Владимир Ступишин - Моя миссия в Армении. 1992-1994
Я ответил, что делаю это регулярно и намерен продолжать в том же духе. Более того, пытаюсь довести объективную информацию и до правительств некоторых других великих держав. На днях я принимал недавно прибывшего в Ереван первого посла США в Армении Гарри Гилмора, и протокольный визит очень быстро превратился у нас с ним в продолжительную беседу о Карабахе, а заодно и об угрозах пантюркизма. О том же беседовал регулярно я и с Франс де Артинг, которой понравилась моя шутливая формула: «русский медведь терпит-терпит, а потом как развернется и… снова Казань пойдет брать, многим тогда не поздоровится». Казань я, естественно, имел в виду в фигуральном смысле, как историческое напоминание о завершающем акте освобождения Руси от татаро-монгольского ига. Тезис о том, что пантюркизм – угроза демократии в России, с пониманием, как мне показалось, слушал, сидя у меня в кабинете и советник-посланник посольства Канады в России Ферри де Керков Ван дер Варент, который приехал в Ереван выяснять, какой резон Канаде иметь там свое представительство. И ему я втолковывал: если Азербайджан выйдет на уровень понимания спасительности подлинного федерализма, гарантирующего самостоятельность и безопасность субъектам федерации, не исключено, что и карабахцы сделают какой-то шаг навстречу Баку. Те же темы были ведущими и в моих разговорах с китайским послом Чжао Сиди, который сформулировал позицию КНР в Закавказье как нейтральную, нацеленную на поддержку умиротворения. В основном мы наблюдаем, сказал он, хотим все знать, но знаем меньше, чем Россия. Чжао Сиди интересовался процессом признания НКР, который, похоже, начался, но идет под сурдинку, де факто, с подходами и отступлениями назад. О пантуранизме он думает так: не надо преувеличивать, но и преуменьшать тоже не стоит, проблема реальная, надо за ее развитием следить внимательно. Однако среднеазиатские соседи Китая, хотя и посматривают в сторону Турции, вряд ли уступят власть пантюркистам. Ну что же, заметил я, важно, чтобы все жили у себя дома, не лезли в чужие дела и мирно соседствовали.
22 июня в Ереван с официальным визитом по приглашению президента Армении прибыл и.о.председателя Верховного Совета НКР Карен Бабурян, который встретился с Левоном Тер-Петросяном, Гагиком Арутюняном, Бабкеном Араркцяном, руководством МИДа и дипкорпусом. Это я и назвал признанием де факто, до того подобных визитов и приема не было.
Лейтмотивом всех заявлений Карена Бабуряна было следующее. Сейчас непонятно, кто с азербайджанской стороны будет претворять в жизнь договоренности, поэтому Нагорный Карабах заинтересован в установлении стабильности и ясности в соседнем государстве, чтобы было с кем вести переговоры о прекращении войны. Пока единственным гарантом безопасности НКР остаются собственные вооруженные силы, но хотелось бы, чтобы гарантами мира и безопасности стали и страны СБСЕ.
Отвечая на вопросы дипломатов, Карен Бабурян заявил: «Мы сейчас без труда могли бы захватить пол-Азербайджана. Если уж Сурет Гусейнов с двумя бронеединицами дошел до Баку, мы тем более способны сделать то же самое. Но не хотим, потому что желаем соседям выйти из кризиса и стать надежными партнерами, чтобы покончить с войной, которая не нужна ни нам, ни им. Готовы ли к этому Гейдар Алиев и Сурет Гусейнов, трудно сказать, но ясно, что их обещания, если они будут сделаны, совсем не обязательно совпадут с делами».
Недоверие к Алиеву объяснялось прежде всего тем, что карабахцы не страдают отсутствием памяти. Именно в те времена, когда он командовал Азербайджаном, усилилась антиармянская политика Баку в НКАО.
Но и от Эльчибея им досталось. Поэтому свержение этого «турецкоподданного» карабахцы приняли без сожаления.
Буквально в эти же дни у меня состоялась еще одна беседа с Гилмором. На этот раз я был у него с ответным визитом. Его тоже интересовал исход событий в Баку, ему хотелось, чтобы Вашингтон имел более объективную информацию, нежели та, что поступала, хотя и с места событий, но исключительно в азербайджанской пропагандистской оболочке, причем события их, азербайджанские, внутренние, а подаются и они там под антиармянским и антикарабахским соусом.
Оказывается, Эльчибей драпанул в Турцию, но турки завернули его в Нахичеван, там он и обосновался в своей родной деревне.
Я гнул свою линию:
Россия деликатничает, а Турция слишком много себе позволяет, пусть лучше сидит дома и не выпускает рога из своей анатолийской раковины, а то, не ровен час, схлопочет. Все, кто усложняют жизнь России, работают против нарождающейся демократии, а значит, против интересов международного сообщества.
У меня впечатление, что Турция будет пересматривать свою позицию.
