Юрий Корчевский - Лекарь
Верочка быстро собралась.
— Как доберёшься домой, позвони.
— Хорошо. Так не забудь позвонить завотделением, скажи, что ты болен.
Вера чмокнула его в щёку и убежала.
Вечер Никита провёл у телевизора. Утром позвонил Денису Юрьевичу и сказался больным.
— Ты всерьёз?
— Серьёзней некуда.
— Вот ёшкин кот! И так в отделении работать некому, и ты из строя выбыл. Ладно, выздоравливай. Если не будет ЧП, не побеспокою.
Однако уже после обеда заведующий позвонил.
— Ты как?
— Лежу.
— Прости, но надо будет прийти в отделение.
— Случилось чего? — Никита обеспокоился.
— Нет, никто не умер, с пациентами всё в порядке.
— Тогда зачем?
— Помнишь ту блондинку, из администрации? Так она жалобу на тебя главному врачу накатала, мало того — в администрации наябедничала. Ждём комиссию с проверкой.
— Да чтоб ей пусто было!
— Вот-вот! Однако же прийти надо. Историю болезни её посмотришь — всё ли правильно записал. А то не ровен час, главный врач её к себе заберёт на проверку.
— Сейчас буду.
Никита побрился, оделся, посмотрел на себя в зеркало. Видок ещё тот! Хоть бы пору деньков отлежаться, отёк бы сошёл, выглядел бы более-менее по-человечески.
Придя в больницу, Никита юркнул в отделение с чёрного хода, где на лестнице курили ходячие больные. И сразу направился в кабинет заведующего. Слава богу, не попался на глаза сотрудникам.
Увидев его, завотделением лишился дара речи.
— Где это тебя так?
— Места знать надо!
— Выпивал?
— Если бы! За рулём был, трезв, как стёклышко!
— Чего не поделил?
— Пристали на улице.
— Тогда ещё легко отделался. Милиция была?
— Нет.
— Повезло, тебе кроме жалобы, ещё какого-нибудь уголовного дела не хватало. То-то козырь блондинке был бы! Ладно, сейчас принесу её историю болезни, проверь!
Денис Юрьевич вышел и вскоре вернулся с историей болезни в руках. Блондинку выписали ещё в пятницу. Шустро она!
Никита проверил историю болезни, или, как говорили в старину — «скорбный лист». Вроде бы всё в порядке.
— Дай-ка сюда.
Завотделением забрал тощую историю болезни из рук Никиты.
— Ты смотришь её, как лечащий врач. А ты читай глазами прокурора.
Денис Юрьевич бегло просмотрел историю болезни скандальной пациентки.
— Вот здесь дополни, а тут напиши: «вела себя неадекватно». И поподробнее. Может, у неё психологический шок был — посттравматический.
— Да она просто капризная сучка!
— Ты же так в истории болезни записать не можешь, это документ. Между прочим, хранится пятьдесят лет.
— Да ну? — удивился Никита.
— Ладно, вроде больших огрехов в документах нет, а маленькие комиссия всё равно найдёт. Иди, зализывай раны. Если получится, отлежишься неделю, ну а если нет… — Заведующий развёл руками: — Тогда не взыщи.
Удалось посидеть дома только ещё один день — вторник. А уже в среду с утра Никиту вызвали в отделение.
— Комиссия заявилась, тебя требуют. Я сказал, что ты упал, и у тебя лёгкая травма, но они не слушают.
— Понял, спасибо.
Уже через двадцать минут Никита был в отделении.
Едва он вошёл в кабинет заведующего, где кроме него сидели три человека, как один из них, мужчина чиновного вида, прилизанный, при галстуке и костюме, тут же спросил:
— Савельев?
— Именно.
— Пока садитесь.
Главный врач больницы, сидевший в сторонке, неодобрительно покачал головой и исподтишка показал кулак.
— Что можете пояснить по делу?
— На меня уже дело завели? — Никиту заело.
— Я бы на вашем месте вёл себя повежливее. Если вы так с комиссией разговариваете, то представляю, как вы обращались с бедной раненой женщиной.
— Женщина не рассказывала случайно, что рядом с ней, на каталке, были ещё больные, причём более тяжёлые? Мне пришлось срочно оперировать мужчину, которому промедление грозило смертью.
Прилизанный чиновник поморщился.
— Не надо уводить разговор в сторону, отвечайте по существу.
— Я и говорю по существу. Проверьте истории болезни доставленных в отделение вместе с ней.
В разговор вступил второй член комиссии.
— А что у вас с лицом?
— Поскользнулся в луже, упал. По-моему, так может случиться с любым.
— И поведение ваше с пациенткой, и разговор с комиссией — вызывающий, и падение…
Чиновник не продолжил предложение, но дал понять, что в версию падения не верит.
