Римлянин (СИ) - "RedDetonator"

Официально Таргусу уже одиннадцать лет, рост его, по последним замерам, 151 сантиметр, а вес достиг отметки в сорок один с половиной килограмм. Всё это даётся ценой изнурительных тренировок и жесткой самодисциплиной. Организм его не стремился к развитию, поэтому приходилось его перебарывать и есть невкусную, но очень питательную еду, подвергать тяжёлым тренировкам и жёстко соблюдать самостоятельно установленный режим.

— Петер, зайди ко мне, — позвал его, идущего по коридору в направлении своей комнаты, Карл Фридрих.

Таргус сменил направление движения и оказался в кабинете курфюрста.

— Садись, — Карл Фридрих, изрядно поддатый, сидел за своим рабочим столом и читал какое-то письмо. — Пришло сегодня утром. Это приглашение от кайзера посетить бал в Вене. Зовёт меня, тебя и Елизавету Александрину.

— Не ко времени, — махнул рукой Таргус. — Скажи, что мы заболели и не можем приехать.

— От таких предложений не отказываются, — покачал головой Карл Фридрих. — Там произойдёт твоё официальное знакомство со своей невестой.

— Я никуда не поеду, — вздохнул Таргус. — Слишком много дел у меня в «Промзоне», ещё и шестой легион комплектуем, никто не хочет продавать нам новобранцев, а добровольцы идут слишком медленно. Я должен заняться этим вопросом до уборки урожая этой осенью. И жена твоя… снова в положении.

— Она намерена ехать, — улыбнулся Карл Фридрих. — Я не смог её отговорить.

— Почему она узнаёт об этом раньше, чем я? — спросил Таргус.

— Если бы ты не пропадал в Эгиде и «Промзоне», узнавал бы всё раньше, — резонно отметил курфюрст. — Но ладно, можешь не ехать. Скажу, что ты простыл.

— Когда выезжаете? — поинтересовался Таргус.

— В июне, — ответил Карл Фридрих, достав из-под стола новую бутылку вина.

Бутылка из мутно-зелёного стекла, произведённая в «Промзоне», с характерным звуком освободилась от пробки и содержимое её наполнило стеклянный бокал.

— Я дам вам в поддержку манипулу гренадёров, — произнёс Таргус. — Возьми побольше своих гвардейцев.

— Я не дурак, чтобы подвергать себя и жену излишней опасности, — нахмурился Карл Фридрих. — Разумеется, что я возьму побольше охраны.

— Вот и замечательно, — кивнул Таргус. — А знакомство с моей будущей женой проведём в следующем году.

//Курфюршество Шлезвиг, г. Эгида, 22 июня 1739 года//

— Ваша Курфюршеская Светлость… — в кабинет Таргуса вошла Зозим Александриненсбугская. — У меня…

— Ты неправильно обратилась ко мне, — Таргус, писавший новый указ от имени Карла Фридриха, отметил не соответствие.

— Ваш отец… И мать… — Зозим чувствовала себя неловко.

— Что случилось? — напрягся Таргус.

— Карета… — Зозим обошла стол и встала на колени перед креслом Таргуса. — Они мертвы, Ваша Курфюршеская Светлость…

Таргус молча и пристально смотрел на склонившую голову Зозим, положившую руки на его правую ногу.

— Как? — спросил он жёстким тоном.

— Агент на месте докладывает, что под мостом через Эльбу был заложен мощный пороховой заряд, — начала доклад Зозим. — Скорее всего, кто-то сумел похитить хлоратит со стройки канала. Подрыв обрушил мост в реку, Его Курфюршеская Светлость успел вынырнуть, но затем снова нырнул, вероятно, за женой… И не вернулся. Их тела уже обнаружили и везут в Шлезвиг…

— Проклятье… — Таргус закрыл лицо руками.

Он уже успел привыкнуть к Карлу Фридриху. Пусть он и не был его настоящим отцом, они даже отдалённо не походили друг на друга, внешне и характером, но он оказался неплохим человеком, особенно для германца. Было искренне жаль его.

— Мне очень жаль, мой господин… — вероятно, очень искренне сказала Зозим.

Таргус молчал некоторое время.

— Это осложняет ход наших дел, — произнёс он наконец. — У меня на шее теперь двое малолеток, а также курфюршество, которое придётся полноценно принять.

С «братьями» нужно что-то делать, бросать их на произвол судьбы будет не этично хотя бы из уважения к Карлу Фридриху.