Это было бы правильно. Пора образумить ей своего азербайджанского союзника. Надо идти к миру через переговоры с обязательным участием Нагорного Карабаха, а не ориентироваться на военное решение. Форму же самоопределения подскажут переговоры. Может, это вообще будет Закавказская федерация.
Что означает фраза Карена Бабуряна о начале процесса признания НКР?
По-моему, признание де факто началось уже тогда, когда Рафаэлли и компания начали писать послания руководителям НКР, хотя и без указания их официального положения. НКР – реальность, ее руководители контролируют государственные структуры, армию, общественную жизнь. Можно не признавать их де юре, но не признавать существования того, что уже есть, противоречит здравому смыслу. А кто обязательства будет выполнять, если НКР – «ничто», и ею правит «никто»?
Вообще-то нам, американцам, совсем не мешает прямой контакт с карабахцами, тем более, что в Баку такой контакт невозможен.
26 июня вооруженные формирования Азербайджана предприняли очередные атаки на позиции армии обороны НКР, получили достойный отпор и начали отходить из разграбленного и разрушенного ими Мардакерта, который московское ТВ упрямо называло на турецкий лад «Агдере». Подписанное при посредничестве МИД России 27 июня соглашение между Азербайджаном и НКР о прекращении огня не сработало. Степанакерт вновь был обстрелян со стороны азербайджанского города Агдама, известного московским выпивохам одноименным портвейном, а военным – складами боеприпасов и оружия, которых хватило бы на десять лет и которые были захвачены азербайджанцами в 1992 году у 4-й армии российских вооруженных сил, помогавшей им тогда бить армян в армянских селах Азербайджана. Аскеры стреляли, наемники бомбили с воздуха Степанакерт и села Аскеранского, Мартунинского и Мардакертского районов НКР. 28 июня карабахские войска вошли в то, что осталось от Мардакерта, и обнаружили, что город к тому же еще и полностью заминирован. Возвращение его жителей пришлось отложить.
Июль начался новыми атаками, обстрелами, бомбежками на самых разных направлениях. Азербайджанцы явно напрашивались на серьезный отпор и регулярно получали его. Это, видимо, и подвигло новое руководство Азербайджана в лице Гейдара Алиева пойти на прямые переговоры с НКР. Возникла очень интересная ситуация в развитии событий, но, к сожалению, международное сообщество отнеслось к ней слишком легкомысленно, азербайджанские политики поняли это легкомыслие как поощрение, сорвали процесс прямых переговоров, получили по заслугам, потеряв новые территории, и втянулись в зимнюю кампанию, которая принесла им потери и новые поражения.
А начиналось все в июле неплохо, несмотря на глупость Рафаэлли и недальновидность великих держав. Впрочем, может, кому-то из них и надо было помешать успеху посреднической миссии России, которая при всем недопонимании командой Козырева наших национальных интересов в Закавказье, хотела к миру конфликтующие стороны привести.
Освобождение большей части Мардакертского района, где пятьдесят из пятидесяти восьми сел почти год находились под азербайджанской оккупацией и требовали серьезных восстановительных работ, вызвало обратный поток людей. Беженцы из НКР, а их насчитывалось около 40 тысяч, потянулись домой.
Азербайджанцы попытались остановить это движение и снова развернули военные действия 2 июля. Им удалось захватить несколько сел. Карабахцы ответили, да так, что в их руках оказались Агдам и Физули, но они в тот момент ограничились демонстрацией силы и ушли. МИД России устами Казимирова выразил в очередной раз беспокойство по поводу эскалации военных действий, затрудняющей выполнение резолюции СБ ООН № 822 от 30 апреля. Из газет, ссылавшихся на радио «Свобода», мы узнали, что МИД РФ направил соответствующее послание в Баку, Ереван и Степанакерт. Текста этого послания я не видел.
АЛИЕВ И РАФАЭЛЛИ
Наблюдая развитие событий, я написал написал в Москву о своих предположениях относительно возможных действий Гейдара Алиева. Мне тогда казалось, что он отправит Сурета Гусейнова воевать с Карабахом, а сам займется политическими играми, направленными на сохранение национального единства в Азербайджане и получение поддержки со стороны международного сообщества, перед которым ему надо прослыть миротворцем. Это его стремление, если оно, конечно, реализуется, может быть использовано для новых позитивных импульсов в переговорном процессе. Важно также не упустить шанс вероятной переориентации Азербайджана Гейдаром Алиевым на Россию для серьезной защиты российских интересов в Армении, терпящих ущерб от азербайджанской блокады. А что такая вероятность есть, сейчас мало кто сомневается. Бегство Эльчибея, неспособность Турции эффективно помочь своему верному «клиенту» и довольно быстрая переориентация турецкой дипломатии на невмешательство во внутренние дела Азербайджана, свидетельствуют об ослаблении ее позиций в регионе. Западная печать уже заговорила о том, что влиянию Турции в Азербайджане нанесен удар, и она утратила качество «естественного моста», соединяющего Запад с Кавказом и Средней Азией. В этих условиях сам Бог велел России вернуть себе главенствующую роль в Закавказье и в миротворческих усилиях, действуя в своих национальных интересах.
