Даррелл Швейцер - Секретная история вампиров
— Я охотник и спортсмен, а не убийца, — решительно ответил Рузвельт. — Я никогда не стрелял в животных, если у них не было шанса убежать.
— Как неэффективно! — заметил Демосфен и, слегка склонив голову, бросил взгляд на книгу Рузвельта. — Джейн Остин? А я-то думал, что вы выше комедии положений, мистер Рузвельт.
— Ей присуща исключительно изящная выразительность, которой, как мне кажется, вам недостает.
— Ее выразительность не ускользнула от моего внимания. — Мелькнула еще одна холодная улыбка. — А мне просто недостает хороших манер.
— Я это заметил. Теперь мы можем перейти к делу?
— Конечно, — согласился Демосфен. — Каких именно преступников вы ищете?
— Что дало вам повод считать, будто я ищу преступников? — спросил Рузвельт.
— Не будьте наивным, мистер Рузвельт, — сказал Демосфен. — Я свободно общаюсь со многими представителями уголовного мира. Вчера два бандита разнесли весть о том, что вы хотите со мной встретиться. Какое еще объяснение можете вы предложить для этой экстравагантной шарады?
— Хорошо, — кивнул Рузвельт. — На сегодняшний день семьдесят процентов нарушителей закона на Манхэттене контролируются тремя людьми. Это Уильям О'Брайен, Антонио Паскаль и Израэль Цукерман. Мои люди до сих пор не в состоянии их выследить. Мне сказали, что вы имеете к ним доступ и можете справляться с самыми опасными ситуациями. В случае, если вы доставите их в мой кабинет, город Нью-Йорк заплатит вам награду в тысячу долларов за каждого.
— И вы полагаете, что после этого преступления на Манхэттене прекратятся? — насмешливо спросил Демосфен.
— Нет. Но надо же с чего-то начинать, а я предпочитаю начинать с верхушки. Каждый из них ради снисхождения в суде выдаст десятки и десятки других. — Рузвельт помолчал, разглядывая высокого человека. — Вы можете это сделать.
— Конечно.
— И сделаете?
— Да.
— Я требую соблюдения полной конфиденциальности нашего соглашения, — добавил Рузвельт. — Стоит вам сказать хоть слово кому-то постороннему, и я буду считать себя свободным от всех обязательств.
— Я никому ничего не стану говорить, — заверил его Демосфен. — Однако приятно сознавать, что даже знаменитый Теодор Рузвельт ради своих целей идет на нарушение закона.
— Только ради обезвреживания самых крупных преступников. Я не обсуждаю вашу мораль и методы действий и буду благодарен, если вы не станете обсуждать мои качества.
— О'Брайен, Паскаль, Цукерман, — повторил фамилии Демосфен. — Готовьте ваши денежки, мистер Рузвельт.
— Я каждый день буду в своем кабинете.
— Не пойдет. — Прежде чем Рузвельт успел возразить, Демосфен поднял руку. — Эти люди прячутся днем и выходят лишь по ночам. И я буду ловить их ночью.
Не говоря больше ни слова, он повернулся и вышел из комнаты.
Рузвельт вернулся в свою манхэттенскую квартиру и проспал большую часть пятницы. Он проснулся после полудня, плотно пообедал, а после захода солнца отправился в свой кабинет…
…и обнаружил на полу тело Антонио Паскаля.
«Проклятие! — подумал Рузвельт. — Я же говорил, что хочу видеть их живыми, чтобы допросить!»
Он внимательно осмотрел тело. Убитый казался еще более бледным, чем Демосфен. На шее Паскаля был повязан голубой шелковый платок. Рузвельт отодвинул ткань и увидел, что у него разорвано горло.
Вид трупа не шокировал Рузвельта. Он слишком часто занимался таксидермией и слишком много времени провел в диких местах, чтобы отворачиваться в ужасе или негодовании. Но он был озадачен. Может, у Демосфена имелась собака-убийца, о которой никто не упомянул? Рузвельт попытался восстановить в памяти их встречу. Неужели Демосфен не понял, что Рузвельт хотел получить информацию от предводителя банды?
Он вызвал наряд полицейских и приказал перенести тело в морг, а сам тяжело опустился в кресло. Как теперь добраться до Демосфена прежде, чем тот убьет еще одного человека, владеющего необходимой информацией?
Несколькими часами позже он все еще размышлял над возникшей проблемой, когда Демосфен, чей цвет лица стал более ярким и насыщенным по сравнению с предыдущей ночью, вошел в кабинет, наклонив голову, чтобы не удариться о притолоку.
— Вы должны мне тысячу долларов, мистер Рузвельт.