— Итак, Зима, — Таргус поднял недобрый взгляд на свою ассистентку, которая удивилась резкому изменению эмоционального состояния своего патрона. — Это явное объявление войны, только я ещё не знаю наверняка, кто мне её объявил…

В дверь деликатно постучали.

— Ваше Светлейшее Высокородие, — заглянул в помещение гренадёр из личной охраны Таргуса. — Письмо от кайзера.

— Давай его сюда, — Таргус протянул руку.

Гренадёр передал письмо. Таргус внимательно осмотрел его и заметил признаки, что его вскрывали. Нет, при беглом взгляде оно выглядело как не вскрытое, но опыт агента Арканиума быстро выявил подлог: едва заметные следы действия влаги свидетельствовали о применении небольшой водяной бани.

— В «Промзону», — встал Таргус из-за стола, а затем посмотрел на гренадёра. — Гонца перехватить и в темницу. Протокол вы знаете.

Открывать такие письма в кабинете как минимум глупо. Он знал десяток относительно надёжных способов убить человека письмом. Маловероятно, что кто-то решит убить его таким экстравагантным образом, но Таргус не стал рисковать.

//Курфюршество Шлезвиг, «Промзона», 22 июня 1739 года//

В испытательном отделе химического цеха человек в защитном костюме аккуратно вскрыл письмо. Внутри оказалось письмо от кайзера, пропитанное каким-то маслянистым веществом в районе сургуча. Но это оказался клей, которым неизвестный запечатал письмо после прочтения. Он не прятался, то есть хотел, чтобы Таргус знал о том, что оно было вскрыто.

Письмо содержало в себе соболезнования об утрате родителей в столь раннем возрасте, а также заверения кайзера о том, что он проявит максимальную заботу о Карле Петере Ульрихе и берёт его под личную защиту.

В целом кайзер изливался словами так, будто очень хочет денег. Но это было не всё.

На обратной стороне кто-то небрежно написал текст пером:

К моменту получения этого письма, твои «родители» уже должны плавать в Эльбе, чудовище. Надеюсь, ты не успел к ним слишком сильно привязаться…

Неужели ты думал, что я буду повторяться и использую какую-то банальную засаду?!

Твои солдаты ехали очень красиво, но совершенно бесполезно! Было забавно наблюдать за их бестолковыми метаниями, когда карета вдруг исчезла с частью моста!

Ты молодец, что понастроил тут всего, красиво, но тебе всё равно в итоге ждёт смерть, пока ещё мелкий гадёныш!

Я убью тебя и вырву твоё сердце! Я зажарю его на сковороде с зеленью и сожру на ужин!

Тебе скоро настанет конец, поганое отродье Бездны! Потому что Хаос торжествует!

Эрик Урбан аф Лингрен, твой будущий убийца!

Таргусу было любопытно узнать, кто конкретно продолжает на него охотиться. Изначально он думал, что этот человек работал на шведов, просто выполнял заказ, но выходит, что это нечто большее, нежели просто работа.

Впрочем, по характеру исполнения убийства было понятно, что сработали не местные. Нет, концепцию подрыва людей на порохе они знали, но аф Лингрен сумел добыть хлоратита со стройки канала, чтобы обеспечить достаточную для обрушения моста мощность, то есть явно имел продвинутое представление о подрывном деле. Ещё он имеет отличные познания микробиологии, раз сумел начинить бомбы биологическим материалом заражённого оспой и не вызвать при этом эпидемию в месте пребывания и не сдохнуть самому. Также в копилочку профессиональных навыков Лингрена стоит добавить дилетантский уровень представлений о шпионаже, так как профи на его месте так не подставится. Ещё он не особо разбирался в организации убийств. Хорошо и весьма новаторски для местных, но не для профессионала. Таргус мог бы организовать своё убийство намного лучше и не пытался бы снова и снова, а действовал один раз и наверняка. Профессиональные убийцы знают, что жертва рано или поздно сама подставляется, особенно когда не знает, что её собираются убивать. У каждого человека есть определённые привычки, которые могут его погубить, нужно лишь выждать нужный момент и нанести один чётко выверенный смертельный удар. Таргус на месте этого Лингрена даже смог бы организовать одновременное устранение Карла Фридриха, его жены и самого себя, при этом не тратя такую кучу денег. Это значило, что Эрик Урбан не профессиональный шпион и точно не профессиональный убийца.