Вячеслав Сизов - Мы из Бреста. Бессмертный гарнизон

Дорога обратно заняла всего несколько минут. На лифте поднялся к себе на этаж. Первого, кого встретил, была Татьяна. Улыбнувшись, поздравила с покупками, что были у меня в руках. А затем доложила, что все сделала, как я просил. И, подойдя к столу, отдала мне конверт с билетом на поезд и остатком денег. Мой поезд до Минска убывал завтра в 16 часов, вагон купейный, полка нижняя. Подавая ключ от номера, продолжила: «Форму погладила. Я на всякий случай оставила щетку. Вдруг потребуется. Если что еще надо, не стесняйтесь, говорите».

К своему стыду, я понял, что совсем забыл купить презент Тане за ее работу. Но в принципе не все потеряно. Поблагодарив, поинтересовался, сколько должен за работу. На что получил ответ: «Ничего. Все оплачено из остатка денег от переоформления билета. Квитанция в конверте». Мне осталось еще раз поблагодарить и пригласить девушку заходить в свободное время на коньяк.

В номере выложил на стол купленные письменные принадлежности. В шкафу проверил форму. Она была прекрасно выглажена. О стрелки можно было бы поранить пальцы, так что должен я Тане по самое не хочу. Полюбовавшись формой, разделся.

Решил начать с самого простого – конверта с документами Седова. Достав и положив конверт перед собой на стол, стал рассматривать его. Обычный, склеенный из плотной, коричневатой, оберточной бумаги конверт с сургучной печатью. Как его вскрыть, не повредив, знал. В свое время натренировали. Подогрев электрочайник, принялся за дело. Вскоре конверт дал возможность посмотреть в свое нутро. Там находилась папка в бело-серой матерчатой обложке. Как и ожидалось, это было личное дело лейтенанта Седова Владимира Николаевича, 1921 г.р. Материала для изучения было море – страниц двадцать пять.

Сами корочки чистые с несколькими отметками, но что они означают, не помню. После войны кодировку поменяли, и современные мне знания по ним здесь не прокатят. Раскрыв дело, стал его просматривать. С фотографии, сделанной в марте текущего года, еще в курсантской форме, на меня смотрел Седов. Послужной список, автобиография, аттестация и анкета дополнили мои знания о себе любимом: из крестьян, с четырех лет воспитывался в детдоме недалеко от Тамбова. Родителей не помнит. Доставлен в детдом сотрудниками ОГПУ с ж.д. станции Тамбов, где несколько суток голодал. На «хорошо» и «отлично» окончил десятилетку при детдоме. Член ВЛКСМ, был секретарем комсомольской организации (несколько раз подчеркнуто красным карандашом) школы. После школы, в тридцать девятом, в соответствии с собственным желанием и по комсомольской путевке горкома комсомола направлен для обучения в пехотное училище. Окончил полный курс ТКУ. Приказом НКО № 0170 от 14 мая 1941 г. досрочно выпущен в воинском звании «лейтенант». Не участвовал, не состоял, не привлекался. Не женат. Родственников не имеет. Оценки у курсанта хорошие. Хорошо знает немецкий и может на нем говорить!!! (Вот прокол – я его помню с пятого на десятое. В последний раз учил в институте, но потом практики не было и почти забыл.) Активист, спортсмен-разрядник, «Ворошиловский стрелок», водит автомобиль и мотоцикл. Характеристика положительная. Короче, настоящий «ариец».

Автобиография написана перед выпуском. Кадровики постарались. Почерк мелкий, буквы с крутым, отвесным наклоном – очень похож на мой. В аттестации молодого лейтенанта заинтересовала и отметка особого отдела. Взысканий по служебной линии не имел. Для чего тогда особист отметку поставил? Обычно хватает подписи непосредственного начальника. Или я что-то пропустил и было такое требование? Ладно, чего голову забивать.

Что ж, теперь хоть немного, но познакомился с прошлым своего Седова. Вообще прекрасно, что он дело вез с собой. Было бы по-другому – не знал бы, что и делать. Надеюсь, и так прокатит.

Достав полученные фотографии, вложил их в личное дело, дополнив старые. Несколько маленьких оставил себе, потребуются поменять удостоверение в части. Подготовив таким образом личное дело, убрал его на место в чемодан.

