Удержать престол - Денис Старый
— Я Лешка-Леший, — выкрикнул свой позывной Лешка.
— Я Михаил-Бер, — отозвался телохранитель, который сегодня дежурил на женской половине терема. — Открою только после прихода Ермолая Степановича, или Али.
Лешка не ответил. Все правильно, вон лежит в крови, дышащий, но, словно, с мертвыми глазами, Михаил-Ахмед, он тоже телохранитель… был им. Так же могут обмануть и другие предатели, войти в покои царицы и сделать то, чего допустить нельзя.
Через полторы минуты женская половина уже кишела от наемников-немцев и телохранителей.
— Я Ермолай, открой! — закричал прибежавший Ерема.
Дверь открылась и первым показались два пистолета. Пусть Бер и узнал по голосу командира, но мало ли что. Не обращая внимания на оружие, Ермолай, кривясь от боли, зашел в горницу.
— Государыня ты в порядке? — спросил Ерема.
— Я? Да! Жду от тебя доклада о том, что произошло! — повелительно говорила женщина.
— Доклад будет. Но оставайтесь здесь под охраной! — сказал Ермолай и побежал, насколько получалось, на морально-волевых, через боль.
Кухарская… там Фрося и ему уже доложили, остановив на улице, когда в очередной раз Ермолай поскользнулся и упал в снежный сугроб, что его жена в заложниках. Али заперся на складе с Ефросиньей и требовал Ермолая.
— Это Ермолай! — сказал командир телохранителей, прибежав в кухарскую.
— Я ждал тебя, — спокойно отвечал бывший заместитель командира телохранителей.
Али понял, что убраться у него не получится. И ему было не столь важно, что случится с царевной. У него своя месть и своя цель. Когда он нашел прячущуюся среди мешков с мукой Ефросинью, необычайная страсть накрыла предателя. Он почти перестал себя контролировать, хотел накинуться на женщину и овладеть ею. И Али испугался своей страсти, он ударил Ефросинью и женщина потеряла сознание. И не такая уже желанная она была, когда лежала беззащитная с чуть задранным подолом. Женщина была интересна, когда проявляла строптивость, а так… Желание было, но с этими эмоциями Али уже мог бороться.
— Что ты хочешь? — спросил Ермолай.
— Твоей смерти! — ответил Али.
На самом деле он хотел смерти не только Ермолая, но и его женщины. И тут шанс убить обоих. Али знал, что его соперник не в лучшей форме, предатель сильнее позволительного, в одном из поединков утренней тренировки, ударил Ермолая пару раз по ребрам. Теперь, как считал Али, тот не боец.
— Выйди и возьми мою жизнь! — предложил Ермолай, делая знак присутствующем воинам разойтись.
— Как нас учил государь? Можно унизиться, обмануть, прикинуться кем угодно, но исполнить долг. Так? Я правильно сказал? — в голосе Али появилась обреченная веселость нездорового человека. — Приди сюда сам. Я запалил факелы, чтобы в подробностях рассмотреть твою жену, каждый уголок ее бледного тела. Так что ты увидишь меня и умрешь зрячим.
Ермолаю ничего не оставалось, как согласиться и протиснуться в чуть приоткрытую дверь продуктового склада.
Там, действительно, было относительно светло, горели пять факелов. Ермолай первым делом нашел взглядом лежащую Фросю. Она молчала. Открытые глаза женщины были налиты слезами, она видела своего мужа, понимала, что ничего от нее уже не зависит и нужно дать мужчинам разобраться. Фрося верила, что Ермолай решит сейчас проблему и обязательно выйдет победителем. Верила, пока не заметила, что ее муж кривится от боли.
Но мужчины уже начали прощупывать оборону друг друга.
— Дзынь, дзынь… дзынь, — два удара по сабле справа и один слева — Али проверял Ермолая на устойчивость удержания клинка.
Оба противника знали о преимуществах и недостатках оппонента, но ситуация изменилась и Али не понимал, насколько боль в ребрах может помешать Ермолаю показать все, на что тот способен.
— Дзын… вжух, — ударив по сабле Ермолая, Али провел атаку в голову.
Ермолай парировал атаку, но чуть пошатнулся. Атака справа в голову, когда Еремею было необходимо поднять руку чуть выше, оказалась болезненной, и Али стал продавливать оборону своего бывшего командира, постоянно атакуя сверху, заставляя держать правую руку Ермолая высоко. Можно было считать, что бой закончен, дело времени, причем небольшого, и исход предрешен.
— Хех, — сабля Ермолая оказалась на полу… вместе с кистью.
— Ха! Ха! — театрально рассмеялся Али, желая что-то сказать, потешить свое самолюбие, или же пойти на поводу своему психическому расстройству.
— Хех, — … Али развернулся, и улыбка спала с его лица, а уже ждущий убийственного удара Ермолай, заметил нож в спине предателя.
Фрося тряслась и не могла сделать шаг в сторону, вся воля, вся ее недюжинная сила была растрачена во время того, как она искала на складе нож и когда подкралась к Али и ударила его.
Ермолай, не обращая внимания на боль и на льющуюся из руки кровь, разжал, бывшими некогда своими, пальцы на мертвой кисти правой руки, взял саблю в левую руку и… когда Али уже начинал замах, чтобы разрубить стоящую неподвижно Фросю, пронзил Али саблей и прокрутил клинок, расширяя рану. Предатель упал.
Ермолай улыбнулся своей возлюбленной и… упал в лужицу крови, что набежала из разрубленной руки.
Глава 16
Глава 16
Прага
16 декабря 1606 года
Прага — город контрастов. Бедность и вычурное, показное богатство; великолепие строений из камня, между тем, большая половина города — это деревянные дома из сруба, который принесли из леса, но даже не удосужились обтесать от коры; чистота императорского летнего дворца, зала для игры в мяч, зверинца Рудольфа, вместе с тем — грязь, навоз и человеческие испражнения на улицах. Это все она, Прага!
Тут можно было прийти в любую таверну и заказать все, что угодно. Хочешь английские устрицы? Пожалуйста, но блесни не серебром, а золотом, и три-четыре моллюска, которые привезли во льду, следили за свежестью, охраняли в дороге, и они окажутся на твоей тарелке. Или купи целого жареного гуся с крупой в брюхе всего-то за тридцать пять пенсов, может, и чуть дороже, но явно дешевле, чем в Лондоне, или в любой из сотен таверн Парижа. А карпа можно купить и вовсе за восемь пенсов, причем, жирного, в локоть величиной.
Пиво… вот его наливали почти во всех домах, не говоря уже о тавернах и специализированных заведениях, кои, не мудрствуя лукаво, называли «пивными». Особенно славилась количеством пивных, да и качеством напитка, улица На Поржичи. Опасная улица, особенно ночью,
