Михаил Ланцов - Железом и кровью
– Думаете, он хорошо подготовлен к осаде?
– Безусловно. Поэтому его нужно брать штурмом. Если мы затянем, то наш любимый друг сможет легко объявить их озарёнными светом Божьим мучениками, которые принимают героическую смерть от еретиков. Как контрмеру нужно начать распространять по приходам версию о том, что монахи хулят не только патриарха, но и папу римского, и придумать какую-нибудь правдоподобную байку. Но надобно выдумать что-то, что наступит Иннокентию на мозоль, и он не сможет выступить в их поддержку.
– Хорошая идея. Мы немедленно приступим к её реализации. Когда вы начнёте штурм?
– Через два-три дня. Нам нужно обработать этих бойцов. Я слышал, у вас обширное хозяйство при монастырях, найдутся ли там прошлогодние листья, солома и куриный помёт?
– Безусловно, но зачем вам это?
– Монахи слишком уверенно себя чувствуют за этими крепкими стенами. Нужно им напомнить, что их путь в адскую жаровню скоро подойдёт к финалу. Ну что вы так удивлённо на меня смотрите? – Эрик улыбнулся. – Куриный помёт разводим водой, добавляя на три порции воды одну порцию помёта и прошлогоднюю опавшую листву и солому. Катаем из этого шары. В центр каждого шара кладём камень, чтобы его можно было метать, и высушиваем. Подготовленные таким образом шары поджигаем и метаем на территорию монастыря в большом количестве.
– А что это даст?
– Очень много дыма. Если вести обстрел подобными снарядами в определённом темпе, то можно окутать весь монастырь густым дымом и поддерживать его в течение пары суток. Это сильно ослабит монахов, которые там засели.
– А как вы их будете туда забрасывать?
– Сделаем несколько малых требюше. Кстати, Игнатий, – обратился Эрик к игумену, – отбери мне сто двадцать человек. Видишь вон ту скалу с небольшим плато? Они разместятся там. Сегодня с кораблей доставят луки, так что они смогут незамедлительно начать обстрел монастыря.
– Но они же не умеют стрелять!
– Они не попадут в монастырь? Их разобьют три смены по сорок человек. Каждая смена будет стрелять в монастырь по графику. Пока одна треть стреляет, остальные отдыхают. Это позволит им стрелять круглосуточно. Сколько тебе нужно времени на подбор людей?
– Думаю, часа за два управлюсь.
– Отлично. Как соберёшь людей, выдвигай их к порту, там их вооружат и нагрузят боеприпасами. А нам остаётся только ждать.
В полночь того же дня монахи с луками начали системный обстрел монастыря. Дальним кордоном и внешними патрулями выступили их собратья, выделенные игумену Игнатию, а непосредственные боевые заслоны организовали силами войск князя в непосредственной близости от монастыря. Причём не просто заслоны, а укреплённые, с частоколом и наблюдательными башнями, которые смастерили из дерева.
Вечером четвёртого дня начали обстрел дымовыми шашками. К утру весь монастырь был скрыт в густом дыму. На шестой день прекратили закидывать дымовые шашки, так как на раннее утро седьмого дня был намечен штурм, и территорию следовало проветрить. Все войска князя были разбиты на штурмовые колонны и отлично знали не только все свои задачи и маршрут, но и план монастыря.
И с первыми лучами солнца по воротам заработали баллисты. После четвёртого залпа одна из створок рухнула во двор. Сразу после этого артиллерия перенесла точку обстрела на удачно расположенную башню за воротами, где, вероятнее всего, стоял хорошо пристрелянный крепостной арбалет. А то и не один. После второго залпа по башне в ворота двинулись бойцы, построившись в плотную колонну и укрывшись щитами. Ни на стенах, ни во дворе им сопротивления никто не оказывал, поэтому решили действовать и дальше по плану. Действовали достаточно просто. Группа воинов в бригантинах брала ручной таран и начинала выбивать внутренние двери. Остальные воины стояли справа и слева от вышибающих дверь молодцев. После вышибания этой импровизированной преграды группа тарана отходила назад, уступая место щитоносцам, которые, прикрываясь большими щитами-пависами, первые входили внутрь помещения. За ними шли стрелки с арбалетами наизготовку.
Во внутренних покоях сопротивление всё же было встречено, но очень вялое. Эти монахи были совершенно ужасного вида – лица зеленоватые, под глазами большие чёрные круги, глаза в желтизну. До рукопашной так и не довели, хватало точных и аккуратных выстрелов из арбалетов. На такой дистанции их не спасали ни кольчуги, ни шлемы, ни щиты. Болт, попавший в лицо, выходил с тыльной стороны шлема. Продвижение шло достаточно медленно, так как буквально каждая дверь была не только заперта, но и подпёрта с другой стороны бревном. Часто приходилось прибегать к большому тарану. Однако уже к обеду вся наземная часть монастыря была взята, а оставшиеся защитники укрылись в подвальных помещениях. Там была организована последняя линия обороны с несколькими тяжёлыми крепостными арбалетами, которые, стреляя практически в упор, пробивали даже латы навылет. Потеряв одного сержанта, Эрик решил пойти другим путём.
