Александр Филатов - Тайна академика Фёдорова
Когда такое делается по отношению к своим детям, то в условиях нужды это можно считать нормальным – лишь бы и дети выросли такими же! Сейчас же Алексей увидел, понял, что его мама жертвует собой и для совершенно посторонних людей. В соседнем доме села-райцентра, где она теперь работала, жила семья, в которой была девочка лет семи или восьми. Мать её попала в больницу, а отец запил, возможно – с горя. Уж очень дружная, настоящая была семья, а болезнь женщины – тяжёлой и опасной. Девочка же. Девочка же часто оставалась голодной. И мама стала её приглашать на ужин: днём-то пропадала на работе в школе. Когда девочка благодарила маму тихим голосом и, очень стесняясь, уходила, мама совала ей в карман курточки бутерброд или просто булочку – на утро. Осознав добрую и даже стыдливо скрываемую жертвенность своей матери, Алексей, тем не менее, полностью прочувствовал это качество лишь долгие годы спустя, сначала – наблюдая за другими семьями, а затем и в поисках жены для себя. Тогда-то он и понял, что таких женщин просто больше не бывает: говорят, что раньше многие такими были, но теперь – нет!
У Ольги Алексеевны было ещё одно качество, которое Алексей перенял и сделал своей профессией: поиск, сбор и пытливый анализ всего нового. Когда материальное положение выправилось, мама стала выписывать множество разных журналов, газет, делала и сортировала вырезки, храня их в отдельных папках или специально сделанных самодельных конвертах с надписями. Но и до этого она приносила из школы журналы и газеты с заинтересовавшими её сведениями. Перед возвращением этих журналов в школу делала выписки своим неповторимым почерком – округлым, чётким, понятным каждому. Когда было можно, оставляла принесённые вырезки или целые журналы дома. Но мама не просто собирала разные интересные сведения. Она при необходимости – с готовностью, а зачастую, при возможности,– с искренним желанием бралась за освоение новых профессиональных знаний и навыков. Так, ей было уже за пятьдесят, а Алексей как раз стал работать в вузе, когда она купила уценённую почему-то вдвое новенькую кинокамеру "Экран-3" и освоила непростое и хлопотное дело съёмки кинофильмов.
Для этого дела требовалось освоить основные принципы режиссуры, основы операторской техники, стать лаборантом и химиком, освоить "стереоэффект плоского изображения", не говоря уже о таких элементарных вещах, как организация освещения, выбор экспозиции или "точка съёмки". Показав Алексею, приехавшему к ней на двухмесячный ассистентский отпуск, самостоятельно сделанный мультипликационный фильм, мама заразила киносъёмкой и его. Алексей не только освоил это дело (опытному фотографу это было не так уж сложно, скорее – непривычно), проштудировал приобретённые мамой специальные книги. Они во время следующего отпуска сняли полнометражный, хотя и неозвученный игровой фильм по написанному в зимнее время сценарию. Вообще-то считалось – так об этом говорилось в книгах для кинолюбителей, что в домашних условиях возможно создание лишь короткометражных игровых фильмов. Однако им удалось это трудное дело! Позже эти навыки очень пригодились Алексею, когда он несколько лет профессионально работал на областной телестудии.
И так было всегда и во всём: мама умела заразить своим энтузиазмом, стремлением к серьёзному овладению новым делом и его, и всех, с кем общалась. Нередко её при этом отговаривали, приводили обоснованные доводы о невозможности осуществить то, за что она в очередной раз бралась. Мама в таких случаях молча загадочно улыбалась или же отвечала: "А вот посмотрим! Давайте сначала попробуем, ведь безвыходных положений не бывает!" В итоге она оказывалась права и, как правило, находила простое, хотя и неожиданное решение. Преодолевала возникшие трудности. Взявшись за дело, его уже ни в коем случае и ни под каким предлогом нельзя было бросить, не довести до конца. Следовало искать решения и выходы из затруднений, планировать свои действия, их последовательность, необходимые средства. Правда, при этом ей приходилось много и напряжённо думать. Именно так, конкретными делами, приобщала мама к думанью и его, своего сына, и учеников, и знакомых. Именно поэтому думанье стало для Алексея желанным и интересным делом, а потом и профессией.
