Зов (СИ) - Стерх Юрий

— Стоять!

Здесь со змеями всё не так! Обычно этот вид выползает в сумерках и охотится ночью, а здесь его можно увидеть в самую жару средь бела дня и лучше к нему близко не подходить. Наш змеелов нас постоянно уверяет, что эти змейки агрессивны только в начале лета и то на закате, и только тогда, когда у них начинается брачный период, но у нас у всех сложилось ощущение, что на этом плато брачный период у них постоянно. Если шугануть змеюк издалека, то они, как правило, зло пошипят и потом уползают, а если подойти близко, то кидаются сразу без предупреждения.

Странно это всё!

И для нас странно, и для местных серпентологов, ну прямо аномалия какая-то! А гюрза? Здесь для нее просто рай. На плато прямо с гор стекает родник, вода для них есть, влажность — то что надо, грызунов всяких полным-полно. А нам эта опасная змея просто бич! Стоит только сойти с тропы, она тут как тут и атакует почти сразу, и прыгает зараза высоко.

Наш щитомордник имел ярко-оранжевый окрас и длиной был примерно метра полтора, может, чуть больше. Свернувшись кольцами, он приподнял плоскую, усеянную крупными щитками тупомордую голову и уставился на нас своим немигающим взглядом. Его хвост при этом быстро вибрировал, выдавая не самые добрые намерения.

— Ох… мать! — по-бабьи взвизгнул Марченко, выставив свою палку вперед, как заправский пикинёр. — Я таких огромных еще не видел, Серёга, осторожней!..

Не обращая внимания на младшего по наряду, Буянов присел на корточки и быстро-быстро застучал палкой по земле. Сначала ничего не происходило, а потом змеюка ожила и нехотя поползла в сторону камней метрах в десяти от тропы.

— Марченко, расслабься, — стараясь, чтобы мой голос звучал как можно спокойней, произнес я. — Если будешь так реагировать на каждую змеюку, к концу дня изведешься весь. Измочалишься морально и физически.

Марченко заторможенно кивнул и перехватил палку поудобней.

Через пару недель эти щитомордники начнут откладывать яйца, и вот тогда только держись! Яд этой змеи не смертельно опасен для человека, но очень болезненный, а в случаях затрудненного дыхания может вызвать серьезные проблемы. А у нас тут всем дышать нелегко…

— Так, и на чём же мы остановились?

— А я вот что спросить хотел, — Марченко повернулся ко мне, продолжая идти вперед.

— Туда смотри! — я показал рукой по ходу движения. — И говори.

— У нас на заставе как-то не так всё! Мне братан про всякие там «Алё», обращение к выключателям и про многое другое рассказывал, а тут нет этого всего!

— И не будет! Условия службы и быта не позволяют. Не прижилось здесь такое. А тех, кто с других застав сюда попадал и пытался устанавливать свои порядки, обламывали сразу.

— Понятно.

Канатка

За разговорами и без особых приключений мы подошли к следующему этапу нашего пути. К пресловутой Канатке.

— Так, свои палочки-выручалочки аккуратно положили вот здесь, и теперь слушать меня очень внимательно! Подогнали амуницию и оружие, чтобы ничего не болталось.

Дождавшись, когда они подтянут ремни, я обратился к Марченко:

— Теперь оба эти карабина на ремень, вот так! Не давит? Нет? Хорошо! Значит, порядок такой: первым идет Буянов, потом Марченко, я замыкающий. Вопросы?

Я внимательно посмотрел на ребят. Вроде паники у Марченко в глазах нет. Уже хорошо!

— Марченко, слушай меня сюда! Добираешься до костыля, сначала перестегиваешь правый карабин, потом отстегиваешь левый. Понятно? И никак иначе! Уяснил? Дальше! Доходишь до следующего костыля, сначала пристегиваешь левый, потом перестегиваешь правый, отстегиваешь левый и вперед, и так до самого конца, Вопросы? Нет? Покажи мне, как ты понял!

Дождавшись от Марченко правильных действий, махнул Серёге, чтобы он начинал движение.

Особенности местности не позволяли по-другому преодолеть этот непростой участок. Говорят, что раньше здесь был подвесной мост, но от него уже давным-давно отказались. Так что теперь пограничникам приходилось немного побыть альпинистами. На самом деле ничего сложного, дело привычки.