От требюше принесли глиняные походные ёмкости со спиртом. Сбив одной из них крышку и обнаружив, что там осталось граммов двести, он засунул туда немного ветхих тряпок и, выждав, пока материя пропитается спиртом, поджёг и метнул её рукой из-за угла в сторону засевших арбалетов. Судя по крикам, он достиг искомого эффекта. Поэтому Эрик скомандовал ещё трём сержантам перекатом вваливаться в коридор и с пола стрелять в расчёт крепостных арбалетов. Но это было излишне. Те, будучи одеты в рясы, пылали как факелы и не обращали внимания на врага. На них даже болты тратить не стали, добив мечами. Этот барьер был пройден, и Эрик двинулся дальше.
Перед ними была, судя по плану монастыря, последняя комната, которая ещё не взята. Большой зал. Сколько там человек и есть ли тяжёлые арбалеты – неизвестно. Дверь оказалась очень крепкой, пришлось даже нести большой таран. За ней находилось человек пятнадцать с копьями, стоящих так, что любой входящий попадал под удар сразу нескольких бойцов. Среди них было два человека в дорогих доспехах. Дав необходимые распоряжения, Эрик наблюдал, как один за другим падали монахи, поражённые в лицо из мощных арбалетов с малой дистанции, в конце остались только эти двое. К ним вышел сам князь и, поймав руками их синхронный удар в грудную клетку, прижал их копья под мышками. Его люди не растерялись и очень оперативно ввалились и скрутили этих бойцов. Как и ожидалось, в этой последней комнате находился настоятель Саввас и его помощник Мелетий. Их ждала очень страшная и увлекательная судьба длительного пыточного допроса.
До конца дня люди князя вместе с монахами занимались наведением порядка в монастыре – избавляли от доспехов и выносили в зал главной церкви для отпевания трупы, собирали оружие, боеприпасы, демонтировали крепостные арбалеты и прочее. Собственно, последнее оставили в дар Иоанну, чтобы он смог ими укрепить Великую лавру, так как Эрику они были совершенно ни к чему. По общим подсчётам получилось, что монастырь защищало двести тридцать два человека, больше половины из которых монахами не были. Простые бойцы имели стёганые гамбезоны и акетоны, унтер-офицеры дополняли последние кольчугами, а несколько офицеров носили чешуйчатые доспехи из болгарских мастерских. Стрелами, кстати, побило всего двадцать человек, однако на доспехах насчитали большое количество попаданий. Видимо, скала была недостаточно высокой, и эффект крымской Сугдеи не удалось повторить. Потери же со стороны князя оказались довольно скромными – пять бойцов и два ефрейтора легко раненными и один сержант убит.
Савваса и Мелетия пытали в отдельных комнатах подвала, разнесённых на максимальное расстояние. Само собой, патриарх лично присутствовал на допросах обоих и узнал очень много нового. В общем, предположение о том, что всё это происки папы, подтвердилось полностью. Что касается этих двух активистов, то их ждала очень незавидная судьба. Они надеялись на то, что искреннее раскаяние смягчит их участь, а потому выложили всё, что знали, практически без пыток. Правда, это их не спасло, а даже напротив, усугубило наказание, так как они не только однажды уже предали своих, но и сдали без особого сопротивления нового сюзерена. Поэтому, поняв, что они более ничего не знают, с них живьём срезали кожу, после, связав и обильно посолив крупной солью, обернули простынёй. Далее разместили на дне одной лодки под парусом и отправили по ветру от берега. Лоханка, что служила им последним в жизни плавательным средством, имела небольшую течь, так что сутки мучений у них были. После же они пошли на дно вместе с лодкой. Жестоко, зато отменное назидание будущим предателям, так как все монахи Святой горы узнали об их судьбе.
Все доспехи и оружие, само собой, князь забрал как трофей, в то время как патриарх порадовал его прекрасными рукописями, ряд которых датировался временами аж древней Латинской империи. Особой прелестью стала «Риторика» Аристотеля в двух частях – то есть потерянная мистическая вторая часть, о которой в его мире столько слагали легенд, теперь была у него в руках. Хотя особую ценность сейчас для Эрика представляли, конечно, многочисленные рукописи римских инженеров, конструкторов, мореходов, учёных – целый ворох древних, но крайне полезных текстов. Там были и тексты на древнегреческом языке, оказавшиеся переводами древнеегипетских, шумерских и вавилонских работ по астрономии, что само по себе очень большая и удивительная редкость. Это не считая просто титанического объёма текста в виде более чем двадцати тысяч свитков по работам собственно греческих учёных, таких как Архимед, Пифагор, Аристарх Самосский, Демокрит, Платон, Сократ, уже упомянутый Аристотель, Евдокс Книдский, Эратосфен, Апполоний Пергский, Гиппарх, Гиппократ, Птоломей и прочие. Это было по-настоящему потрясающее богатство, которое позволило бы, при должном подходе, организовать феноменальный рывок вперёд даже без знаний самого князя, полученных в далёком будущем. Такого богатого улова полезных книг ему даже Афины и Константинополь не приносили. В общем, неспешно грузясь и собираясь, Эрик смог отплыть в сторону Константинополя только первого июля.
