Реликтовая популяция. Книга 3 - Виктор Васильевич Ананишнов
– А-а, вон оно что, – усмехнулся Малион. – Слышали?.. Развлекайся, но знай меру. Твоя пора закончилась, уступи место другим. Что ж, вполне разумно.
– Да уж. После того, что мы с вами вкусили в подземелье, ограничение времени пребывания в загуле оправданно, – заметил Харан. – Однако Камрат…
– Но выходить надо, – напомнил Ей-Фей. – И как можно быстрее. Разве вы не чувствуете?… Воздух!
В дом становилось нечем дышать. Завыла Х”вьюся. Схватилась за грудь Гелина, и Харан бросился ей на помощь, чтобы поддержать на ногах. Одышка охватила молодых дурбов.
– Всем отсюда на улицу! – скомандовал Малион.
Он кинулся к двери, распахивая её во всю ширину, и впуская свежую струю воздуха в дом.
На улице за время их отсутствия ничего не изменилось. Ряды кресел и платформы поджидали их, словно подсказывали: если хотите убраться из города по добру, по здорову, надо сесть в кресла. И это, уже без подсказки со стороны Знающих стало понятно всем. Так что никого подгонять не пришлось, расселись быстро, только Свим посетовал:
– Жаль грузовые моблы оставлять. – Но он же, когда кресла тронулись и повезли людей и путров, удовлетворённо оповести всех: – Они с нами!..
– Сестерций, что говорит харт? – добивался от торна тем временем Камрат на другом конце улицы.
– Надо ждать… Да… – наконец, отозвался торн и сделал несколько шагов вдоль кресел и опять вернулся к Камрату. – Да…
– Чего ждать? Мы же победили! – воинственно пролаял Ф”ент. – Или кто ещё решил напасть? Так мы…
– Сиди! – придавил его к сидению тяжёлой рукой Невлой. – Развоевался тут…
– Они едут… Да…
– Ты можешь точнее сказать, кто едет? – повысил голос Камрат.
– Все едут!.. Да…
– Фу, на тебя, Сестерций! – уже в сердцах проговорил Камрат. – Кто едет?
– Свима не хватает, ты не находишь? – сказал Невлой. – Впрочем, Сестерций, едут кто-то из городских представителей или, может быть, наши, что остались в доме?
– Едут наши… Да…
– Наши?.. Все?
– Да…
Заверение торна заставило вскочить на ноги и посмотреть назад. Роботы спешно расступались, отчего мавши, спотыкаясь, топтали «жуков». В прорехе показались вначале в виде тёмной полосы, а затем превратились в ряды кресел с сидящими в них разумными.
Никогда ещё, пожалуй, команда так не ликовала, как при воссоединении в полном составе на окраине города. Словно расстались давным-давно и теперь вот встретились: рукопожатия, приветственные голоса, смех.
Жариста повисла на шее Сестерция.
Ф”ент ходил с приподнятым хвостом, но, памятуя предупреждение Невлоя, старался находиться от Свима на значительном расстоянии. Но то, что он оказался среди победителей над неведомым врагом, он оповестил путров сразу и намекнул о своей особой роли, как единственного представителя из выродков среди людей. Правда, в его исключительность не поверил К”ньец, но промолчал, так как не знал всей подноготной о том, что здесь произошло, пока он отсиживался в доме.
А люди, узнав всю правду, от души смеялись.
– Мы-то думали, у вас здесь схватка, переживали, – говорил Зливан.
Он был доволен тем, что он сам и его молодые дурбы обрели в команде прежний статус, а то после выбора хартом защитников, среди которых оказалась Грения и Орей, они почувствовали свою ущемлённость, поскольку как будто оказались даже не на вторых ролях в команде, как установилось до того, а на последних.
Общее веселье оборвал, избавляясь от Жаристы, Сестерций:
– Харт говорит… Надо нам уходить из города… Да… И быстрее… Скоро здесь будет… Да… Чистка…Люди здесь не могут быть… Да…
– Выходим! – сказал Камрат, уже предупреждённый Малионом о причине и методе, каким они были выселены из дома. – А кресла принадлежат городу. – (Это была подсказка Ей-Фея).– И…Сестерций, мы можем забрать свои моблы?
– Да…
Вскинув заплечные мешки, команда двинулась по дороге к тёмной массе строения в конце её. Свет в городе медленно погас. В мире царила ночь.
Примолкнувшие люди и путры подходили к Пропускному пункту Узла Перехода к земным объектам и Солнечной системы.
Скала
Глава 24
Прощаясь, Тлуман сказал Кемешу:
– Зная тебя, я, конечно, не осуждаю твоё желание не здесь, так по дороге Страха пробиться к Скале. Но и не одобряю. Там тебя может встретить то же, на что вы наткнулись здесь…
– Там и посмотрим! – сквозь зубы процедил Кемеш, всё ещё вглядываясь вдаль за барьером.
– Здесь не насмотрелся?.. – с досадой спросил Тлуман. Он не понимал стремления Кемеша. Если дорога к Скале закрыта в этой точке подхода к ней, то, конечно же, везде вокруг неё одно и то же – закрытие. – Прошли только те, кому это доступно, а от остальных… вон, сам видишь, пыль и прах!
– Они прошли здесь, а мы пройдём там!.. Не предрекай! Всё, Тлуман! До встречи!
– Так расскажешь?
– Что? – Кемеш бросил на Тлумана удивлённый взгляд.
– Как сходил… Что видел… При встрече, конечно, – уточнил тескомовец.
– А! – Кемеш отвернулся от Тлумана, подал знак Лакою, а тот распорядился, уводя банду от барьера к бывшему берегу Болота. Повернувшись вполоборота к Тлуману, Кемеш буркнул: – Расскажу…
К вечеру того же дня, устраиваясь на ночлег, Кемеш не досчитался с десяток опритов, тайно покинувших банду по дороге. Среди них оказались и те, кого он знавал многие годы. Впрочем, о том, что потери будут, Кемеш догадывался, оттого уход опритов воспринял спокойно, даже не стал обсуждать их поступок, хотя для себя решил, что беглецам уже никогда не бывать в его банде, да и других вождей об измене предупредит при случае, чтобы знали, кто есть кто.
А в банде оставалось достаточно таких, как и он: желающих посмотреть хотя бы краем глаза на пресловутую дорогу Страха, раз она оказалась под боком. В кои ещё веки представится такая возможность! И вдруг она и вправду, если повезёт, конечно, приведёт их к Скале.
В конце концов, это были люди, которым бессмысленное сидение под защитой городской койны претило до оскомины, и они уходили на лето в оприты. Но и образ бытия в банде из года в год оставался одним и тем же, порой тоже до занудства и пресности. Оттого хотелось новизны, чего-то, без неприятностей, правда, полученных уже перед барьером. А впереди, по пути к дороге Страха и к Скале можно ожидать необыкновенного…
К дороге Страха подошли на третий день к вечеру, но уже в полдень сквозь марево стала видна бело-серебристая полоска, подчеркнувшая горизонт. Чем ближе к дороге, тем буйнее становилась растительность, похоже, давно не страдавшая от испепеляющих збунов; появились колки низкорослых деревьев, заросли кустарника, а в них всевозможная живность.
На ночлег остановились к дороге, возможно, не ближе, чем в свиджах двух, а, может быть, и дальше. Никто не рискнул даже предположить оставшегося расстояния до неё, ибо она манила своей мнимой близостью, а к ночи полоса стала ярче, оттого казалось, пройди сто берметов и – ты на ней. Однако после решения