Канатка представляла собой следующее…

Попробую объяснить, как смогу.

Скала.

Метрах в двадцати от вершины карниз шириной от метра до шестидесяти сантиметров. Через каждые три метра вдоль карниза в скалу вбиты костыли, через костыли натянут металлический трос на высоте чуть больше метра от выступа. Длина карниза метров тридцать, а пропасть под ногами метров семьдесят. Пограничники преодолевают это расстояние спиной к обрыву, лицом к скале и только приставным шагом, при этом шустро перебирая руками и ногами. Вот так!

Всё бы ничего, но и тут змеи! Уляжется такая гадина на карнизе и греет пузо. Поэтому сначала осматриваем каждый сантиметр в бинокль, и только потом вперед по Канатке.

Казбек, конечно, тут тоже постарался, напихал всяких овечьих веревок, трубок, где только можно было, но всё равно нет-нет, да и проползет какая-нибудь зараза, мучайся потом с нею.

Серёга уже перебрался на ту сторону, нагнулся и поднял такую же палку, какую мы оставили на этой стороне.

— Вперед! Только не торопись.

Марченко пристегнул карабин к тросу и неуверенно стал пробираться к первому костылю. Дошел, перестегнул, пополз дальше. Молодец! Привыкнет.

Теперь моя очередь. Мне из-за моего роста надо немного присесть. Я быстро, на полусогнутых перебрался на ту сторону, подобрал палку и посмотрел на ребят.

— Ну как тебе?

— Страшновато, — признался Марченко.

Серёга подошел к железному ящику, что стоял под навесом, повозившись немного со щеколдой, открыл его.

— Вот куртки, подбери себе. Выше всегда сильный ветер, и температура падает прилично, продует — глазом не успеешь моргнуть! А нам там еще ночевать придется, ночью тоже холодрыга будь здоров!

Марченко достал из ящика камуфлированную куртку с теплым воротником и капюшоном.

— Это моя, тебе великовата будет, — протянул я руку.

Он передал мне куртку, а сам полез за следующей.

— Вот эта должна подойти, — он развернул куртку, примеряя ее на себя.

— Марченко, всё хочу тебя спросить. Что это было там, на подъеме? Остановился, чуть назад не побежал… как твои ноги? Судороги не сводят?

Марченко отвел глаза в сторону и проговорил, как бы извиняясь:

— Боль была резкая, как от судороги… икру свело, но как-то быстро отпустило.

— Ясно, отдыхаем, перематываемся, одеваемся и двигаем дальше! Двадцать минут на отдых.

Время отдыха пролетело быстро.

Остался всего один последний рывок, и мы на месте. Новичок наш пока держался молодцом.

— Всё, собираемся, экипируемся, Марченко, больше про портянки говорить не буду! Три минуты и строимся!

Марченко попробовал встать на ноги таким же манером, как и Серёга, но только завалился на бок. Посмеялись все вместе. А неплохой он парень, толк будет!

И снова ступеньки…

Две ступеньки — вдох, две ступеньки — выдох — метр позади… две ступеньки — вдох, две ступеньки — выдох — еще метр! И так почти семьсот метров, для меня муторно, для ребят сплошное мучение. Но всё когда-нибудь заканчивается, закончился и этот отрезок нашего пути.

С каждой сотней метров температура падала где-то на градус, но из-за сильных порывов ветра и влажности складывалось впечатление, что холоднее становилось на все пять. Вон Серёга с Марченко уже и теплые воротники подняли, и капюшоны надели. Задувает тут знатно. Теперь бороться надо не только со ступеньками, но и с ветром.

Подъем вымотал всех. Даже я почувствовал непривычную тяжесть в ногах.

Поднявшись на плато, все увидели конечную цель нашего пути. Километрах в трех маячила пограничная наблюдательная вышка или, как говорят на заставе, ПНВ. Здесь участок границы был действительно похож на границу! Тут тебе и КСП вдоль «Гоби», и просматриваемая местность с вышкой вдалеке!

Красота!

— Не останавливаться! Отдыхать будем по дороге, дистанция пятьдесят шагов. Секторы наблюдения без изменений. Вперед!

Посмотрел на кислую физиономию Марченко.