Сакура-ян (огрызок 18 глав) - Андрей Геннадьевич Кощиенко
Задумавшись, гляжу на быстро двигающуюся челюсть БонСу, пытаясь понять, чем она меня заинтересовала. Пока голова соображала, у задницы родился план.
— Дай жвачку! — требую я, протягивая руку ладонью вверх.
— У меня больше нет. — отвечает БонСу. — Это была последняя.
— Дай которую жуёшь.
Онни округляет глаза. Секунду подумав, безропотно вынимает из рта слюнявый белый комок, кладёт в подставленную ладонь.
«Пара пластинок». — оценив размеры, делаю я вывод о количестве «резины». — «Хорошо».
Пользуясь тем, что в «Анян» «конченых» сиделиц не так много, клетку забабахали в расчёте на однократное использование. Поэтому получилась она небольшая, хиленькая и дешёвенькая. На крыше прутьев нет. Вместо них крестовина для жёсткости, дабы стены не кособочило, а на дверце — большой навесной замок, а-ля амбарный, без всякой электроники, позапрошлый век. Не вставая с места, осторожно просовываю руку между прутьев. Пальцами нащупываю скважину замка и быстро запихиваю в неё жвачку, делая это прямо на глазах изумлённой БонСу. Охранница у дверцы не замечает диверсионного акта, поскольку она, как и все в данный момент, пялится на выступление НаБом.
— Ты зачем это сделала? — нагнувшись к моему уху, встревоженно шепчет пришедшая в себя моя «повторная подруга», после того как я, оставшись незамеченным, заканчиваю «чёрное дело».
— Будут знать, как в обезьяннике держать на глазах мирового сообщества. — объясняю я.
— Как мы на сцену попадём, если замок не откроют?
— Без нас по-любасу не начнут. Придумают что-нибудь.
— Что они придумают?
— Откуда я знаю? Пусть напрягутся. Кому сейчас легко?
— Щибаль! ЮнМи, ты вообще ненормальная!
— А давай, мы ещё с тобой здесь подерёмся? — предлагаю я. — Вот смеху будет! Представь, — охрана вокруг бегает, а внутрь попасть не может, потому что в замке — жвачка!
БонСу молча закатывает глаза, показывая отсутствие у неё слов. Сидим дальше, слушаем рассказ НаБом обо всём хорошем, случившемся за прошедший год. Внимая, одновременно размышляю над вопросами, — «успеет бабл-гам схватиться до того, как начнут открывать»? «А может, я действительно, — ненормальный?» Человек «в себе», — такую фигню вряд ли бы стал делать, особенно перед награждением …
Начальница «Анян» заканчивает с историей и переходит к будущему. Начинает рассказывать об ожидающем всех зрелище. И о приготовленных сюрпризах. Значит, — скоро меня на сцену награждать потащат. Захотят вынуть из клетки и попытаются вручить две знаменитейшие мировые награды. А открыть дверь не сумеют! Просто ахрененть… Как говорится — «пустите, я должен это увидеть»!
(Пять минут спустя. У входа в клетку — с напряжёнными лицами суетятся три охранницы. Одна пытается открыть заклинивший замок, две другие наблюдают за процессом. Все телевизионные камеры информационных агентств развёрнуты в их сторону и фиксируют происходящее. Зрители, повернув головы и вытянув шеи, смотрят туда же. Кто-то снимает заминку на телефоны. ЮнМи, в позе Алёнушки (подперев рукой голову), как ни в чём не бывало созерцает копошение, происходящее буквально рядом с нею.)
— Замок не смазывали, поэтому и заклинило! — убирая руку, неожиданно громко восклицает она так, что слышат чуть ли не все и обращается за помощью к гостям. — Кто-нибудь! Позвоните по номеру 801 в Национальное агентство по чрезвычайным ситуациям! Сообщите, — несовершеннолетние заблокированы! Есть угроза их здоровью! Пусть срочно везут гидравлические кусачки!
БонСу с офигевшим видом таращится на совершенно спокойно выглядящую подругу, устроившую этот балаган. Лицо начальницы исправительного учреждения начинает наливаться кровью.
(ещё десять минут спустя. ЮнМи стоит на сцене перед микрофоном, произнося речь)
— В этот праздничный для меня день, прежде всего хочу поблагодарить всех, без кого этот успех был бы невозможен. — говорит она, одновременно прижимая к себе правой рукой «золотой граммофон», а левой — «золотую ракету». — В первую очередь, — конечно, себя…
ЮнМи делает паузу, видимо ожидая, когда её слова пройдут через мозги слушателей и вызовут осмысленную реакцию. Дождавшись удивлённого «уу-у» со стороны скамеек, она продолжает.
— За то, что не сломалась, когда ломали. За то, что не опустила руки, не сдалась. Когда смотрела на дерьмо вокруг себя и верила, что мир на самом деле не такой. Он светлый, большой и добрый, а я просто попала в какую-то его больную часть. Без этой уверенности у меня не получилось бы написать музыку класса «люкс». Когда автор в депрессии, у него рождается только никому не нужная чернуха…
Короткая пауза, в ходе которой слушатели, напрягшись, ждут продолжения, чувствуя, что после столь «бодрого» начала должно быть сказано что-нибудь ещё, сопоставимое по эпичности.
— Вначале я думала, — проблемы связаны исключительно только с моей персоной. — не обманув ожиданий, продолжает своё повествование ЮнМи. — Поэтому, — старалась. Слушала взрослых и делала так, как они говорили. Однако ничего хорошего из этого не вышло. Сейчас понятно, — все их слова и советы были одна сплошная ложь и лицемерие. Но тогда я этого не знала и доверяла людям. А те пользовались моей наивностью.
ЮнМи обводит взглядом затихших слушателей, постепенно понимающих, что им повезло попасть на сеанс разоблачений.
— Хангук — весьма своеобразная страна. — говорит она, переведя взгляд на телекамеру с французским оператором. — Хоть её правительство и заявляет о приверженности к демократическим свободам и ценностям, однако в нашем государстве происходят удивительные вещи. Скажу о тех, с которыми лично пришлось столкнуться. Так, среди корейских работодателей практикуется широко распространённая практика под названием «кофейная девушка». Для присутствующих здесь иностранцев, — поясню: это когда девушке доверяют лишь приготовление напитков, хотя она получила совершенно иное образование. Работать головой — считается делом исключительно мужчин, задача женщины — быть украшением офиса. Я потратила всю свою кровь несколько раз, доказывая глупость подобных убеждений, что творить могут не только мужчины…
ЮнМи приподнимает руки, демонстрируя присутствующим награды в качестве подтверждения ею сказанного.
… Но на это всем было плевать! Военные захотели себе «офисное украшение». Наверное, позавидовали министерству внутренних дел, у которых есть АйЮ. Решили, что и у них должно быть что-нибудь такое же, — танцующее и поющее. Наткнувшись на моё нежелание быть частью армии, министерство обороны решило вопрос буквально «в лоб»! Меня просто взяли и мобилизовали! Под предлогом нахождения страны де-юре в состоянии войны!