— Это вы должны мне объяснение! — бросил Рузвельт. — Вы знали, что этот человек нужен мне живым, он обладал неоценимыми сведениями!
— Он оказал сопротивление, — спокойно пояснил Демосфен. — Я убил его в целях самозащиты.
— И горло вы ему разорвали тоже ради самозащиты? — сердито спросил Рузвельт.
— Нет, — ответил Демосфен. — Я вырвал ему горло, потому что мне так захотелось.
— Вы хоть понимали, что он нужен мне живым, что я не планировал его убивать?
— Прекрасно понимал.
Рузвельт достал из кармана небольшой пистолет.
— Тогда я должен арестовать вас как убийцу.
— Уберите эту игрушку, мистер Рузвельт, пока я на вас не рассердился, — невозмутимо произнес Демосфен. — Я отказываюсь от своего требования выдать тысячу долларов, и мы в расчете.
— Похоже, вы не поняли, — не соглашался Рузвельт. — Вы убили человека и должны ответить за это перед судом.
— Если вы не перестанете мне угрожать, я отниму у вас пистолет и сломаю его.
— Я бы не советовал этого делать.
— Мистер Рузвельт, если мне потребуется ваш совет, — сказал Демосфен, делая шаг вперед, — можете быть уверены, я вас об этом попрошу.
— Не приближайтесь, — угрожающе бросил Рузвельт.
— Позвольте мне самому решать, когда остановиться, — парировал Демосфен.
Рузвельт в упор выстрелил из пистолета в грудь высокого человека. Он даже слышал удар пули, попавшей в цель, но Демосфен на нее никак не отреагировал. Он сделал еще шаг, и Рузвельт прицелился и выстрелил ему точно между глаз, но снова безрезультатно. Наконец Демосфен протянул руку, вырвал у него пистолет и согнул дуло пополам.
— Кто вы, дьявол вас забери?! — крикнул Рузвельт, не в силах понять, что происходит.
— Я тот, кто собирается вместо вас очистить город, — невозмутимо ответил Демосфен. — С тех пор как я появился здесь в прошлом году, я делал это частным образом. Теперь намерен продолжать по подстрекательству комиссара полиции. Можете не платить мне денег, я получу свою долю с тех преступников, чье присутствие мы больше не намерены терпеть.
— Не говорите о нас как о партнерах, — потребовал Рузвельт. — Вы убили человека и предстанете перед судом.
— Я так не думаю, мистер Рузвельт, — ответил Демосфен. — Я совсем так не думаю.
Он повернулся и покинул кабинет. Рузвельт выскочил в коридор, заметил в дальнем конце троих полицейских и закричал им:
— Задержите этого человека! Применяйте любые необходимые средства!
Все трое бросились на Демосфена, но он расшвырял их, словно кегли. Прежде чем полицейские сумели подняться и возобновить преследование, он исчез.
— Дьявольщина, кто это был? — спросил один из копов, выплюнув окровавленные зубы.
— Я сам хотел бы это знать, — ответил Рузвельт, озадаченно нахмурившись.
«Ну хорошо, — думал Рузвельт, сидя за своим столом, где провел последние два часа после ухода Демосфена. — Он не мог видеть мой пистолет в Бувери. Эдит обязательно сказала бы мне, если бы в квартире побывал кто-то из посторонних. Следующая наша встреча произошла прямо здесь, так что он не мог испортить оружие. Он знал, что оно выстрелит, и знал, что не причинит ему никакого вреда.
А три офицера полиции, которые попытались его остановить? Он смахнул их с той же легкостью, с какой отмахиваются от жужжащих перед лицом насекомых. С кем же я связался?
Его действия беспрецедентны, и, если бы кто-то из полицейских мог наблюдать раньше нечто подобное, слух о нем наверняка бы до меня дошел. И все же он намекнул, что убивает людей уже в течение года. Возможно, это были преступники; среди них не принято заявлять об убийствах.
Но что все-таки происходит? Было бы легче всего объявить его сумасшедшим, но на меня он не произвел впечатления безумца».
Рузвельт вышел из-за стола и зашагал по кабинету. Внезапно он ощутил приступ клаустрофобии. Пора глотнуть свежего воздуха и истратить нервную энергию на пешую прогулку. Возможно, ходьба на свежем воздухе и несколько упражнений ненадолго выгонят из его головы мысли о Демосфене, а потом он сможет вернуться к проблеме со свежими идеями.
Внезапно он услышал с полдюжины пистолетных выстрелов и пронзительный вопль. Рузвельт ринулся вниз по лестнице к главному входу и увидел, что четверо его полицейских сгрудились вокруг пятого, неподвижно лежавшего на тротуаре. В нескольких футах от них лежало еще одно тело, такое же бледное, как тело Паскаля.
