Игорь Градов - Пока «ГРОМ» не грянул. На Берлин в 1941 году
Последствия войны были поистине ужасны. Когда немецкая армия сложила оружие, началось планомерное уничтожение Германской империи. И только национал-социалистическое движение начало путь к возрождению рейха.
Англию это никак не затрагивало и ничем ей не угрожало. Однако вскоре возобновилась британская политика окружения Германии. Изнутри и извне плелся заговор с единственной целью - помешать созданию национального государства и вновь погрузить рейх в пучину бессилия и нищеты. В 1936 году Черчилль заявил, что Германия становится слишком сильной и поэтому ее следует уничтожить. В 1939 году Англия показала, что этот момент настал.
При таких обстоятельствах, сознавая свою ответственность перед своей совестью и перед историей немецкого народа, я счел возможным и даже необходимым отдать приказ о подготовке вторжения на Британские острова. Оно должно положить конец бессмысленной войне, развязанной английским правительством, и обеспечить нашу безопасность..."
Берлин
16 мая 1941 года
Принцальбертштрассе
Утром Крауха неожиданно вызвал к себе группенфюрер СС Генрих Мюллер. Вилли всего два раза был в кабинете руководителя IV управления РСХА - при переводе из Дрездена и при представлении к награде, а потому несколько волновался. С чего бы шефу гестапо вызывать рядового сотрудника? Скорее всего, это могло означать лишь одно - ему хотят поручить какое-то особое задание...
Краух прибыл в приемную за пять минут до назначенного времени. Ровно в десять секретарь пригласил его в кабинет. Вилли вошел и четко, по-партийному приветствовал группенфюрера.
- Дружище, - улыбнулся Мюллер, - проходите, садитесь.
Невысокого роста, коренастый, с квадратной головой на толстой, короткой шее, шеф гестапо сидел за тяжелым столом из красного дерева. Его простоватое деревенское лицо излучало искренне радушие, но маленькие серые глазки были холодны. Группенфюрер внимательно изучал Крауха. После нескольких незначительных вопросов он перешел к делу.
- Вы, наверное, уже в курсе, что в Берлине действует несколько вражеских агентурных групп. Они достаточно активны, имеют радиостанции и регулярно выходят в эфир. По нашим данным, это немцы, сочувствующие Советам, а также некоторые офицеры вермахта. Да-да, дружище, не удивляйтесь, дело обстоит именно так. Эти выродки снюхались с большевиками и готовы продать родину! В подполье действует целая сеть, снабжающая Москву информацией. В последнее время, кстати, советское посольство резко активизировалось. Это означает, что намечается что-то серьезное, скорее всего передача каких-то особенно важных сведений. Мы должны предотвратить этуутечку и выявить ее источники. В связи с этим я хочу поручить вам задание. Неделю назад в Берлин прибыл некто Николай Шмаков. По документам числится переводчиком в представительстве Морфлота, но на самом деле является штатным сотрудником советской госбезопасности. За ним, разумеется, установлено наблюдение, но он уже дважды уходил от моих людей, причем весьма профессионально. Мы полагаем, что Шмаков встречался с кем-то из нелегалов. Поэтому здание такое: выяснить все его контакты - с кем, где и когда. Для нас это очень важно. Вот его досье - то, что нам удалось достать по своим каналам. Ознакомьтесь.
Краух взял тоненькую папочку и несколько минут молча изучал документы, а потом произнес:
- Группенфюрер, я должен честно признаться: у меня нет достаточных навыков для этой работы. Я был занят, так сказать, другими делами...
- О ваших навыках я прекрасно осведомлен, - отрезал Мюллер, - как и о том, что вас превосходно характеризуют по месту службы - как ответственного и исполнительного сотрудника, готового выполнить любое задание. Вот я и поручаю вам разработку Шмакова. Не волнуйтесь, в помощь вам выделим трех человек, самых проверенных и опытных агентов. Они помогут установить слежку за Шмаковым, выявить его связи, а вы должны лишь руководить операцией. Все понятно?
- Так точно, господин группенфюрер! - Краух понял, что разговор окончен, и поднялся со стула.
