Афанасий - герой республики - Олег Беймук
В общем, в Академии все шло своим чередом. Что касается выездов на «задания», то нас выдергивали с началом весны еще дважды, на внезапные исчезновения людей. Один раз виновной казалась хитро замаскировавшаяся банда, которую мы в полном составе уничтожили, а второй раз все оказалось простым стечением обстоятельств: группа детишек устроила «соревнование», бегая по льду готовой вскрыться реки. А потом выжившие пытались скрыть это от взрослых…
В общем, оба вызова не по теме. Просто, чтобы не теряли настроя. Заодно немного развеялись.
А еще мы с Викой всячески открещивались от любых вызовов на званые вечера и балы. Пока не пришло приглашение из градоуправления. Мы, разумеется, вежливо отказались, ссылаясь на загруженность в Академии. А на следующий день нас двоих вызвал к себе Ректор. И, потрясая какой-то бумагой с печатями, раскричался на нас. Мол, какого демона мы подставляем командование Академии, отказывая ТАКИМ людям в совершенно ничтожной просьбе. И выдал увольнительную на три (!) дня. Посоветовав в подобных случаях сначала обращаться с подобными вопросами к нему лично.
Так что пришлось давать положительный ответ и начинать собираться. Для меня это означало обновить, (отдать в чистку и глажку) костюм. А вот Вика отправилась сперва по магазинам, а затем по ателье мод, чтобы пошить новые платья под имеющиеся украшения, и создать новую обувь под платье. С трудом, но она успела к вечеру дня приема. И, вызвав (через Надежду) карету, мы отправились на прием.
Проходило торжество в доме официальной любовницы градоначальника — леди Маргариты. Дом был построен в классическом стиле, и прием начинался с освещенного масляными светильниками крыльца. На котором стояла пара, мужчина во фраке и женщина в тоге, с открытой левой грудью (Женщина красивая, но не хозяйка праздника). Все это, вместе с колеблющимся желтоватым светом, создавало атмосферу чего-то древнегреческого, несмотря на фрак мужчины (на него, в смысле, мужчину, кажется, вообще никто не обращал внимания). Внутри продолжался все тот же экзотический, «под старину» стиль. От драпировки коридоров до сервировки фуршетного зала. Вино в бокалах разносили официантки в таких же, как у встречающей дамы, тогах, наполовину оголяющих грудь. И официанты в очень (я бы сказал, чрезмерно) облегающих лосинах и фраках с белоснежными манишками. А вот гости были одеты по последней моде. Так что Вика смотрелась в этом паноптикуме как родная, а вот я, в строгой черно-белой форме и при шпаге, выделялся. Видимо, это меня и подвело. Спустя примерно склянку после начала, когда мы уже подкрепились и даже станцевали с Викой пару танцев, прямо передо мной образовались три субъекта в расшитых по моде костюмах и замысловатых рубахах. Один из них нагло встал у меня перед носом, а два его приятеля загородили с двух сторон.
— Ба, кто тут у нас такой красивый? — подначил меня заводила. — Не знаю, что ты такой, но эта штука на боку как будто похожа на личное оружие? Ты хочешь с кем-то подраться? Так я, маркиз Ищенко, готов предоставить тебе эту возможность! Ты готов показать мне, умеешь ли ты владеть этой железкой?
— Прошу прощения, маркиз! — вынужденно ответил я. — Меня зовут Афанасий. Барон Афанасий Мезенцев. И эта «железяка» называется шпагой. Я курсант столичной Академии. И поверьте, я умею пользоваться шпагой. Она входит в комплект формы курсанта, и я совершенно не собирался что-то кому-то доказывать, когда цеплял ее к перевязи. Но если вы требуете доказать, умею ли я с оружием обращаться, то всегда к Вашим услугам.
И я поклонился. Чем вызвал (почему-то) внезапный смех всей троицы.
— Ты смотри, курсантик что-то собирается нам доказать! Я вызываю тебя на дуэль до смерти, курсантик! И все имущество, которое будет при тебе в момент смерти, уже практически мое! Ты это понимаешь? Хотя на кой мне сдалось это тряпье и эта железка? Но если уж ты мне попался, то так тому и быть. Принимаешь вызов или спрячешься7
— Я прошу прощения, но я здесь никого не знаю. Поэтому не могу выставить секундантов… Да и лекаря не мешало бы вызвать заранее.
— Лекаря? — рассмеялся маркиз Ищенко и его партнеры. — Ты не понял, я вызываю тебя на дуэль! Мы тут деремся до смерти! Не понадобится тебе никакой лекарь!
— Лекарь понадобится не мне, а Вам, маркиз! — гордо ответил я. Хотя бронебойная уверенность сверх меры наглого маркиза в своих силах заставила меня заподозрить что-то неладное. Но не отступать же? Тем более, что я давно не пробовал свои силы в реальном бою. Но какого черта он ко мне привязался? У меня ведь и в самом деле взять нечего?
— И, тем не менее, настаиваю на присутствии лекаря и пары людей, которых я мог бы счесть своими секундантами.
На самом деле, секунданты мне нужны были не столько для соблюдения дуэльного устава, но, и чтобы уточнить у них правила поединка. Вдруг они отличаются от общепринятого дуэльного кодекса? Именно на это намекали кое-какие слова маркиза, как бишь его? Ах да, Ищенко!
— Ну ладно, — отчетливо скрипнул зубами маркиз. — на этот случай, насколько я помню, есть отдельная статья в кодексе. «Если у одного из соперников нет секундантов, их роль могут выполнять любые находящиеся рядом священники». Егор, посмотри вокруг, есть тут поблизости парочка в рясах?
— Вижу только одного в белой рясе. — сообщил один из компаньонов маркиза. — Сейчас приведу!
И он нырнул куда-то в окружающую нас толпу.
— А может в роли второго секунданта выступить сопровождающая меня дама? — спросил я, увидев неподалеку беседующую с кем-то Викторию.
— Ну уж нет! — буквально вспыхнул Маркиз. — Она пойдет в залог, как движимое имущество. И перейдет в мое пользование после твоей смерти.
Я не успел возразить на столь наглый выпад, как ко мне приблизился святоша в белой рясе.
— Нуждаешься ли ты в причастии, раб божий? — тут же начал он. — Не хочешь ли облегчить душу перед смертью?
— Да какого черта вы тут меня уже похоронили и делите мое имущества? — вскипел я. — Почему каждый из присутствующих считает, что я обязательно проиграю?
— Потому, что магкиз Ищенко еще не пгоиг’ал ни одного поединка, —
