Федор Вихрев - Третий фронт. Партизаны из будущего

…лениво дымивший русский Т-26 и сгоревший «двести тридцать первый» кое-как тягачом оттащили к обочине. Мехвод и панцершутце, вполголоса матерясь, смотали тросы, уложив их вдоль бортов. Отошли к панцеру «иванов» и, дымя сигаретами, что-то высматривали там, делясь впечатлениями и тыкая пальцами в интересное только им. Санитары возились с ранеными, укладывая их в санлетучку. Убитых аккуратно уложили в кузов грузовика, и обер-фельдфебель Гризе деловито собирал жетоны, ссыпая их в конверт. Майор Венцель, старший колонны, распорядился выставить охранение и, сообщив по радио вышестоящему начальству о случившемся, запросил дальнейших инструкций.

Пленный танкист, уже связанный, безжизненной куклой валялся на траве. Ассистентартц Дитц, примостившись рядом на корточках, пальцем брезгливо отодвинул ему веко. Внимательно посмотрел зрачок, скривившись, переместил палец на шею. Нащупав слабый пульс, начал считать ритм, смешно шевеля губами и смотря на наручные часы.

— И что там, Франц? — не выдержал адъютант майора, молодой совсем лейтенантик, белобрысый и лопоухий. Всю дорогу он продремал в КШМ, проснулся лишь после взрыва броневика. И, ничего не поняв спросонья, выскочил наружу, когда кашээмка резко затормозила. Пожилой гефрайтер Отто Раухе, личный ординарец майора, успел схватить прыткого вьюноша за полу кителя и рывком вернул обратно к машине — рявкнув что-то непечатное…

Теперь Пауля Кенига обуревала неуемная жажда деятельности — он лез из кожи вон, стараясь хоть чем-то быть полезным. Майор, скрывая улыбку, направил его к санитарам с просьбой разузнать о состоянии раненых и выяснить все про захваченного «большевика»…

— Жив, сволочь большевистская, — поднялся, сплюнув, Дитц. Вытер руки салфеткой, поправил сбившийся слегка набок мундир, разгладил складки под ремнем. — Только без сознания — судя по всему, шок от контузии плюс возможное сотрясение мозга. Подносил нашатырь — не реагирует, реакция зрачка замедленная — в самом деле глубокий шок. Да еще наши солдаты добавили. — Носком сапога он ткнул «ивана» в челюсть. Голова качнулась вправо — вся левая сторона лица представляла сплошной синяк, на подбородке запеклась кровь из разбитого рта. — Так что можешь передать герру майору: русский транспортабелен, но сколько он так проваляется — черт его знает.

— Спасибо, Франц, побегу докладывать, — лейтенант быстро направился к группе офицеров, стоявших в отдалении.

«Шустрый парень, — ассистентартц, глядя вслед лейтенанту, неторопливо закурил, наслаждаясь сигаретой, — сообразителен и голова на плечах есть, только ему опыта не хватает…»

— Герр майор, — вскинул ладонь под пилотку Кениг, — раненые транспортабельны, нуждаются в отправке в госпиталь. Русский же без сознания — допросить не представляется возможным.

— Наверное, он ловко симулирует, — пробурчал гауптман Хорст, командир первой роты, наиболее пострадавшей от «Иванов», — хорошенько его приложить по ребрам, и сам вскочит.

— Сомневаюсь, гауптман, — откликнулся майор Венцель, — после того, как его отмутузили ваши подчиненные, вряд ли в ближайшее время он сможет вообще встать.

— Лейтенант, что еще сказал ассистентартц Дитц?

— Русский в шоке после контузии, и сколько он так проваляется — неизвестно.

— Шайзе, а так хотелось узнать — откуда они появились, если до линии фронта довольно далеко, — заметил начальник разведки оберлейтенат Цаукен, — не хотелось бы снова наткнуться на этих сумасшедших славян.

— Это точно, — майор тяжело вздохнул, представив, что будет со вверенной ему частью, если подобная стычка повторится, и, не дай бог, неоднократно.

— Герр майор, — отвлек его от тяжелых мыслей подбежавший функмайстер, — получена радиограмма из штаба армии, — и протянул бланк квитанции.

— Благодарю, Ханс, — пробежав глазами текст, Венцель несколько приободрился.

— Господа офицеры, полученный приказ предписывает нам продолжать движение по старому маршруту с соблюдением всех мер предосторожности. Раненых, убитых и пленного сдать в ближайшем населенном пункте.

— А полиция или жандармы разве не прибудут сюда? — поинтересовался командир второй роты.

— У них нет времени и сил — ловят кого-то в тридцати километрах от нас.

— Ну и дела, — присвистнул оберлейтенант Тилле, командир мотопехотной роты, — эти партизаны совсем обнаглели — чувствуют себя как дома в наших тылах. Что же будет даль… — тут он поспешно умолк, вспомнив один пункт из документа, зачитанного им недавно неким мрачным фельдполицайсекретарем в Белостоке, на сборном пункте.