Теперь можно было заняться главным, для чего остался в Москве, – письмом к Сталину. Раскрыв пачку с бумагой и заправив ручку чернилами, развернул перед собой черновик, сосредоточиваясь. Мое внимание все время отвлекал перстень, мешая своим светом. А потом…

Привычно накатило, освобождая мысли и чувства. Мысль летела через время и пространство. Вспоминались планы немецкого командования, направления ударов, перечень частей и соединений, сосредоточиваемых у нашей границы, их командный состав, места дислокации, схемы и карты приграничных сражений, действия сторон. Слабые и сильные стороны вооружения и техники. Организационная структура СС и СД, партаппарата, вермахта. Уже давно забытые прочитанные книги и материалы, мемуары, персоналии и их характеристики. Ошибки в руководстве войсками. Предательство нашего высшего комсостава (особенно в Западном ОВО). Обсуждения. Фотографии, художественные и документальные фильмы, события, сражения и итоги Великой Отечественной войны. Кроме всего прочего, вспомнились тайные немецкие базы и тайные аэродромы на островах архипелага Земля Франца-Иосифа, Междушарский (архипелаг Новая Земля), на новоземельских мысах Константина и Пинегина, у архангельских деревень Мегра, Верхняя Золотица, Погорелец и в Лешуконском районе, у Окулова озера. Именно на их основе была создана надежная система контроля всей акватории Карского моря, а возможно, и системы дальней разведки рейха. Вспомнилась и организация эвакуации предприятий и организаций с оккупированных территорий, и бардак, творившийся тогда. Предательство ряда народностей – украинцев, прибалтов, чеченцев, крымских татар, калмыков, грузин. В голове всплыло предположение об отравлении Сталина в ночь с 21 на 22 июня 1941 г., прочитанное когда-то на одном из форумов, посвященных Великой Отечественной войне. Там утверждалось, что именно поэтому он не мог руководить страной в период с 22 по 25 июня. А когда оклемался и 25-го смог приехать в Генштаб, понял, как военные подставили страну и его лично. Не смог сдержать своего гнева. У Жукова по этому поводу в мемуарах частично описано. Не знаю, кому как, но мне это предположение показалось достаточно обоснованным и правдоподобным. Вспомнились месторождения природных ископаемых, которых так будет не хватать стране. Все-таки хорошо нас учили в школе на уроках географии. Конечно, без особой конкретики, но тем не менее. И обо всем этом замалчивать не стоило, хоть этим еще немного помочь Родине. Картинки менялись пулеметной лентой, надолго не задерживаясь в голове и давая возможность другой появиться на свет. Все это формировалось в готовые и чеканные фразы и слова, что ложились на бумагу.

Очнулся в сумерках. Очень сильно хотелось ПИТЬ. Схватил графин с водой, который стоял рядом, и полностью осушил его. Немного полегчало…

Электрический свет лампы освещал стол. На нем лежала большая пачка пронумерованных, исписанных с обеих сторон листов. Флакон с чернилами был фактически пуст, так, совсем чуть-чуть на самом дне. Остаток чистой бумаги составлял всего листов сто, не больше. Неплохо так поработал. Взяв верхний листок, вчитался. Затем еще, еще и еще… Написано, конечно, как курица лапой. Мелко, но главное – можно без труда разобрать и прочитать. Вроде бы все, что хотел сообщить, написал. Еще раз перелистал написанное. Да, все. Больше писать не стоит. Если письмо дойдет до адресата, история может основательно измениться. То, что я знаю и учил, уже не случится. Ну, а если не дойдет, то все было зря. Останется только убить как можно больше врагов, чтобы до конца выполнить свой долг перед РОДИНОЙ. О плохом думать совершенно не хочется, буду надеяться все-таки на лучшее…

Переложил в конверты плоды своего труда. Всего получилось 7 двойных конвертов. На внешних конвертах надписал: «Москва. ЦК ВКП(б). Сталину И. В. «Воздух». Строго конфиденциально. Не вскрывать без адресата. Вручить лично в руки». На внутренних: «Москва. Кремль. Сталину. «Воздух». Особой Государственной Важности. Не вскрывать без адресата. Пакет №__». Между конвертами вложил информационное письмо для охраны Сталина, в котором просил провести проверку без вскрытия внутреннего конверта. Насколько помнил, вся корреспонденция с такими пометками обычно сразу же доставлялась Сталину.

В ящике стола нашелся канцелярский клей, которым и заклеил пакеты. Осталось их опустить в почтовый ящик. Бросать в гостинице посчитал опасным из-за того, что пакеты увидит куча народа и будет в курсе о письме, пока оно идет к адресату. Надо жить скромнее. Ножками прогуляться до Старой площади и там бросить в ящик для корреспонденции ЦК ВКП(б). Тем более это совсем рядом и идти туда минут двадцать. Если через проходные дворы, то можно быстрее. Надеюсь, на ночь их не перекрывают…

Плотно закрыв дверь в ванной, сжег черновик, спустив с туалет пепел. Дождавшись, когда высохнет клей и выветрится дым, быстро собрался и вышел из номера. Сдавать ключ администратору не стал, все равно скоро вернусь. Выйдя на улицу, двинулся по давно и хорошо знакомому маршруту Охотный ряд – Старая площадь, д. 4. Несмотря на позднее время, на улицах народа прибавилось. Люди прогуливались в сквере у Большого театра, стояли у входа в метро. Работали киоскеры с табаком, лоточницы продавали мороженое и газировку.