Михаил Ланцов - Вождь. «Мы пойдем другим путем!»
Старшая сестра — Анна, стала главным редактором первого научно-популярного журнала 'Техника молодежи'. Издание получилось очень интересное, став симбиозом 'Популярной механики', 'Техники молодежи' и 'Моделиста-конструктора' по своему содержанию. С поправкой на ветер разумеется. Первоначально авторами статей стали подставные люди, а тексты сестре приносил Владимир. Но, потихоньку, удалось привлечь и местных специалистов для сотрудничества. Кроме того, Анна Ильинична Ульянова стала именем нового автора приключенческого детектива. Не сразу, конечно. Но Владимир смог ее уломать. Так что к осени 1888 года за ней уже числился первый роман Акунина о приключения Эраста Фандорина. Само собой, в определенной редактуре, которую сначала делали в XXI веке, а завершила уже сама Анна.
Младшая же сестренка Ольга увлеклась чистой медициной, пойдя по стопам деда — известного врача-физиолога. Она очень недурно училась на Бестужевских курсах и экспериментировала в небольшой лаборатории, которую для нее организовал Владимир, обеспечив не только оборудованием, но тематикой. В частности, Ольга пыталась разобраться с грибовидной плесенью, воодушевившись опытом, который ей показал Вова с убиванием микробов. То есть, грубо говоря, пыталась выделить чистую культуру пенициллина. Само собой, не самостоятельно. Брат с 'интересом' слушал ее рассказы и старался наводить на нужные мысли. Благо, что сам всегда мог проконсультироваться в XXI веке с умными людьми.
Вот так, заняв ближайших родственников полезными делами, он смог увести их от революционной чумы. Да и авторитет семьи поднять. Хотя, надо признаться, кроме них и Льва Борисовича в его окружении уже получилось легализовать еще пятерых гостей из будущего. Это оказалось непросто. Однако удалось. Правда, Аркадию Юрьевичу Кривенко, возглавлявшего службу безопасности этой импровизированной компании, пришлось постараться, зачищая концы… Не всегда получалось работать красиво.
Но Владимир не собирался останавливаться на достигнутом. Предстояло еще очень много сделать. Вот и сейчас он сидел в кресле, рассматривая ползущие по стеклу капли, и думал.
— Ты все переживаешь из-за назначения? — Нахмурившись, поинтересовался Вайнштейн, уже добрые десять минут, наблюдавший за этой странной медитацией.
— Вероятность назначения меня на 'Память Азова' была не такая уж и высокая. Поэтому, планируя свои дела, на этот фактор не рассчитывали.
— Верно. Но тебя туда зачислили. Я уверен, что это Оржевский постарался.
— Ему-то это зачем?
— Ты проявил себя очень толковым парнем, преданным режиму и с головой на плечах. Достаточно развитой головой, чтобы провернуть то дело с народовольцами. Ему будет спокойнее, если такой человек как ты, окажется в сопровождении Цесаревича. Полагаю, это очевидно.
— Это только догадки.
— Возможно. Но я считаю, что нам нужно учесть этот фактор и оправдать доверие, даже, если его нам не оказали, а все это — лишь случайность.
— Поездка почти на год оторвет меня от дел.
— Неверно, — улыбнулся Вайнштейн. — В ходе этой поездки ты сможешь лично познакомиться с будущим Императором и произвести на него благоприятное впечатление. А возможно, если будешь достаточно расторопен, то и спасешь ему жизнь.
— Ты имеешь в виду тот инцидент в Японии?
— Да. Если ты будешь поблизости и успеешь пристрелить японца раньше, чем он ударит Николая своей саблей, то для всех ты станешь спасителем наследника. Главное стрелять в тот момент, когда намерение уже обозначено, но этот клоун еще не успел промахнуться.
— Ну… — задумчиво произнес Владимир. — Это будет непросто. Там густая толпа. Узкий проход. Я если и буду сопровождать Цесаревича, то в своей коляске, плетущейся где-то сзади. Если вообще буду. С какой стати, я вообще там окажусь?
— Тут уж я тебе не советчик. Сам думай. Но главное — если ты сможешь спасти Цесаревича, то серьезно укрепишь свое положение в глазах династии.
— А если не смогу?
— То у тебя будет шанс просто завести личное знакомство с будущим Императором, которое, возможно, в будущем, окажется тебе очень полезно. Насколько я знаю, у Николая очень хорошая память. Плюс, ты сможешь переговорить с Георгием и в момент обострения предложить свои услуги. Дескать, у тебя сестра ищет средство от возбудителей туберкулеза. Есть экспериментальные образцы лекарства и, если Его Императорское Высочество не побрезгует….
