Начало пути (СИ) - Шу Алекс

- «21:15. Еще как минимум пять минут ждать» - отмечаю с небольшой досадой.

Сегодня вечером мы едем в колхоз «Заветы Ильича». Завтра там будет сороковая годовщина со дня его основания. Александр Николаевич – председатель колхоза, впечатленный новостями, приходящими из города о нашем клубе, попросил своего старого приятеля Зорина, рассказать о «Знамени». Выслушав сэнсея, он попросил его организовать выступления наших ребят на празднике. И Игорь Семенович согласился. Пришлось, конечно, побегать. Мне – отпрашиваться со школы, а остальным ребятам – с техникумов, институтов и заводов. Секретарша Подольского, получившая в подарок коробку конфет, напечатала нам несколько писем от имени Зорина с просьбой освободить нас от занятий и работы на один день для участия в годовщине. Пару раз пришлось даже для пущей убедительности организовать звонки с колхоза в учебные заведения. Александра Николаевича – председателя колхоза-миллионера знали и уважали в нашем городке. Поэтому отказать его просьбе, озвученной заместителем, просившем отпустить бойцов для «показательного выступления на празднике» не осмелился никто.

Как рассказал наставник, у главы колхоза имелся собственный интерес.

- Я хочу, чтобы молодежь после работы и школы фигней не страдала. Пусть лучше тренируются, занимаются делом, чем самогонку хлещут и морды друг другу на танцах бьют. А когда заработает спортклуб и отделение вашей организации, глядишь и больше ребят и девчат будут здесь оставаться, работать в родном колхозе, а не переться в город за длинным рублем и приключениями на свою задницу. Нам самим специалисты хорошие нужны, - заявил Зорину председатель, когда они сидели вечерком у него в кабинете, - так что давай Игорь Семенович, помогай, привози своих ребят, на праздник. Хорошо выступите, я вам, и помещение выделю, и оборудую его, чтобы наша молодежь ума набиралась, была политически грамотной и спортивной, а не водяру глушила почем зря.

Улица незаметно погружается в вечерний сумрак, зажигаются фонари, рассеивая веселым желтым светом, подступающую тьму. Мимо меня проносится тарахтящий и стреляющий дымом «запорожец», пролетает юркая «шестерка», гремит кузовом, в котором сложены листы железа грузовик. Всматриваюсь в дорогу, но пока «копейки» Мальцева и «москвича» Зорина не вижу.

Мысли автоматически переключаются на прощание с дедом. При расставании Константин Николаевич сказал, что ему понадобится некоторое время, чтобы «подготовить почву», найти нужные контакты и начать действовать.

- Скоро только кошки родятся Леша, - усмехнулся он, провожая меня к машине, - поэтому все надо как следует взвесить и продумать. Любая ошибка может стать для нас фатальной. Так что пока, как договорились, сиди тихо, и жди от меня вестей. Я сам тебя найду, когда будут новости.

Чувствую: скоро он со мной свяжется. И события начнут набирать ход, закручиваясь в тугую спираль времени. Одно из двух: либо мясорубка Системы перемелет в фарш наши жизни, либо страна получит новый шанс выжить и расцвести.

Замечаю вдали быстро увеличивающийся синий «Москвич 408» наставника. За ним пыхтит, взметывая вверх клубы пыли, белая «копейка» Мальцева. Машины тормозят возле меня.

Прыгаю на заднее сиденье к Сереге.

- Привет Леха, - Мальцев ухмыляясь хлопает своей здоровенной лапой по моей ладони.

Обмениваюсь рукопожатиями с Потапенко и Волобуевым.

- Вероника и Игорь в машине с Игорем Семеновичем. Наставник еще Надю прихватил на праздник, - сообщает мне Сергей, двигая машину с места, - сейчас заедем в «Звезду», заберем макеты автоматов и ножей, и поедем в Павловку.

Мы заворачиваем к спорткомплексу. Перед входом машины останавливаются. Из темно-синего «москвича» вылазят Зорин, Миркин и Вероника и беленькая девочка похожая на изящную куколку. Мы тоже выбираемся из «копейки». Потапенко сильно хлопает дверью «жигуленка», вызывая недовольный взгляд Мальцева. Быстрым шагом идем к Зорину.

