Наследник (СИ) - Седых Александр Иванович
Богданов с чувством крепко пожал ладонь героя.
— Не за награды воюем, — с грустью в глазах, улыбнулся парагвайский казак.
Глава 14
Ас истребитель
Глава 14. Ас истребитель
Полковые особисты не успели ещё разобраться с сумбурным докладом своего наблюдателя, а из штаба дивизии уже пришла радиограмма: не препятствовать переводу остатков личного состава геройской штрафной роты в армию парагвайских союзников. За капитаном же Ермолаевым уже вечером прилетел двухместный автожир для отправки в казачий авиаполк.
— Почему в авиацию? — прочитав приказ, недоумённо поднялись брови у Матвея.
— Моё дело: принять под командование роту бывших штрафников и сопроводить в тыл на отдых и переформирование, — пожал плечами прилетевший на смену капитан–парагваец. — Слышал только, что приказ о вашем назначении пришёл из генштаба.
— Из Асунсьона или из Москвы? — продолжал хмуриться Матвей, подозревая протекцию влиятельного родителя.
— Украинский фронт подчиняется советскому генштабу, — только и мог ответить парагвайский казак.
И всё же Матвей напрягся, понимая, что без товарища Ронина вряд ли обошлось. Весь ночной полёт блудный сын переживал, наивно полагая, что по прибытию на аэродром его ждёт трудный разговор со строгим отцом. Юношеские мечты о славных личных подвигах уже развеялись, но признаваться в ошибках ох как не хотелось. Умом Матвей понимал, что с его выдающимися способностями следует вершить значимые для фронта дела, а не хулиганить на задворках войны. Но душа–то просила настоящего боя, мальчишке хотелось реально мутузить фашистскую свору.
Почему его переводят в авиацию? Матвей гадал, что он такого должен там сделать суперполезного. Нет, конечно, воевать и в небе можно отлично, тем более с его владением силами гравитации и колдовским чутьём. Однако с трудом верилось, что суровый владыка Парагвая позволит и дальше своему наследнику «играть в песочнице». Даже ещё обучаясь в кадетском училище, Матвея уже вовсю привлекали к работам в секретных научных лабораториях и на новейших производственных площадках.
В полночь автожир приземлился на берегу искусственного водоёма, где–то в районе недавно освобождённой Одессы. Какая–то речушка, можно даже сказать полноводный ручей, была перегорожена насыпной плотиной с водосбросом. Запертая средь холмов, в узкой долине, вода образовала вытянутую на пару километров мелкую узкую заводь с множеством заливчиков по берегам. Несмотря на кажущуюся естественную природу водоёма, Матвей колдовским взором приметил, что, перед затоплением, дно выравнивалось лопатами бульдозеров. По линии оси, глубина заводи была около полутора метров, а ширина достигала двух десятков. Заливчики тоже углублены и связаны каналами с главной линией водного аэродрома. Ничем иным это быть не могло, так как в заливчиках на длинных шестах установлены большие брезентовые палатки, в которых прятались очень странные гидропланы — дикая помесь катера с самолётом. И катер, и самолёт были невиданной конструкции: плоскодонка на подводных крыльях и с форсированным бензиновым мотором; при этом истребитель, закреплённый на палубе катера, имел стреловидные крылья и, неужели, реактивный двигатель!
— Воздушный извозчик, в какое чудное место ты меня привёз? — выбираясь из кабины автожира, удивлённо огляделся Матвей.
— Куда велено, барин! — рассмеялся пилот. — В логово ночных демонов. А вон, и главный чёрт спешит тебя встречать.
Освещая путь ручным электрическим фонариком, подошёл офицер в кожаной лётной куртке.
— Ну, наконец–то, дождался вас, а то я уж совсем замучился тут в одиночку историю творить, — улыбаясь, протянул ладонь совсем ещё молодой лётчик в погонах полковника.
— Капитан Ермолаев прибыл для дальнейшего прохождения службы, — лихо козырнул Матвей и пожал протянутую руку.
— Командир первого авиаполка реактивных истребителей, полковник Александр Иванович Покрышкин. А вас, майор, как по имени, отчеству?
— Матвей Алексеевич, — представился казак и смущённо поправил командира: — только я ещё капитан.