- Можете идти, - махнул рукой Мюллер. - Передайте вашему начальнику, Вольфгангу фон Вернеру, что я забираю вас из отдела и временно перевожу в свое подчинение. С группой познакомитесь чуть позже, а пока возвращайтесь на свое место и сдавайте дела. К работе приступите завтра же. Докладывать о результатах будете лично мне.
- Хайль Гитлер! - вскинул руку Краух и вышел из кабинета.
В небольшой комнате, которую он делил со своим старым другом, Юргеном Зеллером (его тоже недавно перевели в Берлин), к счастью, никого не было.
Вилли закурил и задумался: дело предстояло трудное, а провалить его нельзя - иначе прощай, карьера. Все-таки задание самого шефа! Мюллер обладает великолепной памятью, хорошо помнит, что кому поручал, и требует результатов. Вот бы взять этого русского, посадить в подвал и как следует допросить! Наверняка через сутки расколется и расскажет все, что знает. Но нельзя - работники Морфлота, как и сотрудники советского посольства, пользуются дипломатической неприкосновенностью. Значит, придется сутками караулить его возле службы и дома, сопровождать всюду, ждать, пока не проявятся его контакты. И лишь потом приступить к их разработке. Незаметно арестовать предателя (или группу предателей, что еще лучше), запугать, заставить работать на себя. Затем подловить Шмакова на какой-нибудь грязной истории, лучше всего с женщиной, это самый надежный способ, и перевербовать.
Вилли докурил сигарету и взялся за текущие дела - предстояло привести их в порядок и передать Зеллеру. То-то он обрадуется! Штурмбанфюрер представил, как скривится физиономия Юргена, и усмехнулся: пора бы ему понять, что Вилли уже не бедный приятель, устроенный на хорошее место по дружбе. Он давно стоит с Зеллером на одной ступеньке, а теперь, возможно, даже выше. От этих мыслей на душе Крауха сделалось тепло и приятно.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Москва
17 мая 1941 года
Кремль
Сталин читал документы, полученные из советского посольства в Берлине. Начальник Главного разведывательного управления Генштаба РККА Филипп Голиков терпеливо ждал. Наконец вождь оторвался от бумаг и спросил:
- Значит, Гитлер все же хочет напасть на Англию? Так?
- Все данные свидетельствуют об этом, Иосиф Виссарионович, - с готовностью ответил Голиков.
- А вы как считаете? - Сталин обратился к руководителю внешней разведки НКГБ Павлу Фитину.
- Гитлеру хочется, чтобы мы так думали, - ответил Павел Михайлович. - Но настоящая подготовка к десанту, по нашим данным, не ведется. Одни показушные мероприятия, вроде недавних учений на побережье Ла-Манша. Шума много, а толку никакого. В то же время у наших западных границ становится все теснее от немцев. Позавчера прибыла 5-ая армия, стоявшая ранее под Варшавой, ожидается еще по крайней мере десять дивизий, из них половина - танковые. И они направлены против нас.
Сталин задумчиво посмотрел на Фитина, а потом обратился к Голикову:
- Вы придерживаетесь того же мнения?
- Нет, мы уверены, что Гитлер готовится к высадке в Британии, - лицо генерал-лейтенанта сделалось красным, - прибывшие в Польшу части - это второй эшелон. Его спрятали подальше от глаз англичан. Кроме того, у нас есть карта, переданная югославским военным атташе полковником Путником. На ней обозначены все 72 немецкие дивизии, расположенные вдоль наших границ. Сразу видно, что они повернуты на запад.
- Путник - двойной агент, - заметил Фитин, - он работает и на нас, и на абвер, это точно известно.
- У меня нет причин не доверять Путнику, - лицо Голикова стало совсем багровым, - его сведения соответствуют тому, что сообщают и наши разведчики. Вчера пришла информация, что королевская семья, члены палаты лордов, парламент и правительство готовятся к эвакуации. Англичане разработали план подрыва своих морских баз и затопления судов, если не удастся перегнать их в Канаду. В горах Шотландии строятся лагеря для партизан...
- И все же я не верю, что Гитлер нападет на Британию, - упорствовал Фитин. - У него нет для этого ни сил, ни средств.
- А как быть с тем, что абвер чуть ли не ежедневно засылает в Британию диверсантов? - выложил новый аргумент Голиков. - По сути, жертвует людьми, чтобы раскрыть оборонительные рубежи. Большинство агентов гибнет, но сведения они передавать успевают.