— С какой стати ему согласиться? У него наверняка есть врачи, которым они доверяют. А они, безусловно, назовут и меня, и сестру шарлатанами или дилетантами.
— Конечно. Но если они не смогут вылечить Георгия. А они не смогут. То Николай вспомнит о тебе. Я полностью уверен в этом. Особенно, если Оля с нашей помощью сможет получить к тому времени пенициллин и успешно завершит клинические испытания. Там ведь ничего сложного нет.
— А успеет?
— Если после пенициллина сразу займется стрептомицином или изониазидом, то да. Ну и мы поможем, если что.
— Хорошо. Пожалуй, это недурная мысль. Но целый год бездельничать…
— Ох… Вова, чего ты стенаешь? В крайнем случае напишешь книгу.
— Я? Книгу?
— А чего? Твоей сестре значит можно передирать тексты из будущего, а тебе нет? Возьмешь 'Тайну двух океанов' Адамова. Уберешь несуразности. Поправишь технические детали в соответствии с реальным положением вещей. Например, заменишь это комичное ультразвуковое оружие чем-нибудь более реальным. Например, самонаводящимися по акустике торпедами. Ну и так далее. Отредактируешь имена собственные, обращения, идеологическую составляющую. Я уверен, работы тебе хватит. Ведь не на компьютере же придется работать, а лапками, да по бумаге.
— Ну…
— Что, ну? Зато когда ты вернешься, роман окажется очень в струю.
— Если честно, мне все это не очень нравится.
— Почему же?
— Там, — он кивнул куда-то в сторону, — у меня есть шансы получить монаршее расположение. Но это отнимет у меня целый год и ничего не гарантирует. А тут я за это время смогу укрепиться финансово.
— Дурак ты Вова, — произнес, по-доброму улыбаясь Лев Борисович. — Одних денег тебе для преобразования страны не хватит. В конце концов их всегда можно отнять. И не кривись. Если Император скажет 'фас' тебе придется уступить, потому что устраивать Гражданскую — не та цель, к которой мы все стремимся. Поэтому?
— Что, поэтому?
— Поэтому, колода ты дубовая, тебе нужно стать национальным героем. Образцом для подражания. Мечтой. Легендой.
— И спасение будущего Император позволит мне стать им? — Усмехнулся Ульянов.
— Нет, конечно, нет. Но я тут подумал. Ты знаешь, это назначение ведь очень удачно вписывается в одну интересную схему. Зачем ты, Вова, пошел в военные моряки?
— Как зачем? — Удивился Владимир Ильич. — Самый технически грамотный и элитарный класс общества в Российской Империи. Дворянин и военный моряк как автор технических новинок воспринимается мягче и благостнее всего.
— А если ты построишь чудо-корабль и отвесишь качественных отцовских лещей японцам в ходе грядущей войны? Например, Русско-Японской?
— Сдурел?
— У меня есть дружок один — он тебя натаскает по тактическим схемам….
— Тебе явно нужно больше спать, — покачал головой Владимир. — Лева, ну какой из меня военный моряк?
— Слушай, я тут имел возможность пообщаться с твоими коллегами из этого времени…. Нормальный. Я бы даже больше сказал — очень неплохой. Поверь старому еврею.
— Не хочется как-то… — поежился Владимир. — И ладно бы под пули идти. Нет. Ты, наглая твоя морда, предлагаешь мне сунуть голову под снаряды морских калибров и торпеды. Ты в себе? Серьезно?
— Риск, конечно, есть. Но поверь, если все удастся, ты станешь национальным героем. Раз. И получишь непререкаемый авторитет на флоте. Два. Ну и, если проведешь парочку успешных десантов, то и на суше, к тебе станут прислушиваться. Добавь к этому еще личное знакомство с Императором и особые личные заслуги перед династией, а также огромное состояние. М? Нравится?
— Впечатляет, — нехотя согласился Владимир. — Но ведь в этом случае мне придется служить все девяностые годы. Сам понимаешь, бизнесу это не поможет.
— Зачем? Спасешь Ники и в отставку. Потом восстановишься. Тут это не сложно. Особенно, если за свой счет построишь себе военный корабль для РИФа. Правда, сейчас тебе придется поработать.
— То есть?
— Крейсер 'Память Азова' еще достраивается. Это надолго. Он, если мне не изменяет память, только осенью следующего года будет принят в казну. А значит, ты сможешь проявить себя с лучшей стороны — организовать моряков и их учебу. Ведь ты вахтенный офицер. Мичман. Разве командир корабля не отметит твое старание и успехи?
— Старшинство, друг мой, старшинство. За один год лейтенанты из мичманов не получаются, разве что на войне.
