Дети Революции (СИ) - Панфилов Василий "Маленький Диванный Тигр"
— По крейсерству что? — Чуточку ревниво поинтересовался Дизраэли, — замалчиванием проблему не решить. Сразу скажу, что ответные мера такого же рода не сработают. Морскую торговлю Франции мы фактически парализовали пару лет назад, сегодня их торговые суда перемещаются под конвоем военных, доставляя в Метрополию только самое необходимое. Остальное добирают поставками от Испании и мелких нейтралов из числа итальянских княжеств.
— Испанию хотелось бы прижать, — скривился Гладстон, — но нельзя. Пусть времена её славы прошли, но лучше уж такой сомнительный нейтралитет, чем война. Пусть гнилая, но всё-таки империя. С итальянскими нейтралами сложней: там сам чёрт ногу сломит, в этих самых княжествах и вольных городах. Постоянно правители меняются, земли из рук в руки переходят. Для надлежащего контроля в настоящий момент у нас людей не хватает. Все мало-мальски ценные сотрудники, за исключением удачно внедрившихся, работают по Западной Европе, Турции и другим, более важным целям.
— Не трогать нейтралов, — предложил банкир, стряхивая пепел сигары прямо на пол, — не время. После всё припомним и своё стократ вернём. По вражеским крейсерам предлагаю всё же принять меры ответного характера, увеличив вознаграждение за головы пиратов. Может, кто из английских торговцев заинтересуется. Не за жалованье работать будут, а за призы. Дешевле обойдётся.
— Мы забыли обсудить одну важную вещь, — сказал негромко епископ Кентерберийский, — Теологию Освобождения. Не стоит ухмыляться господа, она опасней, чем вам кажется.
Епископ начал по памяти зачитывать статистику тех мест, где Теология получила достаточно широкое распространение. Помимо обеих Америк, Теология получила достаточно широкое распространение сперва в Ирландии, а потом и в самой Англии, преимущественно среди беднейших слоёв населения.
— Они начали говорить о справедливости, — веско сказал Епископ, — начав искать её не в устоявшемся порядке вещей, устраивающем всех нас. И не в Царствии Небесном. Справедливость им нужна здесь и сейчас. Требуют более высокой оплаты труда, бесплатных школ и больниц… Много требуют, господа.
— Иногда им даже удаётся получить желаемое, — угрюмо подтвердил сэр Генри, — не думал ранее, что они настолько опасны.
— Никто не думал, — кивнул епископ, — у каждого из нас только кусочек информации. По совести, я случайно свёл это воедино и ужаснулся. Требования заработной платы, больниц, школ… это вершина айсберга. То, что происходит в Старой Доброй Англии. В колониях же Южной Америки, маркиз подтвердит, ситуация сложней.
— Пожалуй, — согласился Солсбери задумчиво, — попадалась мне информация, что нашим судам в тамошних местах стало сложней находить грузчиков и мастеровых. Не думал, что из-за теологов… моя промашка, господа.
— Все мы промахнулись, — примирительно сказал Гладстон, — не корите себя. Людям более низкого порядка часто не хватает эрудиции, да и интеллекта, чтобы выделить важное. А ведь именно снизу поступает нам вся информация.
— Крейсирование, выведение из войны России и теперь вот Теология, — подвёл черту Дизраэли, — слишком много проблем для Англии. Нужно придумать, как переложить хотя бы часть из них на наших союзников.
[1] Сами же англичане говорят, что английские частные школы — рассадник гомосексуализма, и чем престижней школа, тем больше там гомосексуальных явлений. Некоторые (англичане) договариваются до того, что в Итоне и ещё парочке особо престижных школ для мальчиков, все учащиеся проходят посвящение.
Глава 40
— Крейсерство подрывает основы военного и экономического могущества Великобритании, — не вставая с дивана, веско говорил в курительной комнате клуба Дизраэли, лишившийся поста премьер-министра, но не влияния. Собравшие джентельмены, числом менее десятка, слушали его внимательно и это люди, принимающие решения. Те, кто формирует парламент и общественное мнение.