— Борис Кириллович, — чиновник повернулся к главному врачу, — как вы охарактеризуете работу доктора… э-э-э?..
— Савельева, — подсказал завотделением. — Да.
— Отличный врач, много оперирует, опытный. Показатели — смертность, осложнение после операций — лучше, чем в целом у других.
— Да? — удивился чиновник. Он явно ждал другой характеристики.
— Ну а моральный облик? Так сказать, злоупотребления?
— На работе не употреблял, и замечен в сём не был, — сухо ответил завотделением.
— Может, благодарности от больных?
— Полкниги благодарностями от пациентов исписано. Могу показать.
— Да нет, я не об этом, вы не поняли, — чиновник досадливо поморщился.
— Ах, вы о жалобах? Нет, категорически нет!
Чиновник явно намекал на денежные благодарности.
— Савельев, напишите объяснительную.
Чиновник подвинул чистый лист бумаги.
Никита и написал: о тяжело раненном в аварии, о срочной операции, о том, как блондинка требовала оказать помощь в первую очередь именно ей, прикрываясь работой в городской администрации. Тогда он всё сделал правильно — как того требовал его врачебный долг, и виноватым себя не чувствовал.
Чиновник взял объяснительную, прочитал её. Когда он дошёл почти до конца, лицо его побагровело.
— Вы специально пытаетесь очернить нашу сотрудницу! Мы этого так не оставим!
— Да пошли вы все…
Никита поднялся и вышел.
И почему чиновничество такое паскудное? Паразитируют на народе, и при этом называют себя его слугами!
Из кабинета выскочил заведующий, догнал Никиту.
— Ты чего, как обиженная институтка, убежал? Думаешь, мне приятно с ними общаться? Век бы эти прилизанные рожи не видеть!
— В чём моя вина? Если бы я стал в первую очередь накладывать шовчик на её ссадину, мужчина с гемотораксом мог умереть.
— Успокойся. И я и ты это понимаем — потому что врачи, профессионалы. А они кто? Вернись, перепиши объяснительную, принеси извинения.
— Что? Я же и извинения приносить должен? Этим зажравшимся чинушам?
— И я, и главный врач прекрасно всё понимаем, но это — условия игры.
— Я не в игры играю, моё дело — оперировать, людей спасать.
— Вот выпрут тебя — посмотрим, кого ты спасёшь.
Но Никита уже завёлся.
— На такую зарплату много охотников найдётся, вон — целая очередь стоит желающих поработать. Тогда почему в отделении врачей нет? Не нравлюсь — напишу заявление и уйду. В платную медицину уйду, давно зовут. Там зарплата в два раза выше, почёт и уважение.
— Не горячись, остынь. Иди в ординаторскую, посиди, подумай. Но времени у тебя — десять минут.
Никита прошёл в ординаторскую. Там сидел Сергей Игнатов, писал истории болезни. Вот что заедает на медицинской работе — так это писанина. Почти половина рабочего времени уходит на бумаги. И любая плановая комиссия всегда смотрит, как оформлены эти бумаги, все ли графы заполнены, красиво ли, без помарок. Никого не интересуют живые люди. Странно.
Увидев Никиту, Сергей удивился.
— Ну и рожа у тебя, Шарапов! — это он так приветствовал Никиту словами из известного фильма режиссёра Говорухина. — У тебя что, асфальтовая болезнь?
— С парнями подрался.
— Да? Я думал, что ты уже вышел из этого возраста.
— Я сам так думал до недавнего времени.
— Так комиссия к нам заявилась по этому поводу? А то я смотрю — заведующий собрал твои истории болезней.
— Если бы. Жалобу пациентка на меня настрочила. Там дело выеденного яйца не стоит, кабы она не работала в городской администрации.
— О! Дело бесперспективное! Даже если ты всё сделал идеально, всё равно прицепятся к чему-нибудь. В лучшем случае выговор влепят. Ты же знаешь, по результатам проверки выводы должны быть и обязательно — виновные. У меня уже выговоров этих, как у собаки блох.
— Неприятно.
— Понимаю, сам прошёл через это — и не раз. Принимай как оборотную сторону нашей работы. Главное — не переживай, отстранись, смотри со стороны.
— Так вины моей нет.
— Ты что, вчера родился? Ты думаешь, в тюрьмах у нас сидят истинные преступники? Большая часть — да, настоящие уголовники. А остальные — это те, кому не повезло. Украли в деревне мешок картошки, участковый схватил первого же пьяницу, который решительно не помнит, что делал вчера — и всё. Сам прикинь, что они тебе могут сделать? Зарплаты лишить? Нет! Премии? Так у нас её отродясь не бывает. Понизить в должности? Так ты и так рядовой врач, ниже некуда. Хотя нет, могут на фронт послать — на самую передовую.
