у моего отца и отца его отца. Это традиция, — она ласково погладила парня по голове. — Тем более нам, женщинам, это очень нравится, — шепнула она на ухо сыну.
— Мам! — воскликнул Маврий смущённо.
— А что?! Я давно заметила, что вы с Игнессой обжимаетесь в комнате, когда она приходит к тебе якобы спросить про
