Геннадий Марченко - Музыкант-2
Группа играла сегодня вещи со своего первого альбома, который так и назывался - 'The Rolling Stones'. Начали с композиции 'I Just Want To Make Love To You', затем сыграли 'Route 66', третьей - 'Honest I Do'... Я догадывался, что их самая знаменитая вещь 'Satisfaction' сегодня не прозвучит, потому что точно помнил, что она войдет в следующий альбом 'Out Of Our Heads', вышедший в этом, 65-м году. Почему бы не предложить эту песню 'роллингам' в качестве своеобразного презента?
Но вдруг вещь уже написана, и они пока ее приберегают для следующих концертов, после летнего выпуска грядущего альбома? Как я буду выглядеть в таком свете? Попасть впросак - это еще самое мягкое выражение. Но можно ведь поступить и хитрее!
Между тем шоу входило в решающую фазу, группа завела народ, и публика орала что-то невразумительное, разве что на сцену не летели пивные бутылки и кружки. Но это скорее от восторга, чем от недовольства. А тут еще Мик во время паузы между песнями показал пальцем в мою сторону и проорал в микрофон:
- Леди и джентльмены, в этом зале присутствует русский футболист из 'Челси' Егор Мэлтсэфф. Недавно он оказал мне большую услугу, давайте его поприветствуем!
Небольшой зальчик взорвался аплодисментами. Лысый бугай, щерясь в бороду редкозубым ртом, так меня пихнул, что я точно улетел бы в стенку, не окажись плотно стиснутым людьми со всех сторон. Пришлось глупо улыбаться и махать руками, мол, спасибо, я с вами и в том же духе.
После концерта без проблем завалился к 'роллингам' в гримерку. Здесь было накурено ничуть не меньше, чем в зале, стоял звон пивных бутылок, а парни - включая продюсера группы Эндрю Олдхэма - живо обсуждали прошедшее шоу.
- О-о, смотрите, это же Егор! - поднялся мне навстречу Мик. - Пиво будешь?
- Хм, пиво... Да ладно, давай, от одной бутылочки ничего ужасного не случится.
- Да и от двух тоже, - хмыкнул Кит, присасываясь к горлышку.
- Парни, я вам уже рассказывал, этот тот самый русский, который спас меня от братьев Мерсеров. И кстати, надо бы вернуть им должок, Майкл Филипс Джаггер такого не прощает.
- Надо было тебе сразу заявить в полицию, - сказал Олдхэм.
- К чертям полицию, такие же уроды, как и эти братцы. Я с ними разберусь по-своему, дай срок...
Похоже, Джаггер готов был разобраться со всем злом мира, правда, только на словах. Что ж, натура творческая, не мне его винить. Может, так оно и лучше, что он только языком молоть мастер, а то, чего доброго, не дожил бы до глубокой старости.
- Кстати, парни, Егор еще и музыкой занимается, - сменил тему Джаггер. - У себя в России он известный композитор и исполнитель.
- Серьезно? - удивился Джонс. - Может, исполнишь что-то нибудь из своего? Есть что-то на английском?
С этими словами он протянул мне акустическую гитару - дредноут 'Martin-D45'. Винтажная вещь, отличается громким звуком и усиленными басами, была популярна в эпоху, когда усилители и микрофоны еще только начинали свой путь на сцену.
- Хм, что ж вам такое спеть... А вот, есть одна вещь.
В общем, исполнил им 'Lady In Black' от Кена Хенсли из 'Uriah Heep'. Надеюсь, парень взамен этой песни родит хит не хуже. Ну а если не родит... Блин, ненавижу эти душевные терзания!
- А что, талантливо, - резюмировал Ричардс.
- Симпатичная мелодия, - поддержал Мик. - Конечно, не наш стиль, но своего слушателя найдет.
Тут я должен был слегка зардеться, но что-то не рделось. Вместо этого я отхлебнул пива и заявил:
- Вообще-то у меня есть много разных вещей, не только баллады. Причем много, и я планирую понемногу их собирать в альбомы. А что-то буду предлагать другим исполнителям.
- Эй, парень, а у тебя есть продюсер? - спросил Олдхэм.
- Пока нет, хочешь им стать?
- Почему бы и нет? Если ты действительно настолько талантлив, то я мог бы организовать тебе выступление. У меня в лондонских клубах все схвачено.
Еще один любитель побахвалиться. Но в любом случае человек мог быть полезен, учитывая, что в кое-каких заведениях он реально смог бы организовать концерт. Правда, как на это посмотрит Федулов и прочие. Опять же, вдруг 'роллинги' своего продюсера ко мне заревнуют... Чего голову ломать, будем решать проблемы по мере их поступления.
- Почему бы и нет, Эндрю, я подумаю над твоим предложением.
- Эй, парни, - сменил тему Олдхэм, - я же вам должен за концерт! Вот, держите по десятке.
