ТОП сериал 1978 - Максим Арх
— Здравствуйте. Я немного занята, по этому...
— Извините, я Вас не отвлеку надолго, Вера Сергеевна.
— Вы меня знаете?
— Да. Вы мама Саши.
— Гм...
— Вера Сергеевна, ещё раз извините, пожалуйста, я просто хотела спросить: Вы не знаете, где Саша?
— Нет. Не знаю. А зачем он Вам? И почему Вы в слезах? Что у Вас случилось?
— Это не важно, — хлюпнула носом посетительница. — Скажите, где Саша? Мне с ним срочно нужно поговорить!
— По поводу чего?
— Это личное...
— Ах, личное, — подозрительно прошептала мама и, чуть покосившись в мою сторону, пошла на хитрость: — Понимаете ли... Простите, как Вас зовут?
— Извините, я не представилась. Меня зовут Маша.
— Маша, а откуда вы знаете моего сына?
— Мы с Сашей учимся в одной группе в институте. И, — девушка явно сдерживала истерику, — и дружим с ним.
— Дружите?
— Да. Давно дружим, — раздался девичий всхлип.
— Поняла. Так вот, Маша. Я не знаю, где сейчас находится мой сын, но, если Вы мне расскажите всю правду — всю! Вы слышите меня?! Всю!! До малейших подробностей, то я попробую Вам помочь в его поисках.
— Правду?
— Да! Правду и только правду! — сказала мама и неожиданно потребовала: — Признавайтесь, у вас с Сашей роман?
— Это неважно... — всхлипнула одногруппница.
— Что значит «неважно»?! Роман или нет?! — продолжала настаивать родительница.
— Простите, Вера Сергеевна, я Вам на этот вопрос ответить не могу. Это секрет, — наконец зарыдала Маша и, резко отстранившись, проговорила: — Извините! До свидания! — вероятно, убежала по коридору.
— Что значит, не могу?! Девушка, вернитесь! — крикнула мама ей в след и бросилась за ней. — Стойте! Девушка, стойте!
— Этой-то что надо? — выдохнул я, выйдя из своего убежища. Потёр ладонями лицо и присел на диван. — Уже жалею, что поддался на уговоры Давида.
О том, чтобы я предложил небольшую роль и взял в поездку Машу Демакратичковскую, меня просил лично Давид Эдуардович Хачикян.
«Саша, аказав эту нэ балъшую услугу её папэ, ты с ным савсэм помэриться сможэшь».
В тот день я, собственно, пояснил «липовому» учителю, что с её папой — режиссёром, я и не ссорился никогда.
«Это у него маленько с головой проблемы, вот он ко мне и привязывается», — было моим аргументом.
Давид соглашался, но, тем не менее, не прекращал просить. И я, в конечном итоге, поддался на уговоры и согласился, тем более Давид был прав — взять одногруппницу в поездку, и тем самым оказать услугу её папе, мне, действительно, ничего не стоило. И я, абсолютно не ожидая никаких проблем, предложил одну из эпизодических ролей Маше. Утвердили её на роль практически мгновенно, что было неудивительно — папа её в режиссёрских кругах был известен и уважаем.
— Интересно, что у неё случилось? — хмыкнул я, закрыв глаза в ожидании возвращения мамы.
Бесконечный день всё никак не собирался заканчиваться. Да что там заканчиваться, ещё и двенадцати дня не было, а я уже устал от всех этих «сантабарбар».
Мама вернулась через пять минут и ожидаемо устроила мне допрос с пристрастием.
— А ну быстро говори, что у тебя с этой Машей и почему она плачет?
— Плачет? — якобы удивился я и пожал плечами: — Не знаю. Я тут не причём.
— Опять не причём?! А ну говори: у тебя с ней тоже что-то было?! Она что, беременна?!
— Не знаю… э-э… — опешил прилежный сын от такого предположения.
— Что значит, не знаешь? — даже приоткрыла от удивления рот мама.
— Да нет, конечно! Что ты?! — быстро взял я себя в руки и даже головой замотал для убедительности: — Нет! Нет! И ещё раз нет!
Но это маму не устроило.
— А ну, честно говори! Прекрати врать! Было?!
— Нет!
— Если бы не было, то она бы и не плакала вовсе! Значит было!
— Да не было ничего! Так, поцеловались разок-другой, вот и всё! — неожиданно даже для себя ляпнул я и тут же пожалел об этом.
— Ах, поцеловались!? Ах, разок-другой?! — взорвалась мамуля. — И она тоже забеременела?
— Да нет! Что ты…
— Не «штокай» мне! Совсем от рук отбился, — заплакала мама и вновь стала причитать: — Отца на тебя нет... Если бы он не погиб...
И вновь пришлось её успокаивать...
Наконец, в сотый раз услышав от меня, что Маша не беременна, во всяком случае, от меня, что всё будет хорошо, и что в Москве разберутся, я таки сумел вселить надежду в завтрашний день.
Она перестала плакать и я, сказав, что хочу к себе в каюту, собрался идти спать. Мама моё решение поддержала и согласилась с тем, что в моём состоянии необходимо отдохнуть и хорошенько подумать о своём поведении.
Чмокнул её в щёчку и вышел в коридор, в котором, к счастью, никого поджидающего меня не оказалось. Не теряя времени, помчался к себе в каюту, с намереньем закрыться там и, чтобы ни случилось, никому не открывать.
К счастью, мне удалось это сделать. По дороге меня никто не перехватил.
Обрадовавшись этому, я написал на листе бумаги объявление, и лейкопластырем приклеил его на внешней стороне двери. Закрыл эту самую дверь на замок, и падая на кровать, провалился в беспробудный сон.
Объявление, висевшее на двери каюты, гласило:
«Пишу новый роман! Ни в коем случае не беспокоить! По всем вопросам обращаться к начальнику экспедиции товарищу Лебедеву!
P . S . (постскриптум): При пожаре и затоплении судна выносить в первую очередь!!
ВАС»
Не знаю, что подействовало на посетителей, но никто до вечера меня так и не побеспокоил. Возможно, просто я был пока никому не нужен. Возможно, грозное объявление сыграло свою роль оберега. А возможно, что из-за нервного стресса я так крепко уснул, что не слышал, как стучат в дверь моих покоев.
Тем не менее, когда открыл глаза, то часы показывали девять часов вечера. Посмотрел в иллюминатор. Судя по всему, погода налаживалась. Шторм прошёл. Облачность была умеренной, а заходящее солнце, своими лучами освещало, всё ещё слегка волнующиеся, морские просторы.
Потянулся и пошёл в санузел, что был совмещён с каютой. Ну да, именно такую каюту я себе смог выбить на второй день похода. В ней
