Постовой - Роман Феликсович Путилов
— Кто?
— Ну хулиганы ваши — я махнул рукой в сторону стульев.
— Что закидывают?
— Ну, веревки и простыни на третий этаж…
Но бабулька не смутилась:
— Так у нас всего пара шалашовок завелась, ну может три, но не больше четырех. Вот они пацанов и тягают, а так девочки у нас хорошие, порядочные. Вы кстати, не женаты?
Уверив представителя администрации общежития, что мы достаточно свободны, не сговариваясь, уселись в уголке, вытянув уставшие ноги.
— Прикинь, три этажа девок — сквозь зубы зашипел бравый сержант Ломов: — и все скучают. Вон, смотри, какая кудрявенькая сидит, сюда поглядывает. Нет, здесь мне определенно нравится. Там за углом, кстати, еще одно здание, но там девахи постарше, в основном семейные и сотрудники.
— Ну да, это не Нахаловка. Здесь поинтереснее будет. Да и результаты попрут, все центр города.
Посидев минут десять, мы сделали ручкой вахтерше, и пошли на маршрут. Пост откровенно радовал. Не успели мы пройти и пары сотен шагов, как были остановлены седым полковником- медиком, который потребовал от нас отдания воинской чести. Полковник был «под шофе», и не смотря на теплую погоду и приказ по гарнизону, почему-то, в каракулевой папахе. Взяв военного под руки, мы поволокли его в квартал «А», где, как оказалось и проживал начальник главного госпиталя. Чтобы сбить желание военврача непременно добиться от нас отдания чести, Дима всю дорогу рассказывал байку, что придя на службу в Привокзальный район, он первые дни вообще не отнимал руку от обреза фуражки. Толпы железнодорожников, огромные звезды на погонах которых смутили молодого сержанта, принимавшего их толи за прокуроров, то ли за летчиков в генеральских чинах, испуганно шарахались в сторону от нашего строевика. Когда мы передавали заслуженного военного доктора в заботливые руки супруги, тот ржал как конь, и приглашал заходить в гости, по- простому.
Глава 9
Бесы
В очередной раз заглянув в «девичий монастырь», мы были встречены веселящейся молодежью. Почему-то они игнорировали новую общественно-политическую программу Российского телевиденья «Пятое колесо», а несознательно возились в темноте, откуда периодически доносились тоненько взвизгивания девчонок и сочный мат парней. Увидев тоскливые глаза вахтерши, Дима смело выступил на сцену. Щелкнув выключателем и залив просторный холл неживым мерцанием ламп «дневного света», он встал перед недовольно щурящимся молодняком, широко расставив ноги и покачиваясь с пятки на носок.
— Короче, так — увесисто, как булыжники, ронял он слова: — еще один мат услышу, хоть от кого, все, здесь не проживающие выйдут на улицу.
— Не имеете права, мы посетители, до одиннадцати можем сидеть — выкрикнул «из зала» очевидно самый грамотный: — мы свои права знаем, чай не тридцать седьмой год. А если что, то в прокуратуру напишем.
Дима на секунду завис. Пришлось вмешаться.
— Тебе сколько лет? — мой взгляд уперся в молоденькую девчонку, явно первокурсницу, на плече которой, по-хозяйски, лежала немытая рука одетого в какой-то потертый клифт босяка, демонстративно пережевывающего жвачку, широко открывая рот и громко чавкая.
— Шестнадцать — гордо заявила барышня.
— То есть несовершеннолетняя. Мат в присутствии несовершеннолетних будет пресекаться особенно жестко, с составление протокола и доставлением в райотдел. Кто-то хочет попробовать? А бухие и хулиганы допускаться в фойе также не будут. Ибо не… Незачем короче. А насчет прокуратуры. Я тут вчера слышал, кто-то из вас сказал, что вы по понятиям живете. А прокурору писать — это как, по понятиям?
Пока молодежь растерянно обдумывали правила нового шерифа, к нам присоединились новые действующие лица.
С ступеней лестницы, с верхних этажей, скатился очередной балбес, и попытался проскальзывая на кафельных плитках пола, попытался выскочить в фойе, но был остановлен девушкой среднего роста, с густыми каштановыми волосами в мелкую кудряшку, которая догнав его, схватила за руку двумя руками, не давая убежать.
— Отстань, Танька, руку убери, коза драная!
— Ты Рыжий совсем оборзел, в кастрюлю с борщом руками своими вонючими за мясом лезешь…
— Ты че гонишь, никуда я не лазил…
— Мне девчонки сказали, кроме тебя на этаже сегодня никого не было!
— Ты руку отпусти, а то я тебе всеку… А девки твои за слова свои отвечают, а то можно же ответить по полной!
— Перед тобой, что-ли, отвечать, Рыжий?
И тут Рыжий ей «всек», сученыш, небрежно заехав девчонке по щеке ладонью.
— Атас Рыжий, менты — под вопли с «галерки» Рыжий удивленно оглянулся, увидел летящего меня, успел встать в позу, типа «дерзкий пацан», после чего с размаху получил локтем вскользь по скуле. Я изобразил, что хочу завернуть ему руку за спину, а когда он напряг ее, радостно крутанул кисть Рыжего вверх, роняя его назад, на спину, чуть придержав, чтобы приблатненный балбес не разбил голову о твердую поверхность пола.
— Заявление будешь писать? — такого вопроса девочка, ошеломленно держащаяся за щеку, с алыми отметинами пальцев Рыжего, от меня явно не ожидала.
Ее лицо скуксилось, слезы брызнули из глаз цвета корицы, она резко мотнула головой и, всхлипывая, побежала наверх по лестнице.
Пока Рыжий, матерясь и сыпя угрозами, неуклюже пытался подняться, я все-таки завернул его руку за спину, и, плотно прижавшись к его боку, погнал парня головой вперед, к выходу на улицу. Несколько парней возмущенно вскочили, тыкая в мою сторону руками, но не решаясь заступить дорогу. Мой напарник с воплем «Сели все» пресек на корню их несмелые попытки вмешаться.
Я выволок Рыжего на улицу, протащив несколько метров, и шепнув на ухо, что урою его, если еще раз здесь увижу, с силой толкнул вперед, сопроводив его в путь смачным пенделем. Пробежав до угла здания, Рыжий остановился, попытался что-то крикнуть, но я уже вернулся во внутрь. Вечеринка явно была испорчена. Молодые люди, прощались со своими барышнями, бросаясь злобными, многообещающими взглядами и что-то неразборчиво бормоча, покидали нас.
— Ну что, Дима, пошли? А то командир сейчас поедет посты проверять, надо его подальше отсюда встретить.
— Почему?
— Блин, ну подумай. Они сейчас, наверное, материть нас будут, мы при командире не сможем не реагировать, придется их ломать, а оно надо?
— Наверное нет, ладно, я понял, валим отсюда.
Когда мы вышли с общежития, на дальнем углу темнело несколько силуэтов. Нам, в удаляющиеся спины, неслось прощальное «Менты козлы».
Глава 10
Ночной дозор
Несколько последующих дней в фойе подконтрольного общежития было тихо и необычно пустынно. Молодые люди приходили, но в гораздо меньшем количестве, более спокойные и, видно, не
