Балтийский ястреб - Иван Валерьевич Оченков
В общем, как станут говорить в никому еще кроме меня неведомом будущем, понеслась! Никакого правильно сражения стенку на стенку у нас не получилось. «Полкан» с «Империусом» усердно долбили друг друга. Не слишком хорошо вооруженные «Олаф» с «Гремящим» старались держаться в стороне от схватки, лишь время от времени постреливая по врагу. Зато снова отличился Кострицын. Здраво рассудив, что «Бульдог» никакой опасности в нынешнем своем состоянии не представляет, он оставил его и направил свой корабль на английский фрегат. Оказавшийся в окружении «Империус» яростно отбивался, вколачивая в своих противников залп за залпом. Но все же один против двух не вывозил.
— Ваше высочество, — вывел меня из ступора горячий шепот Рогова. — Вот бы англичанина на абордаж взять!
— Что?
— Я вам револьвер принес! — уже громче сказал Иван.
На лицах офицеров появилось вопросительное выражение. Дескать, что еще ты затеял?
— Мне тут подумалось, — нарушил молчание. — Господа, а не заняться ли нам «Бульдогом»?
— В каком смысле?
— В прямом, — почти уже придя в себя, ответил я. — С фрегатом наши и сами справятся, а тут почти обездвиженный шлюп. Будет обидно упустить такую добычу.
Мнения офицеров разделилось. Молодежь шумно выразила восторг. Те же, кто постарше отдавали себе отчет, что во время абордажа может случиться все что угодно. В особенности с великим князем. Но, как говорится, семь бед — один ответ! Дальнейшее было делом техники.
Сначала «Рюрик» подошел к потерявшему ход «Бульдогу» с почти беззащитной кормы и прочесал его палубу продольными картечными залпами. Затем по немногим уцелевшим прошлись митральезы. После чего на обреченный шлюп высадился десант. К слову сказать, я тоже рвался туда и даже зачем-то пару раз пальнул из револьвера. Но передо мной стеной стали офицеры штаба и не пустили. Но, как бы то ни было, над еще одним англичанином взвился Андреевский флаг.
Очевидно, это и стало последней каплей для капитана «Империуса». Чтобы не допустить подобного исхода, он вырвался из кольца окруживших его русских фрегатов и ушел прочь. Избитый, но не сломленный! Я даже козырнул ему на прощанье.
Поскольку нашим кораблям тоже досталось, преследовать его мы не стали. А заведя на свой трофей буксир потащили его к Кронштадту.
Надо сказать, что именно этот бой поднял авторитет великого князя Константина на совершенно недосягаемую высоту! Таково уж мышление нынешних офицеров. Неважно, что придумано и удачно применено новое невиданное до сих пор оружие! Плевать, что в короткий срок построены корабли. Все это в их глазах ерунда. Но зато, как почетно выстоять под вражеским обстрелом, ни разу не поклонившись пролетавшим мимо ядрам! И вот тут я оказался вне конкуренции…
Не рассказывать же всем об охватившем меня ступоре?
Сказать, что наше возвращение в Кронштадт стало триумфальным, значило бы даже немного поскромничать. Все корабли с уцелевшими мачтами расцветились флагами, звон колоколов Андреевского собора и многочисленных храмов поменьше, ликующие толпы народа на берегу. Даже не знал, что в главной военно-морской базе Балтийского флота столько обывателей. И как вишенка на торте, строжайший приказ императора немедленно явиться пред «светлы очи». На сей раз любезнейший папенька обошелся без посланца отправив телеграмму.
Даже не знаю, хорошо это или плохо? Но теперь в любом случае не отверчусь. Хотя и не надо! Точных данных о потерях противника пока нет, но уже известно, что союзники потеряли как минимум четыре линкора, фрегат и какое-то количество судов поменьше, а теперь вот еще и шлюп. Еще несколько получили повреждения, но насколько серьезные пока не ясно. Посчитать более подробно не получилось, потому как сразу после рассвета англичане с французами ушли прочь.
Наши потери — две канонерки. «Домовой» и «Стерлядь». «Лешего», к счастью, нашли. Сдается мне, скоро на нем будут новый командир, но пока не до того. Получивших повреждения куда больше, но вроде бы ничего непоправимого. А вот личный состав… много убитых, раненых. Есть и пропавшие без вести. Очевидно, упали за борт во время боя.
— Кто занимается поисками?
— Пока никто…
— Немедленно выслать в море пароходы!
— Слушаюсь!
— И побольше! Все мелочь отправьте вроде «Греты».
— Ваше императорское высочество…
— Что еще?
— Командир «Греты» тяжело ранен.
— Как это случилось? Неужели лейтенант Вальронд решил геройствовать?
— Не просто решил. Именно он окончательно добил «Кресси» и тяжело повредил один из фрегатов. Испортился запал и ему пришлось стрелять в мину из револьвера…
— Что с ним?
— Ранение в голову. Врачи не берутся за операцию…
— Значит так. Прямо сейчас отправляйтесь в Петербург к профессору Николаю Ивановичу Пирогову и срочно привезите его сюда. Да, и пусть возьмет инструменты для проведения операции, ассистентов и все что необходимо…
— Мне сделать это лично? — немного удивился проводивший доклад Граббе.
— И бегом! Если, конечно, адъютантов не осталось. Только…
— Что, ваше высочество?
— Выбери человека поделикатнее. Это ведь не просто врач, а поистине великий хирург. Идет война и такие как он на вес золота!
— Слушаюсь.
— И не обижайся, Павел Христофорович. Нервы…
— Как можно-с!
Последние поручения пришлось раздавать сидя на стуле, в то время пока меня брил оказавшийся мастером на все руки Рогов. Потому как бакенбарды-бакенбардами, а подбородок с нижней губой должны быть безукоризненными. Затем наскоро обтерся мокрым полотенцем и переоделся в свежее.
— В баньку бы вам, ваше высочество! — вздохнул Иван.
— За этим дело не станет, — усмехнулся, предвкушая предстоящую встречу с отцом.
На этом, кажется все. Николай Павлович ждет меня в Петергофе. Интересно, что он мне скажет. С одной стороны, явное ослушание, чего он терпеть не может. С другой, победителей не судят…
— Позвольте вас сопровождать? — попросился Лисянский.
— Конечно. Хотя… Вот что, Платон Юрьевич. Надо бы выяснить истинные потери союзников.
— Распорядиться послать разведчиков?
— Не совсем… возьми-ка любой парусник, да наведайся под белым флагом к господину Нейпиру.
— Парламентёром?
— Вот именно! Мы же с ним о перемирии договаривались, чтобы тело Чадса отдать. А он ушел, не попрощавшись… Нехорошо-с!
— Возможно, следует взять его с собой?
— Кого?
— Гроб с адмиралом Чадсом.
—
