Феномен - Владимир Геннадьевич Поселягин
– Да, отдавай приказ.
Штаб начал сворачиваться, имущество грузилось в машины, я же тем временем на своей эмке, обычно следующей в штабной колонне, доехал до лагеря пленных командиров. Там уже тоже подогнали грузовики, свежие трофеи, и сажали людей в кузова. Я покинул машину, поправил форму и стал слушать доклад старшего охраны колонны, в которой повезут освобождённых. И тут от одного из грузовиков, где шла погрузка, меня окликнули:
– Товарищ старший лейтенант? Товарищ Сергеев!
Двое командиров, не веря своим глазам, смотрели на меня. Они вышли из группы освобождённых и направились было ко мне, но остановились, когда боец НКВД встал у них на пути, перегородив дорогу своим карабином.
– Бичурин и Семёнов, – сразу опознал я их и пояснил старшему конвоя: – Это мои бойцы. Лейтенант Семёнов командовал «тридцатьчетвёркой», а лейтенант Бичурин – взводом лёгких танков. Попали в плен на дороге в Пинск, где мою группу разбили. Участвовали в засаде у Кобрина на второй день войны, а чуть позже – в перехвате моторизованной роты СС. Неплохо проявили себя. Об этом писали в газетах. Вот что, проверить их в первую очередь – и ко мне.
– Они уже проверены. Архив лагеря мы взяли. Кроме попадания в плен предъявить им нечего. С немцами не сотрудничали.
Я подошёл и по очереди обнял парней, поинтересовавшись:
– Вы тут одни?
– Гелашвили немцы застрелили после боя, он ранен был, обгорел. Остальные погибли. Тот майор, командир стрелкового полка, здесь.
– Который погубил мою танковую группу и сорвал выполнение боевого задания? Где он?
– Его куда-то увезли.
– Отправлен в Минск, скорее всего, – пояснил командир охраны.
– Ясно. Этих двоих ко мне в эмку, остальных грузите. – И обратился к лейтенантам: – Идёмте, пообщаемся.
Мы подошли к машине, и я велел им садиться назад, а то они замерли, не зная, что делать дальше. А сам продиктовал посыльному сообщение для радистов:
– В штаб армии, начальнику штаба генералу Васильеву. «Принять меры по поиску майора Седельникова, освобождённого из лагеря Седльце. Не привлекая к военному суду, за военный непрофессионализм, повлёкший за собой гибель танковой группы, снять с бывшего майора шпалы. Направить старшего лейтенанта Седельникова в формирующийся третий еврейский стрелковый полк». Моя подпись.
Посыльный убыл, а я сел в эмку, и она сразу сорвалась с места: нужно было нагнать штабную колонну, которая уже покидала городок. В городе оставалась десантная бригада из двух батальонов (два двигались с нами), а на аэродроме – истребительная эскадрилья с минимальным запасом топлива: за прошлый день всё истратили. Илы пока тоже тут, они перелетят на аэродром Люблина, как только мы его возьмём.
Тут, вообще, как было спланировано? Сюда, на Седльце, под прикрытием истребителей перелетает транспортный полк, транспортники забирают два батальона десантников со всем вооружением и перекидывают их на Люблин, с другой стороны от той, с которой подходим мы. Батальоны вступают в городские бои, оттягивая на себя часть сил. Собственно, цель бригады – это как раз аэродром со всем содержимым и лагерь для военнопленных, в котором находятся простые красноармейцы. Ну, и окраины займёт, чтобы предотвратить обстрел аэродрома. А тут и мы подойдём.
Потом Илы перелетят, и Седльце останется без советских подразделений, потому как авиационных техников мы везём с собой, а манёвренная группа, охраняющая аэродром и штурмовики, сразу уйдёт, нагоняя нас. План вполне рабочий, действуем. Жаль, самолёты на аэродроме Люблина мы вряд ли добудем. Это здесь десантники внезапным налётом захватили четыре транспортника: три целых, а один пострадал, но его уже вернули в строй.
«Юнкерсы-52» были, они вошли в состав отдельной эскадрильи, лётчики для них тоже были. Вообще два должны были захватить, военный борт и гражданский пассажирский: тут действовали также и гражданские службы со своим расписанием полётов. Однако этой ночью прилетели два борта с диверсантами, теми самыми, из полка «Бранденбург», их на аэродроме в казарме и побили. В бою с ними мои десантники больше всего потерь понесли, много раненых после медсанбата было отправлено воздухом в Минск.
Стоит отметить, что транспортники летали всю ночь. Освобождённых пленных командиров отправляли по остатку: место освободилось – не порожними же лететь обратно. Дело в том, что помимо раненых после перевязки и операций в медсанбате в Минск отправлялись и запчасти. Мы так эксплуатировали самолёты, что их ресурс неуклонно падал, так скоро и сами самолёты падать начнут.
А тут в ангарах и на складах аэродрома нашлись и запчасти, и запасные моторы для Ю-52. Всё это подсчитывалось, грузилось в самолёты и отправлялось в Минск. Эти запчасти позволят подольше эксплуатировать транспортные самолёты, а их поддержку оценили уже все, включая мехкорпус, находившийся сейчас в рейде. Уже несколько бортов встали на прикол, и я надеюсь, что с этими запчастями их удастся вернуть в строй. По этой же причине мы захватили аэродром Люблина, там складов куда больше.
Я сидел в эмке вполоборота, закинув локоть левой руки на спинку, и слушал, что пришлось пережить ребятам. Ну и свои приключения описал: как нашу группу разбили, как к нашим выходили, воевали, как генерала дали, как взял Минск и как в рейд ушёл, да и новости по миру. Кстати, шофёр, пожилой усатый сержант, тоже слушал с большим интересом.
Мы как раз обогнали передвижную пекарню, от которой доносились ароматы выпекающегося хлеба, когда Семёнов спросил:
– И что, Юго-Западному никак нельзя помочь?
– Для начала я не вижу причин ему помогать, он вполне сам может остановить немцев, и без особых усилий. Просто у наших командиров окружение вызывает огромную панику, что передаётся и частям. Сейчас они в панике пытаются вырваться из ловушки. Какая ловушка? Вон у меня армия в Минске сидит, не имеет контактов с Большой землёй, кроме воздушного моста, и что? Нужно просто поставить во главе фронта нормального генерала, который прекратит эту панику, расстреляв паникёров, приведёт дивизии и армии в порядок и врежет немцам. Сил для этого достаточно. Тот же генерал Жуков достаточно жёсткий командир, и думаю, вполне справится. Однако командует фронтом другой, а что он устроит, не знаю. По этому уверен, что Юго-Западный фронт обречён. А мы слишком далеко, и вообще, не пожарная команда, чтобы всех спасать. Корпус выполняет поставленную задачу и будет выполнять её дальше.
– Страшное дело, – сказал Бичурин.
– Меня удивляет, что корпус так спокойно идёт, и немцы не перекинут силы и не уничтожат вас, – сказал Семёнов.
– Причина в авиации, она нам здорово помогает. В Минске у
