Тверской баскак. Том 4 - Дмитрий Анатолиевич Емельянов
Бурундай одобрительно кивнул, а затем перевел взгляд на плохо понимающих происходящее русских князей.
— А что скажите вы? Поддерживаете ли вы консула Твери.
Из князей лучше всех разбирает монгольскую речь Василько Романович. Он хоть и частично, но разобрал, о чем шла речь, и ему это, явно, не понравилось. В открытую сказать об этом он не решился, но быстро сориентировавшись, нашел неплохой контраргумент.
— Ежели мы все уйдем на запад, то Миндовг обязательно этим воспользуется и ударит по Галицко-Волынским землям. Он будет грабить не только наши земли, но и возвращающиеся с добычей караваны.
Возможность потери добычи всех взволновала, и Бурундай вновь перевел взгляд на меня, мол что ты на это ответишь.
У меня на такой вопрос уже готов ответ, и я не заставляю его ждать.
— Как я уже говорил, посылать на Миндовга все наше войско слишком много чести. Хватит и одного тумена, а чтобы он не закрылся в своих замках или чтобы тевтоны не вступились за него, я готов послать в помощь монгольскому тумену еще один Тверской полк, который ударит на Литву и Ливонию с востока.
Замолкаю и жду решения Бурундая. Сейчас наступил очень тонкий для меня момент, потому как старый прожженный интриган Бурундай может унюхать в этом вопросе мой собственный, отличный от Орды интерес. А он действительно есть! Я хочу прибрать Эстляндию под свою руку, и Бурундай со всем войском мне там совершенно не нужен. Меня бы устроил там какой-нибудь один наводящий ужас монгольский отряд, после которого власть Союза городов русских показалась бы бюргерам Риги и Ревеля спасением и наилучшим выходом. Для этого я и оставил в Твери пехотный полк Ерша и конных стрелков Козимы с приличным запасом «артиллерии». По плану, этим летом они должны продемонстрировать помощь монголам, а грядущей зимой взять на щит Дерпт, Нарву и Ревель.
По застывшему лицу Бурундая не понять, о чем он сейчас думает, но я могу догадаться. Возиться с литвой самому ему неохота, ведь всем понятно, Миндовг сражения не примет, а закроется в своих нищих городах и укрепленных замках. Выкуривание оттуда литовцев славы и добычи не принесет, а вот времени займет много. Это сильно заботит старика, потому как времени-то у семидесятилетнего Бурундая как раз и нет. Куда больше его манит стремительный бросок в центр Европы, разгром вражеских армий и грабеж богатых германских городов. Осуществить перед смертью свою мечту — дойти до последнего моря, как завещал Великий Чингиз.
Несколько секунд тишины, пронизывающий прищур, переходящий с меня на волынского князя, и наконец, хрипящий, но жесткий голос Бурундая.
— Кули, — его взгляд нашел одного из нойонов, — ты пойдешь на север на Литву, а я поведу войско на запад…
Он еще что-то говорит, раздает указания и приказы, а я уже не слышу. Для меня важно только одно — я таки добился чего хотел. Роковой час пробил, и скоро Европа содрогнется от топота монгольских коней, и вся еще нерастраченная мощь степной лавины обрушится не на русские, а европейские головы.
Эта глава заканчивает четвертый том.
Если вам понравилась книга, наградите автора лайком и донатом: https://author.today/work/328031
