Егерь: Назад в СССР 3 - Алекс Рудин
— А новые хочешь? Тогда приюти хорошего человека на ночь в своей комнате, ладно? С папой и мамой я договорюсь.
Олька задумалась.
— Не надо фломастеров. Я и так приютю... приючу... Тьфу! А ты точно договоришься? Не влетит?
— Не влетит, — улыбнулся я. — Идите, пообщайтесь. А я маму с работы встречу.
Я вышел на улицу. Зябкий октябрьский ветер пробирал до костей. А Таня ещё собиралась на электричку! Мужественная девчонка!
В общих чертах в моей голове уже созрел план действий. Но не хватало кое-какой информации.
Темнело. Череда дворов возле трёхэтажек освещалась только лампочками, которые горели над каждым подъездом. Сейчас их никто не разбивал и не выкручивал, чтобы унести домой. Золотое время!
В конце улицы показалась невысокая женская фигура. Я сразу узнал её, и сердце защемило.
Это шла с работы мама.
В детстве я иногда поджидал её вот так, возле подъезда. Всегда замечал издали и бежал навстречу, чтобы помочь поднести сумку.
Почему не встречал возле работы? Да чёрт его знает. Наверное, потому, что забывал, забегавшись с пацанами.
Я быстрым шагом пошёл навстречу маме.
— Привет, мам! Давай сумку!
— Андрюша! Ты как здесь?
— Приехал по делам, и вот.
Мама радостно улыбнулась. Она всегда умела радоваться каждой мелочи — солнечному дню, встречному человеку, хорошей книжке.
Даже цветы у неё на окнах никогда не вяли — зеленели и цвели даже зимой, в морозы. Несколько раз я видел, как подруги приносили ей полуувядших задохликов в горшках. Но стоило им постоять у нас дома — и они на глазах крепли, пускали новые листья, а потом и бутоны.
— Слушай, мам! — внезапно сказал я. — А не хочешь в выходные приехать ко мне? Сходим за грибами вместе!
— Почему нет? — улыбнулась мама. — Только в субботу, ладно? Я и отца захвачу.
— Договорились. Слушай, тут такое дело... только вы Серёжку не ругайте, ладно? Я уже с ним поговорил. Не мог он по-другому поступить.
Внимательно поглядывая на мамино лицо, я рассказал ей про Таню.
— Пусть она сегодня у вас переночует, ладно? С Олькой я договорился. А завтра я постараюсь всё уладить.
— Как? — нахмурилась мама.
— Есть один план, — улыбнулся я. — Только мне придётся сегодня уехать. А вот и Серёжка!
— Серёжка? — удивилась мама. — Откуда?
— Я попросил его в магазин сбегать за продуктами.
Мама только покачала головой.
— И что вы там накупили? Совсем взрослые стали, сами хозяйничаете.
— А то! — гордо ответил я.
— Ты наверх-то поднимешься? — спросила мама.
— Поднимусь. Мне ещё позвонить надо.
— В квартире я снял трубку и набрал номер черёмуховского сельсовета.
— Фёдор Игнатьевич! Добрый вечер! Это Синицын. Фёдор Игнатьевич, очень важное дело! Вы можете найти Павла и Алексея Дмитриевича? Да, Воронцова! Я приеду через...
Я взглянул на наручные часы.
— Да, через два часа. Мне очень надо с ними встретиться. Можно в сельсовете, или у меня дома. Спасибо, Фёдор Игнатьевич!
Я положил трубку. На кухне уже лилась из крана вода — мама мыла картошку, которую принёс Серёжка.
— Андрюша! — окликнула она меня. — Ты поужинать-то успеешь? Картошка быстро сварится, а колбасу я поджарю. Серёжка «Любительской» взял, с жиром — на бутерброды вы такую всё равно не едите.
— Какая была — такую и взял! — возмущённо фыркнул Серёжка.
В дверь позвонили.
— Андрюша, открой — это отец! — сказала мама.
Я повернул ребристое колёсико замка.
— Привет, батя! А у нас гости. Точнее, гостья. Ты уж не пугай её, пожалуйста!
Отец, ничего не понимая, смотрел на меня.
— Да проходи, сам всё поймёшь!
Стол мы перенесли в комнату к дивану, чтобы все могли поместиться. Пока расставляли табуретки, я успел шепнуть Тане:
— Ничего не бойся и не стесняйся. А завтра утром поезжай прямо в школу. Всё будет хорошо. Поняла?
— Поняла, — серьёзно кивнула Таня.
И я подумал, что у неё не было детства. Или детство кончилось так давно, что девочка успела его забыть.
— Сколько тебе лет?
— Пятнадцать. Позавчера исполнилось.
Вот тебе и раз!
* * *
Через час я выехал из города. На автозаправке возле Лисичек предъявил талон, который получил у Тимофеева, и залил в бак двадцать литров бензина.
Бензина тратилось много — охотобщество не могло снабжать меня в полном объёме. Выручил, как всегда, Георгий Петрович — он договорился с командиром соседней воинской части. Той самой, откуда приезжали солдаты строить охотничьи домики на озере.
Заправив машину, я неторопливо покатился по пустой дороге в сторону Киселёво. Наконец-то у меня было время обдумать всё, что произошло за день.
Если коротко — я предложил Георгию Петровичу сотрудничество. В одиночку, даже зная грядущие события, я мало, что мог. А вот вместе...
Вместе мы могли хоть как-то обезопасить наши семьи и близких от неминуемо грядущего краха. У генерала и Владимира Вениаминовича было куда больше возможностей, чем у меня. Да и головы у них соображали хорошо. Ведь не зря же они дослужились до своих постов.
А если так — то отчего бы не противостоять трудностям вместе?
Эта мысль пришла мне в голову не вчера. Я обдумывал её ещё с самого первого знакомства с Георгием Петровичем. Но тот инцидент с гипнозом чуть не заставил меня передумать.
Смешно! Я сам был почти готов рассказать всё. А когда сведения вытянули из меня против воли, случайно — разозлился и испугался. Всё-таки, человек — натура противоречивая.
Но, наблюдая за генералом, я убедился, что своё слово он держит. Ни Георгий Петрович, ни Владимир Вениаминович не пытались больше вызнать у меня хоть что-то о будущем. И когда я немного остыл — это стало последним решающим аргументом в их пользу.
Интересно, подумал я. А вдруг всё это — ловкий ход психотерапевта? Вероятно, именно он убедил Георгия Петровича, что давить на меня бесполезно. Возможно, Владимир Вениаминович понимал, что рано или поздно я буду вынужден открыться. И терпеливо дождался момента.
Ну, и пусть! Всё равно теперь я чувствовал себя увереннее. Теперь у меня было больше возможностей.
Я проехал засыпающее Киселёво и свернул на песчаную дорогу, которая вела в Черёмуховку. Ещё оставалось время, чтобы в деталях обдумать план на завтра.
— Рискованно!
Павел взъерошил светлые волосы. Он
