Маневры 3 - Азк
— Шесть танков это взвод, значит в передовом отряде не меньше танкового батальона, правильно?
— Правильно!
— А танки сами в составе передового отряда не ходят, значит есть и пехота, тоже не меньше батальона. А еще полагается артиллерии добавить, хотя бы батарею, значит что?
Обведя всех командиров взглядом, закончил: — Значит надо перво, наперво установить с ними связь, то есть выслать к ним делегата и обменяться позывными и частотами.
В разговор вступил заместитель начальника артиллерии укрепрайона: — А не лучше командира передового отряда пригласить сюда и вместе, сообща так сказать помозговать?
— Не успеем, немцы еще часа полтора, максимум два и тронутся, а у нас еще ничего не готово! Давайте сейчас согласуем все моменты, а потом подумаем как лучше поступить с танкистами.
Подполковник Нечволодов
Командира артполка в этот момент вызвали к телефону. Вернулся он через пару минут и возмущенно сказал:
— Черт знает что! Какие-то индейцы заняли мой НП и утверждают, что они тоже артиллеристы!
— Товарищ майор, а почему индейцы?
— Ну сами посудите, когда мои бойцы прибыли на НП, они уже там расположились, как у себя дома. Сначала их приняли за лазутчиков — незнакомая форма, оружие, снаряжение, ну и решили взять в плен.
У меня, когда майор начал рассказывать как-то нехорошо заныла рука в локте, смог только выдохнуть:
— Ну?
— Мои когда в блиндаж вломились толпой, те начали дико кричать и дрыгать ногами, при этом так по матушке крыли, что наших сомнение взяло. Слово за слово, ну вроде нашли общий язык, хотя одним глазом немца смотрят а вторым руг за другом следят. Вот я и говорю, кто они после этого, как не индейцы?
— А где Ваш НП расположен?
Склонившись над картой Руденко показал на склон высоты, на которой должна была расположиться одна из наших групп, во главе с капитаном из ЦАОКа. Понимающе переглянувшись с Едрихиным, я продолжил обсуждение плана контрподготовки, а майор отошел к нашему связисту. Вот он взял в руки трубку телефона, вот он говорит и кивает при этом головой, вот отдает трубку связисту и поворачивается в мою сторону и спокойно кивает головой. Ф-у-у-х, меня напряжение отпустило, даже свою левую руку стал чувствовать.
— На этом моменте я хочу остановиться подробнее, самый опасный участок прорыва, вот здесь в сторону Радзехова не превышает трех с половиной километров. На этом участке мы можем сосредоточить огонь практически всех наших батарей, довести плотность огня до восьмидесяти стволов на километр фронта. Предлагаю, как только все дивизионы доложат о готовности обрушить на него двадцатиминутный огневой удар. Затем методическими короткими налетами мешать ему приводить себя в порядок. Утром когда противник, как обычно, начнет наступать, мешать ему занимать исходные позиции И наконец, нанести всей артиллерией новый массированный удар по его артиллерии, пехоте и танкам, когда враг пойдет в атаку...
— И после этого силами передового отряда контратаковать! Добавил за меня капитан Прокопенко.
— А какими силами располагает передовой отряд Вы знаете?
— Так Вы же сами сказали не менее двух батальонов...
— Вот Вы и выясните, где располагается передовой отряд и какие силы и средства он имеет. В первую очередь выяснить как возможно с ним поддерживать устойчивую связь для организации взаимодействия. Перед тем как отправится выполнять мое поручение возьмите у моего начальника штаба позывной и частоты! Вам все понятно капитан? Надеюсь никто не против?
Это я уже обратился к остальным командирам. В ответ оба утвердительно кивнули головой. Когда капитан отошел на значительное расстояние, командир артполка высказал свое мнение:
— Все правильно, пусть парень остынет немного, а с передовым отрядом можно связаться через дивизию, ведь в Радехове расквартированы подразделения моего полка. Сейчас дам указание протянуть линию к ним.
— Вот это дело!
Пока Руденко связывался с Радзеховым, мы с Едрихиным обсуждали где еще найти артиллерию.
— Николай Макарович, а если привлечь к делу батареи легкоартиллерийского полка дивизии Сущего?
— Трехдюймовки? Ты представляешь сколько им надо снарядов для подавления хотя бы одной батареи?
— Так там не только трехдюймовки. Все дивизион смешанные — две батареи трехдюймовки и батарея 122-го калибра. И тут возможно два варианта: первый они работают внакладку со своими батареями крупного калибра, и второй с нашим крупным калибром, со сто пятьдесят вторым, наши деды не раз так выходили из положения при недостатке артиллерии. Причем сто пятьдесят два миллиметра будут вести огонь с установкой взрывателя на фугасное действие, а трехдюймовки на осколочное, и расход снарядов будет приемлемый.
— Убедил Александр Сергеевич, убедил!
К концу нашего разговора подошел Руденко:
— Минут через пятнадцать, мои орлы дадут связь с танкистами
Пока мы ждали вызова из артполка, к нам подошел командир и отрекомендовавшись начальником разведки дивизии предложил ознакомиться с недавно захваченными документами. Взяв их в руки, мы беспомощно переглянулись — никто из нас не знал немецкого языка. Отложив документы в сторону, Едрихин развернул немецкую карту. Это была "километровка". Внимательно ее рассмотрев, мы к общему сожалению смогли убедиться только в одном — она была чистая, ни чего, даже стертых следов карандаша.
— Товарищ капитан, как документы попали к Вам?
— Одна из групп красноармейцев, была откомандирована на строительные работы к
