Василий Звягинцев - Хлопок одной ладонью. Том 1. Игра на железной флейте без дырочек [OCR]

На полпути до музея мы со Стасом присели на удобно-плоский валун ракушечника. Было не жарко, небо подернули тонкие белесые облака, однако ветерок с юго-востока тянул теплый. Нормальный для юга октябрьский денек.

Парень автоматически поглаживал коробку доставшегося ему пистолета. Ясно было, что при любом развитии событий он его никому не отдаст.

— Так что ты мне хотел сказать? Давай.

— Вы, Андрей Дмитриевич, разведчик? Из Москвы или откуда?

— С чего вдруг взял? Я на полном серьезе попал к вам совершенно случайно. В рамках текущего процесса. А что, иное впечатление складывается?

— Безусловно, складывается. Я что, книжек не читал? И Юлиана Семенова, и Ле Карре, и Алистера Маклина. Внезапно парень задумался.

— А с другой стороны, будь вы разведчиком, вы бы себя иначе вели. Не подставлялись бы так открыто. Понимаю, способы маскировки бывают разными, но ваши… Перед нашей непрофессиональной командой они совершенно излишни.

— Слушай, Стае, что ты не дурак, я сразу догадался. И отец у тебя хорошие книжки собирает, и ты истории, а не бухгалтерскому учету обучаешься. Теперь давай откровенно и нараспашку: что знаешь и что от меня хочешь.

— Скажите, а когда вы к нам попали, вас ничего не удивило?

Я задумался. Удивило, конечно, многое. Но кое-какие моменты следует сразу отсечь. Другие тоже интересны, но к вопросу студента отношения не имеют. Например, оказался я здесь поздним утром, если не ошибаюсь, а сейчас солнце и за полдень не перевалило, хотя по внутреннему ощущению и по общему раскладу прошло никак не меньше десяти-двенадцати часов. Будем считать — это из другой оперы. А о чем Стас мог всерьез спросить?

— Интересно умеешь вопросы ставить. Далеко пойдешь. Ну а я попаду или нет? Для чего ваш директор в третьем ярусе подвала свой кабинет устроил, когда наверху не в пример комфортнее? Сокровища свои сторожит? Или на самом деле штурма с применением артиллерии боится? Так зачем и кто его будет штурмовать? Может, есть повод? Может, у вас тут бриллианты ведрами хранятся?

Студент не стал больше просить заграничной сигареты, вытащил из нагрудного кармана мятую пачку «Астры».

— Вы там, в Москве, может, не знаете, а у нас здесь с куревом совсем плохо. По студенческому билету в спецмагазине пять пачек в месяц продают, По госцене. А на базаре та же «Прима» или кубинский горлодер без фильтра — вдесятеро. Хотите?

— Ну дай, молодость вспомню.

Сделали по три затяжки. Молча.

Стас явно годился на роль надежного помощника. Умный, соображающий, когда сказать, когда воздержаться.

— Вы правильно угадали, Андрей Дмитриевич. Сидит директор, как Гитлер в своем бункере. А почему? Думаете, за фонды опасается? Нет, у него там штука одна спрятана и, сдается мне, со всем творящимся как-то связана. Он человек очень не простой. Вы книжку про реббе Лева и его Голема читали? Так знаете, очень похоже.

— Фильм смотрел когда-то. По книжке снятый, «Пекарь императора» назывался. Кстати, точно подметил, ваш босс на того реббе чем-то смахивает, хотя и немец. Считаешь, он в своих подвалах черной магией занимается и всю эту заварушку со временем сам учинил?

— Есть такая мысль. Только вряд ли черная магия. Здесь с техникой связано. Я почти уверен, что в каморке за последним нижним залом не просто резервный дизельгенератор стоит. Там похитрее что-то.

— Ты сам видел? Или говорил кто?

Стас замялся.

Ну, понятно, студенты народ любопытный, а тут старинные подвалы, лабиринты, оружие и все такое. Куда до них Пандоре и жене Синей Бороды.

— Чего, гвоздем замок ковырял?

— Да нет, зачем, случайно получилось. Солидная, я вам скажу, аппаратура. Много чего наворочено. Жаль, я не физик…

— Надо бы взглянуть, — без излишней ажиотации сказал я. — Сводишь. А теперь так — колодки от пистолетов и лишние патроны спрячем здесь, потом заберешь. Пушки — под ремень. По паре обойм в карманы, и пока хватит. Незачем внимание привлекать. С чем ушли, с теми пришли. Я автомат Светлане верну, и вроде снова безоружный. Уловил ход мысли?

— Вполне, — глаза у парня загорелись. Мало ему всего уже случившегося, на новые приключения потянуло.

Момент подобраться к интересующему объекту представился ближе к вечеру, который все-таки начал опускаться на город. На окраинах изредка постреливали и из гладкоствольного, и из нарезного. Где-то что-то горело, но не сильно. Может, дачи.

