Игорь Курас - Программист и бабочка (сборник)
Выехать из провинции д’Иссео оказалось намного проще, чем заехать. Мы долго блуждали по проселочным дорогам, и, когда, наконец, увидели заветную табличку, стало совсем темно. Оставалось найти нашу улицу. С картой, выданной нам Анжелой, это должно быть элементарно. Первый светофор направо, второй – налево, дальше все время прямо… Прямо стоял знак «проезд запрещен». Выбора у нас не было, и мы свернули налево. Улица все время сужалась и уходила круто вниз. Не улица, а винтовая лестница. Мы тихонечко поползли вниз, оставляя на стенах домов краску с боков нашего «мерседеса», – и очутились в чьем-то дворе. Из дома тут же выскочил хозяин в трусах и кепке, ужасно похожий на Фрунзика Мкртчяна. Я протянула ему карту и спросила, где мы, и где улица Диаз. Мкртчян отшвырнул карту и сердито ответил, что в д’Иссео нет улицы Диаз. И никогда не было. И никогда не будет.
Постеснявшись развернуться в чужом дворе, мы, продвигаясь по сантиметру, стали подниматься задним ходом. Взмокший муж глотал мат. Выбравшись, вернулись к въезду в город, сверились с картой. Первый светофор направо, второй налево, «кирпич»… – и знакомый уже двор. Стараясь не впадать в панику от криков хозяина, мы, пятясь, снова выбрались на главную дорогу. Теперь мы будем умнее: от въезда первый поворот направо, второй – не налево, а прямо… Поначалу широкая «дорога прямо» коварно сузилась – и привела к дому противника улицы Диаз. Пробуя различные комбинации, мы совершили еще несколько попыток. Кажется, хозяин начал привыкать к тому, что среди ночи в его двор периодически въезжает красный «мерседес» с водителем, орущим «бляха муха».
Выкарабкавшись в очередной раз, мы провели совещание. Муж предложил заночевать во дворе у Мкртчяна. Я напомнила про голодных кошек и предложила вызвать полицию – пусть вывозят нас отсюда. Муж, вспомнив свой миланский опыт, от полиции категорически отказался. Оставался один выход – поехать «под кирпич». И через несколько сотен метров мы увидели Анжелин желтый дом.
На следующий день мы решили вернуться засветло, чтобы не будить Фрунзика Мкртчяна. К нашему удивлению, свой дом мы нашли очень быстро: первый светофор направо, второй – налево, дальше все время прямо. И никакого знака «проезд запрещен». Не было его и все последующие дни. Наверное, хозяин того двора выкопал.
Главным козырем поездки должна была стать Венеция. Даже муж, не терпевший длительных перемещений, согласился погнать наш «мерседес» за триста километров. Все-таки столько писателей и поэтов воспели этот прекрасный город! Ремарк, например, и… Ремарк.
Венеция навалилась на нас пышным жарким телом, и сразу стало трудно дышать. Всего было «слишком». Раздувшиеся купола, картинно красивые башни, веера, карнавальные маски, еще карнавальные маски, шляпы с перьями… Длинные очереди перед входом в соборы, так что площадь Сан-Марко больше походила на луна-парк.
Сколько раз еще в Израиле я перекраивала этот день, стараясь всунуть в него побольше Венеции. Дворец Дожей и башня Кампаниэле – обязательно. Конечно же, мост Риальто, острова, как их там – Бурано-Мурано. И гондолы. Ах, эти гондолы, скользящие как мягкие тапочки – бесшумно, почти не тревожа воду. А сами гондольеры одеты в тельняшки и даже поют. «За такие деньги я сам тебе спою, – сказал муж, еще не оправившийся от платы за парковку в Милане. – Сто десять евро за полчаса! Кончай с этой ерундой…»
Но я не могла «кончать» и все переходила от гондолы к гондоле в надежде на чудо. И чудо произошло. «Девять евро! Саша, всего девять евро! Прыгай скорее, пока его не перехватили!»
Какой замечательный бескорыстный гондольер! И какое мягкое сиденье! Понятно, почему все знаменитые куртизанки только на гондолах и передвигались. С воды Венеция совсем иначе смотрелась. Мостики – выгнутые дугой, либо изломанные «домиком» – словно удивленно поднятые брови, дома, поросшие снизу зеленым мхом, как грибы. Вот почему гондольеры все время поют! Я бы тоже сейчас запела. Полчаса абсолютного счастья! За них и сто двадцать евро отдать не жалко…
Наш гид-гондольер прервал свой рассказ: «Мы сейчас плывем по малому кругу. Но если вот здесь повернуть направо – выйдет на пятнадцать минут дольше, не пожалеете. И недорого. Доплатите только тридцать евро. Всего – сто двадцать». Я несколько раз попробовала вычесть тридцать из ста двадцати. Девять не получалось никак.
«Какие сто двадцать? Ты же сказал – девять».
«Я сказал сто тридцать, – обиделся гондольер. – Но для вас я сделал скидку – до девяноста. А за девять евро даже чашку кофе не выпьешь».
Я посмотрела на лицо мужа и завопила: «Шеф, останови машину! Нам здесь выходить».