Большинство офицеров подумало о том же — дружно и осуждающе глянули на несчастного. «Придержи язык за зубами», — читалось в их глазах.

Неловкую паузу мигом разрядил многоопытный майор, начавший сыпать приказами и ЦУ, направляя офицеров по подразделениям. Адъютанта он услал проследить за русским, прикрепив к нему унтер-офицера Шульца. Задержал при себе проштрафившегося Тилле, некоторое время что-то выговаривал ему, держа за пуговицу кителя. И, добившись своего, отпустил последнего…

Когда командир пропал, мы решили, что будем ждать его тут вместе с нашей «тридцатьчетверкой». Аня долго говорила с генералом, но смогла его уговорить, чтобы он разрешил нам тут ждать Олега. В его смерть никто из нас не верил. А вот в том, что если он жив, то будет пробираться сюда, мы все трое были почему-то уверены. Продуктами, топливом и снарядами с нами поделились. После чего мы проводили тех, кто уходил на прорыв, и стали ждать командира.

Из санчасти меня выпустили накануне перехода на «Фр. Рез. склад». До склада, несмотря на то что я вел одну из моторизированных групп, дошли без приключений. Видимо, все-таки транспортные проблемы накрыли немцев по-крупному. У них даже не хватало людей для перекрытия второстепенных дорог. А на складе начались проблемы. Пропал Соджет. Перспектива прорыва накрылась, видимо, полностью. К счастью, площадка около этого склада оказалась большой и удобной. Каждую ночь приходили два борта с Большой земли. Меня перестали выпускать из лагеря. Тогда, не найдя других интересных занятий, я сел рисовать. Например, мне очень не нравилось устройство моторов ГАЗ-АА, в частности, баббитовые наплавные подшипники коленчатого вала и отсутствие масляного фильтра. По моим прикидкам, это уменьшало межремонтный пробег раз в пять-семь. Предложения по модернизации «малой кровью» у меня были еще в родном времени, здесь же я воплотил их в эскизах на бумаге. Также по памяти я набросал вариант верхнеклапанной головки цилиндров для ЗиС-5, виденный где-то в литературе, из него в нашей истории вырос мотор ЗиС-120.

А еще я стал рисовать дизайн-проекты в стиле конца семидесятых. Ярошенко забирал эскизы каждый вечер и отправлял их через фронт. Правда, насколько я понял, их копировали и дублировали отсылку на следующую ночь.

Кроме того, я стал рисовать потихоньку два мотора подробно… конечно, насколько помнил. «Исудзу 4Н» и икарусовский РАБА2156. Эти два дизеля я мог разобрать практически с закрытыми глазами. Причем, трезво оценивая состояние моторного производства в СССР, они были вполне по зубам в этом времени.

В отсутствие Соджета движок на Т-35 все же вскипятили.

Нашего танкоремонтного гения почему-то рядом в это время не оказалось. Заниматься предоставили мне. Посмотрев на запас деталей к М-17, выяснил, что в случае ремонта мы останемся практически без резерва по деталям к БТ и Т-28. Тут на глаза и попались ящики с ГАМами, ранее найденными на первом складе. Как эти моторы оказались в месте, где судоходством, даже речным, не пахнет, выяснить не удалось. Но воспоминания о модернизации ТБ-3 в нашей истории все больше распаляли мое воображение.

И через два дня ОНО поехало! Конечно, остались опасения за КПП, но то, с какой скоростью смог перемещаться изрядно потолстевший за счет навесной брони на лбу и башнях «Горыныч», впечатляло неслабо. Правда, танкисты с ужасом думали о том, сколько воды надо будет нагревать зимой, ведь объем системы охлаждения вырос более чем вдвое. БТ на дороге мы, конечно, не догоняли, но темпом Т-34 идти вполне могли.

Правда, аппетит тоже вырос в полтора раза. Но танк оправдывал свое новое имя.

А потом случилось новое ЧП — перевернулся грузовой «Мерседес». Водитель отделался переломом руки и сотрясением, а вот для езды машина уже не годилась, хотя мотор, коробка и задний мост были исправны. Бросать это было обидно. Посмотрев на «Горыныча», Мындро подвел меня к «Остину» времен Гражданской войны, который тихо стоял в углу капонира. Через сутки поехал и этот памятник.

— Признаться, наши успехи на Восточном фронте по сравнению с победами на Западе выглядят весьма бледно. Сначала неожиданное упорство в приграничных боях, массированное применение бронетехники против наших «роликов», и вопреки ожиданиям аналитиков из Цоссена русская армия не рассыпалась. Да, какие-то из их соединений были застигнуты Люфтваффе на марше, другие практически полностью уничтожены в местах базирования. Остальные же смогли оказать сопротивление нашим войскам.