— Вас, как замкомполка, повысили в звании, — продолжая приветливо улыбаться, известил Покрышкин. — Кожанка с пришитыми погонами ждёт на КП. Если не укачало на тарахтящей небесной колымаге, то можете сразу пройти и приодеться в лётную форму.
— Хотелось бы примерить, вдруг, с размером не угадали? — осторожно заметил Матвей, подразумевая: правильно ли его здесь оценили?
— Парагвайские товарищи подбирали, — со значением подмигнул Покрышкин. — Да вы, Матвей Алексеевич, на счёт стремительного карьерного роста не тушуйтесь, я сам войну в чине старшего лейтенанта начинал, а неделю назад уже полковничьи звёзды на погоны нацепил. Нет у нас с вами времени на раскачку, технический прогресс гонит ввысь с неимоверной скоростью.
— С реактивной, — усмехнувшись, дал более подходящую характеристику Матвей.
— Это вы точно подметили, — Покрышкин настороженно оглянулся на уже довольно далеко удалившегося от автожира пилота. — Только ведь это информация сверхсекретная. Как догадались?
— Ну, раз уж меня перевели в авиацию, — дёрнул плечом парагвайский специалист, — то, наверняка, из–за довоенного опыта работы в научно–исследовательских лабораториях. А самое перспективное направление в дальнейшем развитии авиации — создание самолёта на реактивной тяге.
— Да, мне говорили, что вы в теме и быстро освоитесь, — удовлетворённо кивнул полковник. — Однако за год произошло много нового, позвольте ознакомить с последними достижениями советско–парагвайских авиаконструкторов.
— Я уже подремал во время перелёта, так что не будем терять время, — решил сразу включиться в работу новоявленный замкомполка.
Освещая электрическим фонариком извилистую тропинку вдоль водоёма, Покрышин провёл Матвея на скрытый под землёй командный пункт. Пока молча шли, Матвей колдовским взором рассматривал аэродромное хозяйство: врытые в землю баки с топливом, глубокие блиндажи для расположения личного состава и хранения вооружения — всё надёжно скрыто от взгляда с небес, да и с земли тоже особо не разглядеть, только протоптанные в траве тропинки выдают вблизи.
Прежде, чем охрана пропустила Матвея на КП, особист проверил его документы, сличил образ с имеющейся в архиве фотографией и сравнил личную подпись с фотокопией в картотеке. Да, нечего сказать, оперативно подсуетилась парагвайская контрразведка.
— Ну вот, теперь можно и откровенно поговорить, — плотно закрывая за собой толстую металлическую дверь подземного убежища, облегчённо вздохнул командир. — Секретность у нас выше, чем в Кремле. Прошу усаживаться во второе кресло у телепроектора, бумажные копии чертежей и техдокументации делать запрещено. Так что, при необходимости что–то посмотреть, работать с материалами можно только в защищённом бункере на КП. Однако прежде, чем приступим к ознакомлению с техникой, позвольте объяснить организационные и политические моменты. Вас, Матвей Алексеевич, наверное, удивляет, что авиаполком новейших реактивных истребителей доверили командовать столь молодому полковнику?
— Нет, Александр Иванович, я тоже быстро военную карьеру сделал, — усаживаясь в кресло напротив телевизионного экрана, усмехнулся такой же молодой везунчик.
— И всё же, я хочу объяснить нашу с вами неслучайную встречу, — занимая кресло рядом, решил откровенно побеседовать командир. — Я ещё перед войной уже осваивал новые типы истребителей: сначала летал на советских МиГах, потом пересел за штурвал американской «Аэрокобры». Верховное командование оценило мои способности в освоении современной техники и новой тактики воздушного боя, поручив распространить опыт в строевых частях. Однако ветераны воздушного флота неохотно принимали «западные веяния», старикам трудно переучиваться летать на зарубежных машинах, да и классические приёмы воздушного боя им привычнее. И хотя с началом войны результаты реальных схваток в воздухе многократно доказывали правоту новаторских решений, старые уставы продолжали довлеть над разумной инициативой. Особенно упорствовали комиссары, молодого новатора хотели отстранить от полётов, даже исключили из партии. Хорошо ещё, что верховное командование заступилось, отменили репрессии местных ретроградов. Но из советских частей пришлось перевестись в парагвайский авиаполк. Нормально так повоевал на своей «Аэрокобре» ещё полгода, пока казаки не предложили освоить принципиально новый тип истребителя — реактивный сверхзвуковой перехватчик.