- Значит так, - Игорь Семенович, пожав мне руку, становится сух и деловит, - сейчас идем в зал, переносим в машины инвентарь, который я покажу. Вероника остаешься с Надей. Делаем все быстро без заминок и лишних разговоров. Нам еще в Павловке на ночлег обустраиваться. Вопросы есть? Тогда пошли.

За пять минут мы дружными усилиями перетаскали в багажники деревянные копии АК, резиновые ножи, палки и другие атрибуты для показательного выступления, заблаговременно подготовленные Зориным.

После загрузки попрыгали в машины и пустились в путь. Я устроился у окна, рассматривая мелькающие навстречу автомобили, проносящиеся мимо черные силуэты домов и деревьев, периодически освещаемые светом фар. Постепенно пейзажи за окном начали сливаться в одну сплошную темную полосу, расплываясь перед глазами, и я, незаметно для себя, впадаю в транс…

Серая Тень бесшумно крадется по пустынным коридорам. Лицо мне увидеть не удается. Вместо него – размытое мутное пятно.

Побелевшие от напряжения пальцы крепко сжимают кухонный нож. За плечом покачивается большая брезентовая сумка с раздутыми от содержимого боками.

Перед дверью с надписью «Дежурный воспитатель» Тень останавливается. Сумка тихонько опускается на пол.

Рука в цыпках и царапинах решительно толкает белую деревянную поверхность, вторая с тускло блестящим в полумраке лезвием, прячется за спину. Дверь со зловещим протяжным скрипом, нехотя распахивается. Тень скользит вовнутрь.

- Что такое? - Марат Альбертович недоуменно поднимает голову и, увидев вошедшего, резко вскакивает. Стул отъезжает в сторону, с грохотом ударяясь об соседний стол.

- Гудыма, какого черта ты, после отбоя, бродишь по коридору? Почему не в постели? – шипит он.

Лезвие хищно втыкается в грудную клетку моментально побледневшего воспитателя, отпрыгивает назад и хлестким движением прочерчивает кровавую полосу на его горле. Марат Альбертович, хрипит, хватается за шею, забрызгивая окружающее пространство кровавыми каплями, падает на колени, и медленно валится лицом на пол. Вокруг него расплывается зловещее темно-красное пятно.

Тень спокойно достает платок, стирает кровавые потеки с лица, тщательно вытирает нож о пиджак дергающегося в агонии воспитателя, и обшаривает его карманы. Толстая связка ключей, несколько купюр и мелочь, перекочевывают в карманы убийцы.

При выходе из кабинета Тень сталкивается с возвращающимся из туалета малышом. Изумленный ребенок замирает, вытаращив глаза. Убийца реагирует моментально. Сильная рука зажимает рот крохи, стальное жало впивается в левую часть груди жертвы, точно в сердце. Маленькое тельце обмякает в руках у душегуба. Тень аккуратно опускает его на потертый от времени паркет и продолжает двигаться дальше….

У двери спальни младшей группы она останавливается. В замок мягко входит ключ из связки, взятой у покойного воспитателя. Убийца аккуратно поворачивает его, стараясь не скрежетать механизмом и закрывая спящих детей в комнате.

Из сумки извлекается пластиковая белая канистра, заполненная бесцветной жидкостью. Тень деловито отвинчивает крышку, щедро разбрызгивает её вокруг, стараясь не попасть каплями на себя.Отбежав в сторону, убийца достает из сумки пару газет. В его руках появляются спички, фосфорная головка чиркает по коричневой терке, загораясь игривым желтым огоньком. Подожженные газеты летят на лужи жидкости, разбрызгивая искры, пепел и рубиновые всполохи тлеющей бумаги. Алой стеной в коридоре взметается воющее пламя с треском пожирающее паркет и деревянные двери пола. Сквозь пелену огня виднеется белый циферблат часов в коридоре. Секундная стрелочка продолжает весело бежать по делениям, а другие прочно застыли на своих позициях. 23:16 – это время опечатывается в моем сознании.

- Леха, да что с тобой происходит?! Ты в порядке? – крепкая рука Потапенко трясет меня за плечо.

- Да, - озарение, «накрывшее» меня, медленно исчезает, оставляя в памяти изображение пылающего коридора. Мне видна и понятна вся картина произошедшего. Надо спасать детдомовцев.