Сергей Шхиян - Заговор
Как только мы остановились возле избы, на крыльцо выскочила хозяйка, которую я сразу узнал, она порывисто бросилась к мужу, придержать стремя, пока он слезал со своей кобылы. Супруги обнялись так, как будто не виделись целую вечность. Только после того женщина посмотрела на меня и сразу узнала:
— Федя, — крикнула она в открытую дверь, — выходи, к тебе товарищ приехал!
На крыльцо вышел царь Федор в простом платье и остриженный под горшок. Он сильно похудел, стал бледным и выглядел отрешенным. Бывший царь уставился на меня как на привидение, но когда узнал, расплылся в приветливой детской улыбке.
— Алеша, — радостно сказал он, спускаясь по ступеням во двор, — вот кого не чаял увидеть!
В отличие от сестры, которая начала встречу с упреков, что я их бросил в трудную минуту, он, казалось, был мне искренне рад.
Мы обнялись.
— А я думал, ты погиб, — говорил свергнутый царь, ласково гладя плечо. — Ты знаешь, мою матушку удавили? — грустно добавил он.
— Знаю, — ответил я, удивляясь, как за полтора месяца, что мы не виделись, он изменился. Встреться Федор мне на улице, не уверен, что смог его бы его сразу узнать. Теперь в нем ощущалось что-то искусственное, даже странное, как будто он был только что со сна.
Когда первые радостные возгласы затихли, оказалось, что говорить нам, собственно, не о чем. Ну, встретились, ну, оба живы, здоровы. Возникла обычная неловкость, когда нужно как-то продолжить разговор, только непонятно на какую тему. Решил этот вопрос сам бывший царь:
— Пойдем в избу, я тебя со своей невестой познакомлю, — сказал он, забирая у меня из руки повод донца. — Сейчас, только лошадей в конюшню отведу.
Мне осталось только удивленно смотреть, как монарх, которого еще недавно водили под руки бояре, повел хозяйскую кобылу и моего жеребца через двор. Однако насладиться зрелищем работающего царя я не успел.
— Проходи, добрый человек, в избу, гостем будешь, — пригласила меня хозяйка.
— Спасибо, я Федю подожду, — отказался я.
Она согласно кивнула и в сопровождении мужа вернулась в дом.
Я подождал, пока вернется царь.
— Ну, как ты тут? — спросил я, пользуясь тем, что мы оставались без свидетелей с глазу на глаз.
— Хорошо, — улыбнулся он, — только матушку жалко, и о Ксении волнуюсь, как она одна горе мыкает.
— Я видел ее недавно, Ксения с датским рыцарем Эриком пробирается в Скандинавию, — сказал я.
Годунов удивленно на меня посмотрел, словно не понимая, о чем идет речь. Раньше он соображал быстрее.
— Значит, это не она с Самозванцем?! — наконец понял он. — Вот это добрая весть! Как она, что с ней?
Я вкратце рассказал о нашей встрече с царевной у подмосковных разбойников, стараясь не выпячивать своей роли в освобождение Ксении из плена.
Годунов внимательно слушал, но мне показалось, что большая часть того, что я говорил, проходит мимо него. Когда я кончил рассказ, он не задал ни одного вопроса, будто речь шла не о его сестре, а постороннем человеке. После долгой паузы заметил:
— Видно, у каждого своя судьба.
С этим трудно было поспорить, но я, честно говоря, ждал от него больших эмоций. Мы молчали, я — не зная, что говорить, он — отстраненно улыбаясь непонятно чему.
— А ты как? Хозяин говорит, что живешь с Беатриче? — теперь уже я прервал тягостную паузу.
Упоминание придуманного им же имени заставило Федора поморщиться, видимо, прежняя профессия невесты им еще не была забыта.
— Пойдем, поздороваешься с Феклой, она тебя часто вспоминает, — вяло улыбнувшись, предложил он.
Мы поднялись на крыльцо и вошли в дом. Здесь, сколько я помнил, ничего не изменилось, и на трактир помещение решительно не походило. Голые стены, большой стол с простыми лавками вдоль него. Навстречу нам вышла и низко поклонилась девушка в затрапезном льняном платье, в которой я не сразу узнал красавицу Беатриче. Она сильно похудела с того времени, когда я ее видел последний раз. Даже в простой одежде она была по-своему хороша.
— Видишь, кто к нам пришел? — спросил бывший царь, откровенно любуясь девушкой. Та глянула на меня, словно видела впервые, небрежно кивнула и нежно улыбнулась жениху.
Кажется, в этом доме все были влюблены: и хозяева, и холопы.
Напомнить ей, что мы знакомы, было бы бестактно, вряд ли Фекла хотела, чтобы ее вспоминали в прежней роли, потому я, тоже молча, ей поклонился.