Кажется, наш гид остался недоволен. А, по-моему, неплохо: девять евро за три минуты.
Венеция в месте нашей высадки напоминала обычный итальянский город. Узкие улицы. Белье между домами. Как отсюда вернуться на площадь Сан-Марко? Впрочем, у меня появилась идея. Дойти, нет, лучше добежать, до остановки речного трамвайчика и поплыть на остров стеклодувов, он же входит в обязательную программу. А после острова – Дворец Дожей. Только надо быстрее, вон трамвайчик возле таблички «Мурано» вот-вот отчалит.
Бежать самой и подгонять мужа, волокущего сумки – не самое простое занятие. Но я справилась, и мы успели.
Первые полчаса я плыла спокойно. Потом заволновалась, не пропустили ли мы свою остановку. Я прошлась по кораблику, дергая за рукав то одного, то другого пассажира. «Мурано? Мурано?»
Пассажиры невнятно мычали и пожимали плечами. Может, я произношу это как-то не так. Ни на «Мурено», ни на «Мурёно» никто также не откликнулся. Черт побери, говорит здесь кто-нибудь по-английски? По-английски здесь не говорил никто, зато по-русски – сразу несколько человек. И мне объяснили, что кораблик идет в Лидо, где пляжи, и уже через сорок минут мы туда приплывем. А Мурано – совсем в другой стороне, туда идет номер 44, а это 43. До Лидо остановок больше не будет, только одна – по требованию. Я тут же бурно потребовала – и нас высадили.
Нас высадили на абсолютно пустынный берег – ни домов, ни лодок. Причал, сколоченный из пары досок, и навес. На доске – расписание. Ближайший рейс… в восемь часов вечера. Я заметалась по берегу: игра в Робинзона не входила в обязательную программу. Венеция, неосмотренная Венеция, до которой мы добирались три часа на машине, осталась там! А я здесь!
Муж моего отчаяния не разделял. Скорее выглядел обрадованным. Пристроился на скамейке, сбросил кроссовки и вытянул ноги, постанывая от счастья. Но ему тут же пришлось подняться: к пристани подошел «внеплановый» трамвайчик.
Трамвайчик увозил нас в нужном направлении – к площади Сан-Марко. Муж дремал, привалившись к окну. Я скорбела вслух о таком дорогом потерянном времени. Скорбела, пока не обнаружила, что потеряно не только время. Все еще не веря в реальность, дрожащими руками перерыла кульки и кулечки. Куртки, сувениры… Не может этого быть. Заглянула под сиденье, обшарила мужа – и в третий раз за два часа взревела: «остановите машину». Корабль остановили. Капитан решил, что кто-то свалился в воду, и бросился доставать спасательный круг. Пассажиры, свесившись с борта, пытались понять, где утопающий. А я голосила так, как голосят только русские бабы из какой-нибудь рязанской области: «Сумка! Моя сумка!»
В сумке было все, без чего не может обойтись ни один нормальный человек: деньги-помада-паспорта-духи, водительские права, пудра и французская беличья кисточка для подводки глаз, из Еревана, теперь таких не делают. Я подскочила к капитану: «Умоляю… на том корабле… моя сумка… вы его еще сможете догнать… и по рации тоже передайте… хотя бы документы – и кисточку…» Капитан никого догонять не стал. Но посоветовал поплыть в Лидо. В Лидо все корабли чистят, и есть шанс, что мою сумку найдут. Конечно, найдут. Только вернут ли? Этим итальянцам совершенно нельзя доверять. Кто у меня в Риме фотоаппарат прямо с шеи сорвал? Но мы все-таки поплыли в Лидо.
В Венеции билеты на речной трамвай стоят дорого. И контролеры постоянно шастают. К нам несколько раз подходили, но мы говорили, что едем за потерянной сумкой. Контролеры глядели на мое зареванное лицо – и охотно верили.
В Лидо нас уже ждал служащий пристани. С моей сумкой на плече. Я расцеловала спасителя и всех пассажиров в радиусе несколько метров. Пассажиры уклонились, а служащий – нет. Даже ответно чмокнул меня в щеку и спросил, откуда мы приехали, и не страшно ли жить в Израиле. До второй ливанской войны оставалось еще три недели, и я уверенно ответила, что нет, совсем не страшно. Замечательная страна… пусть… в гости… и сам убедится…
И снова плыли мы к площади Сан-Марко. К нам подходили контролеры, но мы говорили, что возвращаемся с найденной сумкой. Контролеры глядели на мое счастливое лицо – и охотно верили.
Венеция уже закончила свой рабочий день. Ушли домой стеклодувы, закрылись для посетителей Дворец дожей и башня Кампаниэле, но волна туристов еще не схлынула, и оркестры на площади только настраивались ласкать слух посетителей кафе сладкой итальянской музыкой. Настроение у мужа портилось с каждой минутой. «Поедем домой, а? – запросился он, стараясь нарисовать перспективу порадужнее. – Вернемся пораньше, яичницу пожарим, поеди-и-м». Выторговав себе двадцать минут, я сказала «цыц» нывшему от перегрузки колену и ушла радоваться жизни, оставив мрачного мужа на паперти собора Святого Марка.
