Провокатор (СИ) - "Д. Н. Замполит"

Зубатов воспринял информацию несколько скептически, но потом все-таки навел справки о сионистах, о чем и сообщил мне в одну из наших встреч.

По скользким ноябрьским тротуарам, кое-где посыпанным песочком, но кое-где и солью (ага, проблеме побольше ста лет), я доковылял до Гранатного, благо недобрый ветер со снегом дул в спину. Кожаный портфель заметно оттягивал руку, в нем, кроме моего инженерного хозяйства, лежало несколько библиотечных томов, среди которых были “Детство Темы” и “Гимназисты” Гарина-Михайловского, “Воспоминания” Дебогория-Мокриевича и выданная мне под большим секретом книжка Кропоткина “Хлеб и воля”, вернее, “Завоевание хлеба”, как она называлась на французском. Взял я ее чтобы не огорчать Михаила Белевского, ну и посмотреть, смогу ли я что-нибудь понять из французского текста. Руку мне оттянуло знатно, портфель, невзирая на тонкую бумагу и коленкоровые переплеты книг, весил чуть ли не полпуда, я еще подумал, что хорошо бы найти толкового скорняка и заказать ему пару-тройку изделий, вроде кожаной барсетки с ремнем через плечо.

“Четверг” у Белевских был в разгаре — присутствовало человек двадцать молодежи, но обычного шумства не было, поскольку днем ранее прибыл Семен Аркадьевич и ожидался его “выход к народу”. Почти сразу Наташа подвела ко мне незнакомого молодого человек, не то студента, не то гимназиста, с вихрастыми волосами, высоким лбом, длинным носом и едва-едва пробивающейся растительностью над верхней губой. Но взгляд у парня был неожиданно твердый и уверенный.

— Вот, Михаил Дмитриевич, познакомьтесь, это Боря, мой друг детства, я ему много о вас рассказывала.

— Очень приятно, инженер Скамов, Михаил Дмитриевич, — я протянул руку для пожатия.

— Взаимно, студент-юрист Савинков, Борис Викторович.

Глава 4

Осень 1897

Вот это номер! Сам Савинков, будущий глава Боевой организации Партии социалистов-революционеров! Писатель, террорист, министр Временного правительства — по сути, первая историческая личность на моем пути, если не считать Зубатова. Сказать, что я был огорошен мало, поначалу я даже не принимал участия в общем разговоре, хотя был чем-то вроде гвоздя программы, большинство пришло послушать и поглазеть на “американского инженера”.

Двери из библиотеки в гостинную были распахнуты, принесены еще стулья и кресла, на них расположились восемь-девять барышень в платьях с рукавами-буффами по текущей моде, вокруг них вилась дюжина молодых людей, все больше студентов и гимназистов, и пара-тройка мужчин постарше, один даже в тужурке инженера-путейца. Это были знакомые и знакомые знакомых младших Белевских, принадлежавшие по преимуществу к “прогрессивной молодежи”.

Чтобы прийти в себя от радости нежданной встречи с Савинковым, я двинулся в гостинную, где на обширном дубовом столе под белой скатертью стоял графин с водой и успел выцедить стакан, пока некий молодой человек в студенческом мундире выдал речь о демократии, за образец которой он считал САСШ. Федеральное устройство и всеобщие выборы вызвали решительное одобрение присутствующих, студент даже пару раз сорвал аплодисмент — правда, хлопали ему все больше девушки, ради которых он, видимо, и витийствовал.

Оратор перешел к разделению властей, все чаще поглядывая на меня искоса, видимо, ожидая моего выступления в поддержку. Реноме себе я за прошедшие встречи составил без малого социалистическое, так что ожидания эти были небезосновательны. Но мне подумалось сыграть от противного и после пары реплик-возражений я, ухватив паузу, выдал полноценную политинформацию о том, как устроена демократия в Штатах, со всеми ее подкупами на выборах, с дикой коррупцией в полиции, с откровенной дискриминацией даже по отношению к белым. Да-да, к белым — ирландцев в Америке гнобили и продолжают гнобить, таблички No Irish need apply проживут еще лет десять. Собравшиеся буквально открыли рот, а я добавил про истребление индейцев, самозахваты, невозможность отличить шерифа от бандита на Диком Западе — в конце концов, фильмы про индейцев и ковбойцев мы все смотрели, Гойко Митича помним с детства. А войны за ресурсы, которые вели частные компании, нанимая по сотне-другой головорезов, произвели эффект разорвавшейся бомбы, поскольку не то, что в сонной Европе, но даже и в российской Сибири было невозможно представить, чтобы разнимать “спор хозяйствующих субъектов” приходилось кавалерийскому полку с пушками.