Когда Алексей мысленно обращался к своему детству, ему неизменно в первую очередь вспоминались праздничные дни. И вовсе не потому, что в их семье любили праздность, напротив – ничегонеделание воспринималось как тяжкое наказание. Но в праздники проявлялось ещё одно удивительное качество мамы – стремление и умение сделать день действительно, по-настоящему праздничным, ярким, запоминающимся. Сколько Алексей себя помнил, их семья всегда держалась не то чтобы особняком или, тем более, отчуждённо, но как-то самостоятельно. Родители с неизменной приветливостью и не показным дружелюбием относились к знакомым и соседям. Став взрослым, Алексей Витальевич осознал, что дружелюбие проявлялось не ко всем соседям, а лишь к тем, кто, во-первых, не был стяжателем, во-вторых, в повседневной жизни проявлял элементарную честность и порядочность, а в третьих, не тяготел к спиртному. Знакомые же родителей всегда были людьми, чем-то интересными, способными и на самостоятельность суждений, и на поступок.
Хотя отец Алексея был довольно крупным начальником, он никогда не чурался тех, кого принято называть простыми людьми. Лишь бы они были интересны, порядочны и не склонны к сплетне. Среди знакомых отец слыл знатоком и рассказчиком анекдотов, умел говорить с немецким, китайским и грузинским акцентами. Как-то отец признался Алексею, что для разведчика, поработавшего и в Монголии, и с немцами, первые два акцента усилий не требовали, а грузинской манере речи он стал специально учиться в последнем классе школы, когда кто-то из ребят заметил его некоторое портретное сходство со Сталиным. Мама же была неистощима в изобретении разных приятных сюрпризов, умела с минимальными затратами, но с большой выдумкой и изяществом подготовить подарки. Но и это ещё не всё. К каждому празднику – будь это Новый год или день рождения, День Победы или 7-е ноября – она начинала готовиться загодя: не только готовила подарки, но, прежде всего, придумывала какую-либо программу и обязательный аттракцион, всегда интересный.
Денег не всегда хватало. Особенно это стало чувствоваться, когда родители расстались. Но яркость и запоминаемость подготовленных Ольгой Алексеевной праздничных мероприятий от этого не пострадали. Напротив, не располагая достаточными средствами, она стала готовить самодельные подарки – и ему, и младшему брату, и двоюродному брату Вите, который в последующем, к тридцати годам, стал полковником ГРУ, но неизменно вспоминал душевную щедрость Ольги Алексеевны и преподнесённые ею ко дням рождения мелочи. Выручал тут и её художественный талант. Еще в отрочестве её рисунки и лепка были высоко оценены знаменитой Мухиной – той самой, чья скульптура изображена на заставке "Мосфильма". Как бы то ни было, но Алексей, став взрослым и даже пожилым мужчиной, со светлым чувством, смешанным с грустью невозвратности ушедшего времени, вспоминал праздничные дни своего детства, отрочества, юности, да, честно говоря, и подарки, сделанные мамой ему – уже взрослому, остепенённому солидному мужчине.
При всём том Алексей мог наперечёт назвать случаи, когда его родители организовывали то, что называется застольем: не было это принято в их семье. Если праздник, то значит должны быть какие-то интересные дела, занятия, а не тупое сидение за столом. Если уж сидели за столом, то, во-первых, длилось это не долго, обычно в обед, во-вторых, после праздничного обеда с неизменной маминой очередной кулинарной находкой устраивалось какое-либо интересное занятие, призванное, как много позже осознал Алексей, развивать смекалку, сообразительность и знания у них, у детей. Один раз, правда, было сделано исключение: к семилетию брата родители просто подготовили занимательный кукольный спектакль, с магнитофонным звуковым сопровождением. А магнитофоны тогда только-только стали появляться в продаже. Уровень этого сказочного спектакля по собственному сценарию мамы был таков, что младший брат, посещая позже профессиональные кукольные театры, кривился и отзывался о них с пренебрежением. Отец при этом молча, но с довольным видом усмехался в свои сталинские усы, а мама, не одобрявшая высказываний, унижающих людей, спорила, обращая внимание юного критика на те или иные положительные стороны спектаклей профессионалов.
Ещё реже родители ходили в гости. Знакомые любили их приглашать к себе и за способности папы как рассказчика и тамады, и за обаятельную мамину лёгкость в общении, сочетавшуюся со способностью незаметно сделать заурядное застолье чем-то таким, что запоминалось всем присутствующим. Если родители и проводили время со своими приятелями и знакомыми, то почти всегда это происходило на природе – с кострами, установкой шалашей или самодельных палаток. Но, как правило, родители стремились проводить время в семье – друг с другом и с ними – своими сыновьями. Став взрослым, Алексей понял, что инициатива в этом была не папиной, а маминой, что впрочем, не удивительно: женщина и должна быть хранительницей семейного очага. Поскольку такое как будто бы замкнутое семейное общение было неизменно связано с интересными мероприятиями, интересными для всех – и для родителей, и для детей, то это обязательное общение со взрослыми нисколько не тяготило подрастающих отроков. Напротив – они с нетерпением ожидали досуга.