Мда, десять фунтов на рыло за концерт в прокуренном зале... Негусто, ну ничего, лет через десять их гонорары не будут идти ни в какое сравнение с сегодняшними. Москва тоже не сразу строилась, как пели Никитины... Кстати, неплохая песня, 'сочинить' ее что ли задним числом? В Союз-то все равно вернусь рано или поздно. Другое дело, что песня аккурат встала в фильм 'Москва слезам не верит', а его в это время точно не снимут, даже если я предложу идею. Может, и снимут, но получится совсем не тот, любимый миллионами фильм. Там же в тексте ведь и поется: 'Александра, Александра...' То есть муссируется имя дочери главной героини.
Пока шла раздача слонов, я, негромко перебирая струны, вполголоса запел, как бы про себя, но при этом исподволь наблюдая за реакцией окружающих:
I can't get no satisfaction
I can't get me no satisfaction
'Cause I try, and I try
And I try, and I try.
I can't get no, I can't get no...
Ага, к середине песни появилась заинтересованность, разговоры замолкли, обратили внимание на меня. А я, увидев такое, стал громче ударять по струнам и добавил экспрессии в голосе. Закончив петь, с непробиваемым выражением на лице отпил из бутылки глоток пива.
- Егор, что это была за песня? - спросил Мик. - Ты придумал?
- Получается, так, - кивнул я, внутренне расслабляясь.
Видно, Джаггер и Ричардс до ее сочинения еще не дошли. И, похоже, теперь уже не дойдут.
- Кстати, все думал, кому ее предложить... Не хотите исполнить?
Короче говоря, через пятнадцать минут мы снова были на сцене, где быстро подключили все штекеры и усилки, а затем я снова начал ее исполнять, уже под аккомпанемент 'роллингов'. За исключением Мика, который стоял перед сценой рядом с Олдхэмом, изображая слушателей.
В отличие от оригинального выступления группы, где солист просто пел в микрофон, мне пришлось опять вооружиться гитарой, но на этот раз ее электрической версией. Пока парни врубятся, что к чему, нужно же кому-то играть ведущую партию. Всего-то пара-тройка аккордов по большому счету, но ведь главное как подать! Когда мы прогоняли песню по второму разу и парням удалось не только поймать ритм, но и обозначить вполне приличный аккомпанемент, я выложился на полную, в какой-то момент бросив гитару и принявшись бродить с микрофоном по сцене, насколько позволяли ее миниатюрные размеры. Стоявшие чуть ниже Мик и Эндрю притоптывали и хлопали ладошами в такт.
- Ну как, нормально звучит в оригинале? - вытирая рукавом пиджака вспотевший лоб, спросил я Мика.
- Это то, что надо, как раз в нашем стиле. Ты согласен, Эндрю?
- Точно, думаю, публика заведется. Вроде слова и музыка непритязательные, но как-то затягивает. Эту вещь можно включить в ваш следующий альбом, Мик.
- Я тогда перепишу текст и ноты, хотя ребята и так эту простенькую мелодию выучили.
- Отлично... Кстати, Егор, где ты так здорово научился говорить по-английски? Ты вроде в Лондон перед Новым годом прилетел...
- Ну так я по условиям контракта два раза в неделю посещаю курсы, видно, хороший ученик.
Я и в самом деле похаживал на занятия, оговоренные по контракту, но откровенно там скучал. Хотя, вернее, больше забавлялся. Уроки были рассчитаны на практически полных дилетантов, я же вполне прилично владел языком, но вынужден был это скрывать, повторяя за педагогом давно известные выражения на языке Шекспира.
В общем, разошлись чуть не за полночь, вполне довольные друг другом и договорившись о дальнейших контактах. А на следующий день всю Англию потрясла новость о смерти Уинстона Черчилля. Похороны бывшего премьер-министра были назначены на 30 января, и по случаю траура все увеселительные и спортивные мероприятия отменили. Понятно, что и нас, игроков 'Челси', освободили от тренировок, и мы всей командой ранним утром отправились смотреть прощание с Черчиллем.
Похоже, у Вестминстерского зала собрался весь Лондон, если бы мы пришли чуть позже - черта с два удалось бы протолкнуться в первые ряды. Мое отношение к персоне Черчилля было неоднозначным. Да, фигура в мире политики считалась весьма значимой, но его нелюбовь к русским - особенно большевикам - была общеизвестна. То есть и ко мне отчасти тоже. Поэтому особой печали я не испытывал, пребывая лишь в роли стороннего наблюдателя. Кстати, многие в толпе отнюдь не выглядели грустящими, то и дело слышались смех и оживленные разговоры. Для кого-то это так же было очередное шоу.
В девять сорок пять гроб с телом Черчилля был вынесен из Вестминстерского зала и водружен на лафет, после чего траурная процессия двинулась по Уайтхоллу через Трафальгарскую площадь, а затем по Стрэнд-стрит и Флит-стрит в сторону Собора Святого Павла. Мы двигались параллельно, толпа подхватила и сама несла нас. Невольно подумалось, что в такой сутолоке карманникам было бы настоящее раздолье. Хотя, может, и у них траур, кто их знает.