— Свобода мореплавания, ещё недавно казавшаяся незыблемой, рухнула в один миг, — продолжил политик после театральной паузы, — стоило только нашим противникам понять, что они фигуры, а не игроки и воспротивиться этому, как управляемость исчезла. Ранее все играли по нашим правилам и как хозяева, мы меняли их под себя по мере необходимости.
— А если кого-то это не устраивало, то в лучшем случае они ворчали негромко, стараясь конкурировать не с нами, а другими нашими вассалами. Теперь же они пытаются вести свои игры, по своим правилам, — добавил немолодой джентельмен, во внешности которого чувствовалось что-то ближневосточное, — Спасибо, Бенджамен.
Глава банковского дома замолк, явно задумавшись о чём-то и присутствующие не стали сбивать его с мысли разговорами. Минуту спустя банкир пошевелился и все обратились в слух.
— Крейсерство для нас опасность страшная, но убытки от нарушенной морской торговли можно перетерпеть, запасы есть. А вот потускневший образ Великой Страны, вот это по-настоящему страшно. Почти два столетия мы стремились навязать миру свою волю посредством английского правительства. Удалось… и такой провал. Мир понял, что Великобритания пусть и Великая страна, но ей можно противостоять. Репутационные потери колоссальны.
— Подтверждаю, — веско обронил маркиз Солсберри, восходящая звезда английского правительства и главное — клуба. Весьма успешно показав себя в колониях, Роберт Гаскойн-Сесил проявил себя и как дипломат, — европейские государства, коих нам удалось… призвать к ноге перед войной…
Удачная шутка вызвала смешки и ряд острых замечаний. Джентельмены пару минут сбрасывали пар остротами, отчего напряжённая атмосфера в курительной комнате немного посвежела.
— Призвать к ноге европейскую мелочь нам удалось, — продолжил маркиз, — благо, язык палки понимают они достаточно хорошо. Беда в том, что силу они понимают, но вот собачьей преданности нет. Убедившись, что Англия не всесильна, они уже начали смотреть в сторону Франции и особенно России.
— Особенно? — Остро глянул банкир.
— К сожалению, — подтвердил Солсбери, поудобней устраиваясь в кожаном кресле с бокалом коньяка в правой руке, — ситуация в России в настоящее время достаточно интересна и опытные дипломаты могут извлечь немало пользы из союзов с ней. Не мне вам рассказывать, что можно заключать союзы, требуя выполнения от союзников обязательств и не выполняя своих, объясняя это изменившимися условиями. Заключив союз с хунтой, получившей власть в этой чёртовой Тартарии, можно сделать немало интересного в Европе. После же развести руками, отговариваясь нелегитимностью военного правительства России.
— Но и хунта, в свою очередь, может неплохо на этом сыграть, — задумчиво добавил Дизраэли.
— Совершенно верно, — подтвердил маркиз, — вдобавок, Тартария может предложить европейским союзникам немало интересного. Одни только земли на Балканах чего стоят… поистине английское решение! Набрав небольшое количество русских войск, разбавили их немецкими добровольцами и отправили воевать якобы за свободу Балкан, а на самом деле за свои интересы!
— С Романовыми было проще, — будто выплюнул банкир и снова замолк.
— Проще, — согласился Солсбери, — да и помимо чужих земель, в России есть немало вкусного. Одна только Промышленная Революция вкупе с масштабными реформами, объявленная Хлудовым, чего стоят. На конфискованные у наших сторонников поместья и дома они проведут модернизацию производства.
— Хлудов, кажется, англоманом считался? — Напряжённо поинтересовался один из джентельменов, делая пометки в блокноте.
— Считался, — подтвердил Гладстон угрюмо, — только он из тех англоманов, что видят Англию как образец для своей страны. Такие люди стараются сделать свою страну такой же великой, а не идут послушно в вассалы, не копирую слепо все достоинства и недостатки нашей державы.
— Жаль, — джентельмен отложил блокнот, — очень жаль. Нам отчаянно нужны англоманы в российских верхах, а такие англоманы как Хлудов опасней англофобов.
Ответом ему послужило угрюмое молчание. Сперва друзей Англии вывел за рамки Александр, отстранив от большинства должностей. После хунта… эти попросту стреляли.