На какое-то время возникла очередная неловкая пауза, Фекла испытующе глянула на меня, видимо, оценивая, как я ее воспринимаю. Я старательно смотрел на нее так, как будто видел впервые. Тогда она, кажется, успокоилась и пригласила садиться. Я поблагодарил и опустился на лавку. Делать мне здесь было больше нечего, Федора я увидел, убедился, что с ним все в порядке, но сразу уезжать было неловко.
В горнице мы остались втроем, хозяева куда-то вышли, но разговор опять не клеился. Пока я придумывал, что бы такое сказать, девушка пригласила меня остаться пообедать. Я подумал и согласился. Это сразу как-то разрядило атмосферу.
— Вы пока поговорите, а я накрою на стол, — радостно сказала она и быстро вышла.
Мы опять остались одни. Федор смотрел вслед невесте, не погасив блаженную улыбку на лице. Судя по тому, что я наблюдал, он был счастлив и доволен жизнью. На меня он больше не обращал внимания.
— Что ты собираешься делать дальше? — спросил я, когда молчание затянулось дольше всяких приличий.
Годунов удивленно посмотрел на меня и ответил:
— Что мне еще делать? Женюсь на Фекле.
Жениться и жить частной жизнью, дело, несомненно, хорошее, но не для коронованного царя, у которого только что отобрали престол.
— Не боишься оставаться в Москве, вдруг тебя кто-нибудь узнает? — задал я вполне уместный в этой ситуации вопрос. Имея в виду, что с бывшими монархами их преемники обычно не церемонятся.
— Кто же во мне теперь царя увидит, — проведя рукой по лицу, ответил он. — Меня уже и похоронить успели.
Я опять подумал, что с парнем явно не все благополучно. Не может человек так быстро измениться. Раньше в нем с первого взгляда чувствовались ум и талант. Федор был активен, всем интересовался, а теперь рядом со мной сидел какой-то индифферентный овощ. Я опять попытался расшевелить его:
— Не жалко престола?
— Нет, мне царствовать никогда не нравилось, здесь жить интереснее. Я, знаешь, сколько нового узнал! Да и с Феклой мне хорошо, спокойно.
— Я, может быть, поеду послом в Европу, мог бы взять тебя с собой. Ты смог бы в каком-нибудь университете учиться, — сделал я еще одну попытку вывести его из прострации. Однако на этот раз он почему-то возбудился, вскочил и сердито посмотрел на меня:
— Я от Феклы никуда, — быстро и горячо заговорил он. — Как же мне без нее, сам видел, какая это девушка!
— Ну, смотри сам, только потом не жалей. Не век же тебе в трактире холопом служить. Что это вообще за занятие для человека с твоими способностями!
— Нет, мне здесь очень хорошо! Вот поживешь здесь с нами, тогда сам поймешь!
Чего ради я должен был жить в этом трактире — я не понял. Мне уже спустя пятнадцать минут после приезда было тут скучно.
— Мне скоро нужно будет уезжать, меня сегодня пытались ограбить, — сказал я, чтобы вежливо объяснить свое нежелание оставаться. — Нужно разобраться с разбойниками.
— Зачем тебе уезжать, давай вместе держаться, мы тебя с Феклиной сестрой познакомим, она очень хорошая девушка.
Я хотел было спросить, не из того ли она веселого заведения, что и ее сестра, но, боясь обидеть пылкого жениха, промолчал.
— Может быть, как-нибудь в другой раз. Сегодня никак не смогу остаться, у меня много дел.
Торчать здесь и слушать весь этот бред у меня не было ни малейшего желания. Даже при большой прошлой симпатии к свергнутому царю.
— Жалко, а то бы нам вместе весело было, — безо всяких эмоций в голосе сказал он. — Останешься обедать, может быть, и передумаешь. Я вначале тоже хотел уйти, а потом мне так хорошо стало, что решил навсегда остаться.
То, что он сказал, меня неожиданно задело. Я снова внимательно всмотрелся в изменившееся лицо царя, но он никак на это не реагировал, чему-то улыбался. Вопросов у меня появлялось все больше, а ответов пока не было никаких.
— А что за люди живут у вас на постоялом дворе? — спросил я, надеясь хотя бы выяснить странность расположения трактира вдалеке от дороги.
Он долго не отвечал, как будто перебирал в уме всех местных обитателей, потом ответил в высшей степени неопределенно:
— Разные люди живут, одни приезжают, другие уезжают, всех и не упомнишь.
Федор опять замолчал и ласково смотрел на меня, как-то слепо, механически улыбаясь. Я решил пока ничего не спрашивать, самому попробовать разобраться в том, что здесь происходит. Теперь мне стало интересно. На царя я больше не обижался. Мы сидели, не произнося ни слова, что его ничуть не смущало, напротив, не мешало глупо улыбаться и таращиться в сторону внутренней двери, за которой скрылась невеста. Она как ушла, так больше не появлялась. Обеда все не подавали. Я исподтишка наблюдал за Федором. Теперь мне казалось, что в нем что-то надломилось.
