Араб с острова Банда (СИ) - Михаил Васильевич Шелест
Вспомнилось, что кому-то из наших пловцов такая рыба воткнулась в лицо. Последствия потом были очень тяжёлыми.
А следующий день я снова сделал замеры и расчеты. Мы приближались к Буру.
— Прикажите смотреть землю, капитан, — попросил я, и, почти сразу, вперёдсмотрящий прокричал:
— Земля справа по курсу!
Я удивился.
— Странно. Это, наверное, Амбелау. Там тоже есть вода и неплохая бухта. Шторм надвигается, — сказал я, показывая на темнеющий восток.
Ветер, пару часов как, поменялся на западный, и нас, вероятно, снесло вправо. Сейчас выруливать против ветра в сторону расчётной точки смысла не было.
— Право на борт! — Скомандовал капитан. — Курс на землю. Смотреть мели, взять рифы на гроте в четверть, на фоке убрать паруса. Убрать бом-браны и браны!
Матросы полезли по вантам и реям, дружно подтягивая и рифя паруса под шутки и прибаутки. Ожидался берег, а он для моряка слаще сахара и желанней Эдема, даже если вышли из порта трое суток как.
— Вижу слева мыс! — Крикнули из «гнезда». — Вижу бухту прямо по курсу!
— Оставить два рифа! Идём на бизани! Смотрим мель! Лот за борт!
Капитан стрелял чёткими командами, как из автомата короткими очередями. Та-та-та-та! Та-та-та! Та-та!
— Вижу дно! — Крикнул кто-то.
— На лоте двадцать! — Крикнул лотовый матрос.
— Бурун справа сто ярдов!
— Так держать!
— На лоте двадцать пять!
Капитан уже стоял на бушприте и командовал оттуда.
— На румпеле пять румбов лево.
Берега с левого и правого бортов сближались и охватывали парусник. Слева и справа виднелись буруны волн прибоя, но вход в бухту был чист.
— Рифим всё! Правый якорь майна! Шлюпки за борт!
Правый якорь скользнул из клюза и лёг на дно. Парусник развернуло и поставило носом против ветра и шлюпки на шлюпбалках вывесили по обоим бортам. Ветер крепчал.
Шлюпки спустили на воду, и они, подхватив буксировочные канаты, потащили каракку за мыс, в сторону устья реки, одновременно промеряя глубину.
* * *
Штормило трое суток, но моряки не расстраивались. На острове оказалось много диких свиней, фруктов и хорошая пресная вода. Жителей по близости не оказалось, хотя остатки жилищ с относительно свежими пепелищами наблюдались. Я трое суток проводил измерения долготы. Точность метода подтверждалась.
Переждав шторм и нагрузившись фруктами, мы снова вышли в море. Я забил свою каюту лимонами. Из бухты выходили с помощью шлюпок. Ветер оставался встречным.
Я попросил капитана повернуть направо к острову Буру, что мы и сделали. Верхушки гор острова мы увидели через четыре часа. Убедившись в правильности моих расчетов нашего местоположения, мы взяли курс на восток-юго-восток. На остров Бутон. Там, по моему предположению, риск встретить португальцев был минимальный.
В моей памяти вдруг прояснилось, и я «вспомнил», как мы «выруливали», пытаясь найти острова Банда. На «моих» картах был помечен мыс острова Реонг, от которого надо было следовать курсом строго на норд-ост триста сорок шесть миль.
С первого раза в нужную точку мы не попали, и блуждали туда-сюда двое суток, пока не вышли к длинному острову, оказавшемуся, по широте, островом Серам. Если попасть сразу не получалось, значилось в моих записях, то от острова Серам, широта его указывалась, надо идти семьдесят семь миль на зюйд. Мы пошли, и снова промазали. Потом попали в шторм и меня выбросили за борт. Как корабль попал в нужное место, спросить капитана я постеснялся.
И вот сейчас, после своего катастрофического фиаско, я уверенно указываю капитану точный курс. Что самое главное, — уверенно. Даже, можно сказать, самоуверенно. Но, так как с первым островом я почти попал, то капитан позволил себе послушать меня ещё раз. В расчетах маршрута к острову Буру я не учёл поправку на боковой ветер, и слегка промазал, но по здешним меркам, десять миль — это почти в «яблочко».
Сейчас на свой «выпуклый» я высчитал скорость ветра, вспомнил из жизни дона Педро поправку на боковой снос данного типа судов при разных углах атаки, разложил всё на углы, взял синусы и косинусы на своей логарифмической линейке, и сказал капитану, что ожидать землю стоит на третьи сутки пути до полудня. Крик с грот-стакселя раздался в десять сорок две ровно на третьи сутки. Капитан протянул мне руку.
— Прошу принять мои извинения, дон Педро, за мои уничижительные слова, кои я позволял себе в отношении вас, но, — добавил он, увидев мою гримасу, — это не освобождает меня от необходимости предоставления вам сатисфакции, если её вы потребуете.
Я руку пожал, но ничего ему не ответил. Он протянул, я пожал. Ни к чему не обязывающие жесты.
* * *
Бухту «Дуаха бэй» возле острова Бутунг я знал хорошо и просто показал пальцем, куда следует идти. Там находилась изумительная маленькая лагуна, образовавшаяся в устье чистейшей реки. Закрытая со всех сторон, бухта Дуаха защищала от сильных ветров и мы вошли в неё вместе с дневным бризом на очень малом ходу. Однако там нас ожидал неприятный сюрприз.
Слева в лагуну впадала не очень широкая река. В устье реки на её левом берегу стоял большой корабль. Прямо возле крутого берега. Там же на берегу располагалась небольшая деревушка хижин в двадцать.
В корабле я узнал китайскую джонку.
— Синцы, — сказал я. — Джонка. Почти двести футов. Скорее всего двадцать пушек.
— Откуда вы знаете?
— По такелажу, косым реям, отсутствию бушприта, удлинённой кормовой надстройке и наличии на ней парных мачт бизаней по обоим бортам.
— И что делать? Уходить, не поздоровавшись, неприлично, — странно усмехнувшись произнёс капитан.
— Сомневаюсь, что они здесь одни, — сказал я. — Скорее всего в соседних бухтах, в посёлках, сидят ещё синцы с кораблями. И у них очень эффективные средства оповещения, я вам скажу, капитан. Желательно бы нам уйти, пока не поздно.
— Трусите, дон Педро?
— Там на берегу, — я махнул рукой на право. — Естественный выход чёрной вулканической смолы. Они здесь, скорее всего, смолят свои корабли. При отливе корабль ложится вон там на банку[3], что позволяет заняться починкой и просмолкой его днища. Гудрон тут прекрасный.
— Откуда вы это знаете?
— Собирал информацию, —
