Между двух огней - Ande
Когда готовилась мизансцена начала праздника, Наташа строго потребовала, чтобы красоту и великолепие ничто не нарушало. Вот этого, страшненького, она показала пальцем на меня, уберите подальше. Да и то. В дворянском платье восемнадцатого века, с корсетом и пышными юбками, она выглядела так, что я с трудом удерживал желание немедленно затащить её куда-нибудь в темный угол. Мэр в камзоле, чулках, башмаках с пряжками, и треуголке ей вполне соответствовал. Наташка дразнилась не просто из вредности.
За завтраком дамы поинтересовались, когда мы приступим к истязанию пленников. Как ты думаешь, Кольцов, у них можно что-нибудь отобрать, поинтересовалась у меня Шарлотта. Ну какая наглость, возмущалась Иваницкая. Ворваться в мирный замок с оружием!
— Вам не стоит беспокоиться, Ольга Леонидовна — намазывая круассан соленым маслом, сказал я — уже все сделано. В полночь, как и положено, мы перерезали им всем глотки.
Ольга поперхнулась и закашляла. Яков невозмутимо постучал ей по спине.
— Вы вот над нужником смеётесь, а это — нужнейшая в сельском быту вещь! Свалили трупы в выгребную яму. А это значит что?
— Что? — кажется, Иваницкая слегка позеленела. Наташа отвернулась. А вот Лотта, похоже, тоже поверила.
— В следующую весну будет чем удобрять поля! И какая экономия, а?
— А солонину делать не стали? — очень серьезно спросил Савва, потом не выдержал и заржал как конь.
Наташа стучала мне по спине и обижалась, что я, когда будил, не рассказал, чем дело кончилось. А мне что, когда я бужу девушку больше заняться нечем? Тем не менее, мне высказали фи, и демонстрировали неприступность.
Тем временем на площади заиграл духовой оркестр, и началось шествие огромных фигур из папье маше, под руководством местного священника. В толпу въехало еще три бочки с вином, из которых наливали всем желающим. Покровительница местных земель и окрестностей сидела на троне, и милостиво улыбалась демонстрантам.
Затем Наталья Викторовна, в сопровождении мэра и прочих гостей, проследовали на футбольное поле на берегу реки. Там проводились конкурсы на корову года, свинью года, сыр года и вообще все, что увидят глаза года. По крайней мере помидоров такого размера я никогда не видел. И цвет у них был — розовый. А рядом шел чемпионат по петанку. Я было собрался поучаствовать. Но посмотрев броски мастеров понял, что даже в полуфинал не попаду.
Дефиле коров мимо жюри впечатлило даже меня. О каждой проходящей сообщались установочные данные. Имя, рост, вес, возраст, происхождение, надой. В это году, капризом покровительницы, надой был не главным критерием. Оценивалась красота буренки. Победительницу княжна увенчала нарядным венком, и изволила целовать в нос. С вручением владельцам диплома и кубка. Хотя я стоял рядом, и пытался пояснить, что корова явно нечистых кровей, и мычит с очевидным португальским акцентом, это же не патриотично. Был проигнорирован.
Когда я, утром, поинтересовался у мэра, будет ли массовость, он заверил, что даже чересчур. Неделю назад объявлено о скидке на рыночные места в эти выходные. Пол цены. Все, в радиусе ста миль будут, Айвен, даже не сомневайтесь. И спасибо за господина Геттингена, это то, что сейчас нужно. На мои попытки перевести стрелки на Якова, мсье Марсиль мягко улыбнулся и заметил, он предпочитает называть вещи своими именами. Оставив меня в глубокой задумчивости. Это что он сказал? Вроде не пили еще…
Что бы остальным девушкам было не обидно, Ольга стала председателем жюри по сыру. А Шарлотта Сакс аристократично оценивала свиней. Бог ты мой! Победительница была размером с небольшой дом. Все время хотелось оттащить Наташу подальше, потому как, а вдруг оно неловко повернется? Барон Мейдель награждал победителей в петанке. Произнеся прочувствованную речь о спорте и победах. Выразил надежду что и женщины займутся этой дивной игрой.
Танцы на площади начались с тура вальса, который мы исполнили с Наташей. Мы с Яковом пригласили три духовых оркестра. Из Санса, Осера, и местный. Поставив задачу непрерывной музыки с трех дня и до десяти вечера. Чуть погодя плясала не только площадь но и все окрестные улицы. А в Ратуше начался Бал. Никаких социальных разделений. Просто зал вмещает на так много народу. Поэтому на бал пускал по пригласительным. Я уговорил сыграть на балу негритянский джаз-бэнд из «Ротонды». Увидев их Наташа меня простила. А ты что, Нат, и вправду бедолаг собиралась пытать? Ты мне не рассказал чем дело кончилось, дурак!
В девять вечера, выпущенный на свободу племянник Лю, запустил фейерверк. Над холмом, за деревней, загрохотало и засияло разноцветье красок и экзотических огней. Полчаса, которые привели население просто в исступление. Потому что когда мы отбывали на автомобилях обратно в замок Сези, было ощущение что публика готова нести машины на руках. Мэр, прощаясь прослезился. Это грандиозно, мсье, это будут помнить века.
Я проснулся как обычно рано. Наташа уютно сопела мне в плечо. Максимально бесшумно встал и пошел на кухню. Выпросил у экономки кофе и уселся в полюбившееся мне кресло. Было прохладно. Лето кончилось. Из дома, с чашкой кофе выполз заспанный Яков. Молча уселся рядом. Помолчали. Я закурил и сделал глоток.
— Ну что, Кольцов. В следующий выходной, можно уже будет устроить настоящий праздник. Как ты хотел, с киношниками и артистами.
— В следующий выходной у Саввы обручение.
— Ну да, я и забыл. Значит мы сегодня едем в Париж. А у тебя когда церемония?
— Хм. Ты же знаешь, мы люди простые. Забежим в префектуру, да распишемся.
— Кто же вам позволит такую низость? Нет уж, извольте соответствовать.
— А ты как, когда сочетаешься?
— Знаешь, Вань, я благодарен тебе, что тогда по дороге в Кампьень, у тебя не вышло убиться.
— Не расслабляйтесь барон, все в наших руках. А уж убиться и вовсе раз плюнуть.
— Ну нет. Я намерен поберечься.
— Не обижайся, Яков Карлович, но в голову сразу пришла старинная