Мы со Стасом спустились к гнезду (или логову) Вайсфельда под предлогом посмотреть, какой еще из пулеметов можно привести в рабочее состояние. По слухам, мол, из военных кругов, в окрестностях появились конные группы вооруженных людей, и выглядят они совершенно как бойцы отрядов Шкуро, оперировавшего здесь в восемнадцатом году и двадцатом. Неплохо бы усилить фланговую оборону. Один «Максим» хорошо, а три лучше.

Негромко позвякивая металлом, мы заканчивали сборку (исправный пулемет в любом случае пригодится), а Герман Артурович со Светланой беседовали в выгородке о чем-то своем, шурша бумагами. «МП» при этом архивистка держала под рукой.

Интересно — вроде бы я вошел в полное доверие, и автомат она мне передавала, а сейчас, будто невзначай, ствол повернут в нашу сторону.

Магия места, может быть? Кто бы тут ни находился, вблизи от заветной комнаты, должен быть под контролем? Карабин студенту с собой деликатно взять не разрешили «постоянные сотрудники», дескать, оставь ты его здесь, чего за перила прикладом цепляться, еще выстрелит невзначай. Пулеметы здесь, а патроны-то наверху, то есть непредвиденные случайности исключены, а что другого оружия у нас нет, как будто само собой подразумевается.

Невоенные люди, даже весьма хитрые и предусмотрительные, вообще чрезмерно склонны полагаться на опасные железки, попавшие им в руки. Мол, если у меня автомат — я царь и бог в зоне действительного огня.

На самом же деле все не совсем так, а часто — совсем не так.

Я поставил на место крышку ствольной коробки. Подвигал тело пулемета в горизонтальной и вертикальной плоскостях: ходит нормально, нигде не заедает.

— Все, Герман Артурович, можно пользоваться. Больше ничего из вашего арсенала в строй ввести не могу — или запчастей не хватает, или калибры не те. Я бы, конечно, и пушечку с удовольствием наверх поднял, так ваши предшественники в свое время боезапасом не озаботились. Хоть один зарядный ящик шрапнели, и пусть есаул Шкуро подходит…

— Спасибо, Андрей Дмитриевич. Забирайте пулемет и несите наверх, а мы со Светланой еще немного поработаем.

— Восхищаюсь! Что значит ученые. За бортом черт знает что творится, а вы работаете. Неужто над древними рукописями? А что у вас там, за стеночкой, не поделитесь информацией? Может, машина времени? — бросил я неожиданно, вставая. Упер кулаки в бока, глядя на Вайсфельда открытым и слегка даже наивным взглядом. — Покажите, я никому больше не скажу, честное слово.

Светлана вскинула автомат, поразительно ловко вздернула затвор левой рукой и нажала спуск.

В тишине подвала звонко лязгнуло, хлопнул капсюль, и ничего больше.

Второй раз повторить попытку ей не пришлось. Реакция и сила сорокалетней женщины и спортивного мужика с боевой подготовкой несопоставимы.

— Садитесь, и вы тоже, Герман Артурович. Фокус рискованный, согласен, но оружие, которым решил пользоваться, нужно знать во всех деталях. Этот автомат стреляет с открытого затвора, следовательно, при закрытом в патроннике пусто. И если верхний патрон в магазине порченый, без пороха, как в нашем случае, то выйдет ровно то, что вышло. На всякий случай, второй я тоже обезвредил. Избавил вас, Светлана, от греха на душе. Уж больно вы нервная. Ну зачем же сразу — и так?

Женщина махнула рукой и отвернулась. Я протянул «МП» Стасу.

— Приведи в боеготовность.

— А мы, может, поговорим без нервов? — предложил директору. — Я вам ничего плохого делать не собираюсь. И если есть еще пистолет или наган в ящике стола, хвататься за него не советую: живой я вам очень могу пригодиться, а вред? Какой с меня может быть вред на фоне всего окружающего? Это ваших рук дело, не так ли?

Вайсфельд сохранял самообладание с большим трудом. Хотя, казалось, к чему эмоции в такие годы? Китайцы называют восемьдесят — «возрастом начинающейся мудрости».

— Откуда… вы знаете?

— Да ничего я не знаю. Исключительно полет фантазии, как у Шерлока Холмса и патера Брауна. Посмотрел, подумал, сопоставил, Я с подобными штуками уже сталкивался, сам, можно сказать, джеклондоновский «Странник по звездам». Ну, ведите в закрома. Я пообещал — здесь никому ничего не скажу…

— Хорошо. Мальчик пусть останется здесь, и Светлана. Пойдемте.

Вайсфельд шел удивительно твердым шагом. Не испугался, и не поразила его перемежающаяся хромота на нервной почве. Со стариками бывает.