Сеанс черной магии с последующим разоблачением я счел удавшимся, даже слишком — все время, пока я держал спич, Наташа не сводила с меня глаз.

Закруглиться я попытался пассажем про молодой американский империализм, про “Доктрину Монро”, согласно которой САСШ намерены заправлять всеми делами в Латинской Америке и что они непременно будут к этому стремиться.

— И как, по вашему мнению, они этого добьются? — раздался вопрос от двери, из которой, пока мы толкали речи, незаметно вышел сам хозяин. Генерал-лейтенанту Белевскому было под шестьдесят, был он невысок, широкогруд, с хорошим русским лицом и густой бородой — переодень в армяк, ни за что не отличишь от крестьянина центральных губерний. По его появлении возникла суета, знакомые поспешили засвидетельствовать почтение, незнакомые вроде меня были представлены, но через несколько минут вихрь затих и все вернулись на свои места, уступив генералу одно из кресел. В этой суматохе Михаил успел мне шепнуть, что Семен Аркадьевич сейчас ведает одним из отделов в Главном штабе и вообще интересуется “вестями с полей”.

— Так как же Североамериканские Штаты намерены устанавливать свою гегемонию на континенте, мистер Скаммо?

— Методы проверенные — подкуп правителей, если они готовы продаться или устройство переворотов, если не готовы. По необходимости — применение военной силы, от посылки канонерок до полномасштабной войны.

— С кем же? С Канадским доминионом прекрасные отношения, с Мексикой последние сорок лет тоже все спокойно, Испания Америке не враг…

— Вот как раз с Испанией, и в самое ближайшее время.

— Это довольно оригинальное суждение, на чем же оно основывается?

— В первую очередь — на экономических интересах. Страна вышла к Тихому океану и обустраивается на его берегах, ведет экспансию, как уже было сказано, в Латинскую Америку и развивает торговлю в Азии, отчего ей стала жизненно важна достройка Панамского канала. А для прочного владения каналом требуется контроль над Карибским бассейном, для торговли в Азии — опорная база у ее берегов. И война с Испанией позволяет убить этих двух зайцев разом, отняв Кубу, Филиппины и, может быть, Пуэрто-Рико.

Белевский хмыкнул в усы и повернулся к сопровождавшему его капитану, с моей точки зрения идеально подходящему под определение “гвардейский хлыщ” — затянутый, прилизанный, в щегольских сапогах и мундире явно из дорогого сукна. Повинуясь кивку генерала в мою сторону, офицер представился собранию как барон Зальца 3-й и немедленно кинулся в бой, тем более, что ему явно не понравились взгляды Наташи в мою сторону.

— Полагаю, что вы ошибаетесь, мистер Скаммо. Во первых, у Америки недостаточная армия для войны с европейским государством такого масштаба, всего несколько десятков тысяч штыков. Во вторых, на Кубе и на Филиппинах имеются крупные армейские силы, которые Испания сосредоточила там для борьбы с инсургентами. В третьих, у Америки нет и вряд ли будет повод для нападения на Испанию, а сама Испания никогда не нападет на Америку. В четвертых, если Соединенные Штаты совершат неспровоцированное нападение, это вызовет возмущение европейских держав и Америка окажется в положении изгоя, — барон излагал методично и четко, вероятно, он был из корпуса офицеров Генерального штаба.

— Все это верно с позиции европейской военной мысли, однако должен отметить, что отношение к боевым действиям в САСШ несколько иное. Там воюют за деньги, если так можно выразиться — в любом конфликте Америка преследует свой финансовый интерес. И сейчас этот интерес высок как никогда. Если вы прочтете американские газеты за последние полгода, то легко увидите, что обвинения в адрес Испании нарастают и что за это же время армия увеличена с тридцати до ста тысяч человек. На мой взгляд, это несомненный признак близкой войны — зачем тратить деньги штатов на федеральную армию, если не воевать?