Шаг в палеолит - Сергей Николаевич Быков
– Ты сказала ему об этом?
– Ну что ты, Огненный Цветок, я – чумазая малявка с косичками как мышиные хвосты?! Он тогда и смотрел-то сквозь меня!
– А когда выросла? – не унималась Соле.
– А когда выросла, и он вырос. Такой сразу многим стал нужен. В том табуне толстозадых кобылиц, что носились за ним, меня, тихую, затоптали бы и не заметили, – засмеялась Ша-Ша. – Он и потом, пока ему кулаком не настучала, никак не мог меня разглядеть.
– Я… – что-то хотел возразить Угох, но быстро сдулся под ироничным взглядом Ша-Ша. – Э-э-э… да!
– Значит, настучать по лицу мужчине иногда весьма полезно, – сделала вывод Соле.
– Но, но, но, малышка! – воскликнул под общий смех Хатак. – Что за дурные мысли! Ты чему ребёнка учишь, безобразница! Ручеёк, ты куда смотришь?!
– А что, очень хороший и полезный способ, – смеётся або.
– И ты туда же! – картинно негодует Хатак. – Вот я тебя!
– А спорим, ты меня не стукнешь, рука не поднимется, а я тебя – так запросто, – продолжает веселиться або.
– Меня! Главного охотника племени?! Знаменитого Хатака… – Шлёп! – Ой! – Шлёп! – Ай! Пётр! Что ты сидишь?! – вскричал Хатак, прикрываясь от ласковых шлепков або. – Друга убивают!
Нам весело. Мы на одной волне.
– Уважаемая, не бейте его всего сразу, оставьте немного на потом, – смеюсь я. – И это, Соле, малышка, открою тебе великий мужской секрет… – Все моментально затихли. – Только – тсс, никому! Путь к сердцу мужчины лежит не через тумаки, а через… – Пауза, интрига нарастает. – Желудок!
– Желудок? – Удивлённая Соле не сразу понимает, о чём я.
– Эту скотину нужно лучше кормить! – выкрикиваю я.
Ха-ха-ха! Гы-гы-гы!
– Да, да! – кричат мужики. – Кормить, не бить!
Угох барабанит себе в грудь кулачищами:
– О-го-го, еда, еда! Угох любит, когда Ша-Ша его кормит! Угох не любит, когда Ша-Ша его колотит!
– Скажи, дочка, – спрашивает посерьёзневшая або, – Белый Цветок знала, что ты любишь её сына?
– Знала.
– Почему же она не сказала об этом Угоху? – опять влезла Соле.
– Что бы это изменило в то время? – пожала плечами Ша-Ша. – Он тогда был велик, могуч… всем нужен! А ещё я думаю, Белый Цветок была мудра и видела гораздо дальше, чем я или Угох. Так или иначе, всё случилось, как суждено. У меня был малюсенький шанс, и я его использовала!
– И всё же, Ша-Ша, – ну никак не угомонится девчонка, – сама говоришь – был большой охотник, могучий, красивый, – Соле с сомнением окинула взглядом ухмыляющегося Угоха, – а потом без ноги и без пальцев, а?
– Ну, это, – Ша-Ша озорно подмигнула Соле, – мелочь! Рука, нога… Главное, что гиены не отгрызли самое важное. Я это выяснила очень быстро.
– Неужели это голова? – вздёргивая иронично бровь, тупит Соле.
– Ну и голова тоже… – заливается смехом вместе со всеми Ша-Ша.
Работа для Угоха нашлась, можно сказать, моментально. И поважнее, чем становиться знатным рыбаком. Хотя он и верши ставил, и у коптильни сидел, и вообще хватался за любое дело, только свистни, но самое главное его умение заключалось в другом.
Ещё в первый день пребывания у нас Угоха и Ша-Ша я заметил странность в поведении нашей сладкой парочки – Мод и Лили. Уж они-то завсегда рады поизображать храбрых охранников. Погавкать по поводу – что может быть лучше? Ведь шуметь без причины им строго запрещают. А тут нежданная радость – чужие. Несутся, уши прижаты, хвосты бубликом, гавкают грозно – ну, им так кажется. Подбежали и – враз заткнулись, без команды. Кнопками носа шевелят, хвостами крутят, то на гостей посмотрят, то на нас, то на них, то на нас… На странность эту я внимание обратил, да другие заботы навалились. А потом стал примечать… Носятся непоседы, по рукам, так сказать, ходят, и Ша-Ша тут не исключение, а вот с Угохом мадамки ведут себя вроде так же, как и со всеми, да не так. Подбегут иногда и стоят, молча смотрят они на него, а он на них, потом расходятся. Однажды вообще увидел: подбежали к нему собачонки, постояли, каждая подошла, ткнулась головой в протянутую ладонь, махнули хвостом туда-сюда… А затем поковылял Угох и выудил Ваську из его тайничка, в котором он, раздразнив собак, любил отсиживаться. Надо сказать, эти их побегушки не прекращались никогда. Раззадорит их Васька и смоется, то в узость какую залезет, то куда повыше. То, что это только игра, понимали и Васька, и Мод с Лили, но веселье от этого не становилось хуже.
Посмотрела молодых сук або ещё в свой первый день, ничего особого в них не увидела. А вот у меня сейчас закрались подозрения.
Собрал я вечером всех в круг, посадил напротив Угоха и Ша-Ша, смотрю и молчу. И все молчат, понимают – неспроста. А я всё смотрю и молчу. Занервничал Угох, заёрзал. И Ша-Ша то на Угоха смотрит испуганным взглядом, то на нас виноватым.
– Простите нас, добрые Русы, – тяжело вздохнув, глухим голосом начал Угох, – не всё рассказал вам Угох. Не просто так любила его охотничья удача… Каждый из Старых Людей, Угох уже говорил, немного шаман. Все они чувствуют зверя, кто-то хуже, кто-то лучше. Некоторые ещё и птицу. А самые сильные – даже растения. Вот и Угох… сын своего отца. Угох не знает, кто он, мать так и не сказала, но, видно, и Угоху передалось немало. Птицу чувствует немного, зверя – совсем хорошо. С детства! Мать просила никогда не рассказывать об этом. Так говорила: «Завистливы люди, сынок, злы. А ещё они боятся непонятного. Мы с тобой везде чужие, нам и так несладко, не надо, чтобы нас ещё и боялись». Вырос Угох. И правда, нет бы радоваться, что в племени такой удачливый охотник, а Угоху почему-то завидовали, некоторые и вовсе злились, – Угох покачал головой, типа «не понимаю». – А друзей было совсем чуть-чуть.
– Ты мог бы стать шаманом!
– Прости, Великая видящая, чужаку – и шаманом? – криво улыбнулся Угох. – Да и не видит Угох никаких духов, не слышит. Зверя – чует, слышит и понимает, а духов – нет. Кабы видел он этих духов, разве не помог бы матери? Но
